Впервые материал был опубликован в 1995 году. Источник: www.unikino.ru/газета-ск-новости№ 10 (336) 19 октября 2015
Чем дальше в историю уходят события Великой Отечественной войны, тем дороже и значительней становится то, что было снято фронтовыми кинооператорами. Их было 260 человек. На огромном фронте боев — от Северного Ледовитого океана до предгорий Кавказа. Призванные запечатлеть будни общенародной битвы от снарядов Брестской крепости до знамени над Рейхстагом, они делали это с первых часов войны. Съемки шли все четыре года — ежедневно и ежечасно, на суше и на море, в поднебесье и в лесах у партизан. В числе тех, кто вел их, были и казахстанские мастера. Позже, работая на студии «Казахфильм», они не раз вспоминали, как добывался бесценный материал, говорили о своих друзьях и коллегах. Вот записанные в свое время рассказы операторов Ивана Чикноверова, Якова Смирнова и начальника фронтовой группы кинооператоров Эмира Файