Цена кадра. Это вечное кино!

Каждый второй – ранен. Каждый четвертый – убит…

Цена кадра. Это вечное кино!

09.05.2020

В. И. Фомин

Валерий Иванович Фомин (род. 18 апреля 1940 года в Татарстане (ТАССР), д. Ново-Шешминск) — киновед и историк кино. Доктор искусствоведения. Действительный член киноакадемий «Золотой орел» и «Ника». Лауреат 18 премий профессиональных премий. Автор книг, выставок и документальных фильмов по истории отечественного кино. В настоящее время сотрудник Государственного центрального музея кино, готовит интернет-публикацию полной коллекции сохранившихся монтажных листов советских фронтовых операторов 1942-1945 гг.

Опубликовано: «ПЛАЧЬТЕ, НО СНИМАЙТЕ!..» СОВЕТСКАЯ ФРОНТОВАЯ КИНОХРОНИКА 1941–1945 гг.» (Автор Валерий Фомин; Изд: — М.; ООО "Киновек"; 2018; с. 35-40). Фото: "Встреча фронтовых кинооператоров 8 мая 1970 года. Москва, Лихов переулок дом 6". На фото: Константин Широнин снимает кинооператоров советских киностудий. Фото из архива В.И. Фомина.

Начиная с 1942 года руководителям советского кино пришлось вести учет тех огромных материальных потерь, которые несла наша кине­матография в результате войны. К победным дням мая 1945 цифра набралась немалая – 2 953 938 000 руб. Почти три триллиона рублей!

Чтобы хотя бы приблизительно почувствовать, что в те годы означала эта цифра, надо бы сопоставить ее с той, что советское правительство сумело выделить в по­слевоенные годы на восстановление разрушенной кинематографии. Так вот: выде­ленные на восстановление средства оказались в десять (!!!) раз меньше той суммы, что определяла масштабы разрушений и потерь, нанесенных нашей киноотрасли немецко-фашистской агрессией.

Но даже при всей внушительности цифры явно не с особой немецкой педантич­ностью подсчитанного ущерба, она, конечно же, и в самой ничтожной степени не передает истинных масштабов того, что было разрушено и безвозвратно потеряно. Да и возможно ли вообще перевести те кошмарные последствия и потери, связан­ные с войной, на язык бухгалтерской цифири?

Как оценить весь тот ужас – голод, разруху, нищету, все те немыслимые ли­шения и страдания нашего народа? В какой валюте и по какому биржевому курсу оценить покалеченные судьбы миллионов и миллионов наших людей? И на каких весах взвесить, в каком золоте исчислить хоть сколь-нибудь сопоставимый экви­валент человеческой жизни, которую оборвала пуля? В какую сумму определить ампутированную ногу, ранение в живот, заработанный в походной мокротени же­сточайший ревматизм или полное разрушение нервной системы от перенесенной контузии?

Долгое время официальная статистика утверждала, что из всех операторов и работников фронтовых киногрупп за годы войны погиб каждый пятый. Историк кино В. П. Михайлов, досконально изучавший работу наших фронтовых операто­ров, вывел более печальную статистическую формулу: каждый второй ранен, каж­дый четвертый убит…

Боюсь, однако, что и у моего старшего коллеги не было полных данных об истин­ных наших потерях. Достаточно сказать, что ни в графу погибших, ни в графу уцелев­ших не попала такая категория как «без вести пропавшие». А таковые имелись – и в немалом числе – и в составе наших фронтовых киногрупп. Лишь совсем немногие из числа этих «без вести пропавших» позднее обнаружились и подали о себе те или иные «вести». Большинство же исчезло навсегда. И скорее всего – погибли.

Одна из самых тяжких потерь такого рода случилась в первые же месяцы войны при окружении Киева – вместе с войсками попала в окружение и вся киногруппа Украинского фронта в составе десяти (!!!) человек. О судьбе ее до сих пор ничего не было известно. Самым же удивительным в этой истории было то, что и фронто­вые операторы, оставившие помимо миллионов метров пленки огромное количе­ство иных свидетельств – десятки книг воспоминаний и др., – об этой бесследно пропавшей киногруппе украинской кинохроники, едва ли не самой многочислен­ной, не вспоминали ни одним словом, будто ее никогда и не было.

Не фигурировали фамилии членов этой киногруппы и в официальном перечне потерь – не было их ни в списках погибших, ни в списках пропавших без вести. Попала ли киногруппа в плен или погибла вся до единого еще ранее – до последнего времени можно было только гадать. Однако уже в процессе работы над этой книгой удалось все же обнаружить письмо трех членов пропавшей киногруппы, которым удалось выжить. В письме на имя Ф.М. Васильченко они сообщали, что, оставшись на оккупированной фашистами Украине, создали подпольную организацию и по возможности пытались продолжить борьбу с оккупантами. Никаких других документов, которые могли бы поведать о том, что же стало с остальными операторами-окруженцами, по сию пору выявить не удалось.

Скорбный список операторов, погибших на войне, был открыт уже в первые месяцы войны. В числе первых погибли оператор Павел Лампрехт и руководитель киногруппы Балтийского флота Анатолий Знаменский, снимавшие боевые дей­ствия морской пехоты на островах Балтики. Во время эвакуации судов Балтийско­го военного флота из Таллина в Ленинград фашисты с моря и с воздуха атаковали огромный караван из сорока судов. Корабль «Вирония», на котором находилась ки­ногруппа, попал под мощнейший обстрел. Взрывной волной многих находивших­ся на палубе сбросило за борт. Затем последовала атака фашистской подводной лодки. Корабль стал тонуть. Фашистские самолеты кружили над оказавшимися в воде людьми и крошили их из пулеметов. Чудом уцелевшие свидетели этой бойни рассказывали потом, что видели в воде уже мертвого Павла Лампрехта с разбитой головой – его поддерживало на плаву распластанное кожаное пальто.

Этот замечательный оператор, которого многие коллеги любили и ценили, успел снять в первые месяцы войны только два боевых сюжета. Обстоятельства гибели начальника киногруппы А. Знаменского до сих пор остаются неизвестными…

На войну рвались и стар, и млад.

Старейший русский оператор Петр Васильевич Ермолов, участник и кинохро­никер еще Первой мировой войны, завалил кинематографическое руководство за­явлениями с требованиями отправить его на фронт. И, получая отказ за отказом, писал снова и снова, убеждая, что немалый его возраст не помеха, а операторский опыт, в том числе и фронтовых съемок, таков, что он еще даст сто очков любому молодому да прыткому…

На войну просились, рвались и совсем молодые, в том числе и те, кто был на­дежно защищен от военного призыва так называемой «бронью». Целый курс опе­раторского факультета ВГИКа выпросился на войну, условившись, что свои ди­пломные работы снимет прямо на фронте. Многие из этих ребят-добровольцев в институт уже никогда не вернутся.

Николай Номофилов, отличник, сталинский стипендиат, находясь на съемках на передовых позициях, попал под артобстрел, получил тяжелое осколочное ране­ние в спину и умер 19 июля 1942 года. По решению Государственной экзаменаци­онной комиссии ВГИКа ему был уже посмертно присужден диплом с отличием за работу «Хроникальный сюжет в кинохронике».

Погиб на фронте и его однокурсник Вячеслав Высоцкий.

Не успев сдать зачет по операторскому мастерству, оставшись с академической задолженностью, погиб на съемках Николай Писарев.

Самый прославленный и самый легендарный из фронтовых операторов, сту­дент этого же курса Владимир Сущинский тоже не вернулся с войны. У него остал­ся несданным экзамен по марксизму-ленинизму.

А еще один их однокурсник, Виктор Муромцев, погиб уже в Югославии, сни­мая одно из самых последних сражений Второй мировой…

Самое удивительное и невероятное в истории нашей фронтовой киножурнали­стики заключается в том, что среди операторов-фронтовиков встречались и жен­щины. Их было совсем немного, но зато каких!

Ленинградские документалисты, снимавшие блокаду, вспоминают одну из сво­их коллег – Галину Захарову, которая была настолько предана своему делу, что до самой последней минуты скрывала от всех свою беременность и продолжала сни­мать, опасаясь, что ее могут отправить рожать из блокадного города на Большую землю… Поразителен и тот факт, что именно две женщины – Оттилия Рейзман и Мария Сухова – убедили начальство отправить их на самые опасные съемки в глубоком тылу у немцев. Их забросили в одно из партизанских подразделений, где они сняли замечательные репортажи о народных мстителях. Из этой командиров­ки Марии Суховой уже не довелось вернуться домой.

Четыре года войны не прошли даром для кинематографистов, оказавшихся на фрон­те. Это были уже умелые, хорошо подготовленные воины. Они научились воевать, маскироваться, быть по возможности осторожными. Но даже и этот немалый опыт не всегда выручал. По­хоронки в семьи кинематографистов летели до самых последних дней войны. Как ни странно, напоследок их стало даже больше…

Весь освободительный маршрут Красной Армии по странам Европы оказался оплачен многими сот­нями тысяч жизней ее воинов. Самые большие по­тери последних месяцев войны не обошли стороной и фронтовых операторов. И почти весь путь Красной Армии от советских границ до Берлина оказался от­мечен и могилами операторов фронтовых киногрупп. У стен Кёнигсберга погиб Владимир Крылов. В боях на городских улицах Бреслау (Бреславля), становив­шемся то польским, то немецким, погибли два верных друга, два храбрейших оператора – Владимир Сущин­ский и Николай Быков. В боях за Вену получил смер­тельное ранение Семен Стояновский. При освобожде­нии Венгрии погиб Яков Лейбов. В сражении на земле Чехословакии был убит Александр Эльберт. В Югос­лавии, на подступах к Триесту, погиб Виктор Муром­цев. Это была последняя жертва, принесенная нашей фронтовой хроникой на общий алтарь Победы…

Это вечное кино!

Не буду подводить никаких итогов. Скажу только одно: если и были у на­шего кино какие-то грехи и долги перед народом и страной, то все они с лихвой оплачены подвигами, кровью, а нередко и жизнями кинемато­графистов, оказавшихся на войне не по принуждению, а по искреннему зову сердца. Оплачены они и замечательными художественными фильмами, сняты­ми в тяжелейших условиях. И совсем уж вдвойне и втройне искуплены эти прегре­шения самоотверженной и талантливой работой фронтовых операторов, сумевших наперекор всему создать потрясающую и вдохновенную кинолетопись войны, кото­рая была и осталась для нас Великой, Отечественной, Священной…

Кадры кинолетописи, снятые советскими фронтовыми операторами, и сегодня стоят на страже великого подвига нашего народа, защищают его Победу от то­тально насаждаемого беспамятства. И пока сохраняются хоть несколько кадров этой кинолетописи, значение и смысл великой победы нашего народа трудно будет переврать. А потому этим кадрам уже никогда не состариться.

Это вечное кино!


Материалы по теме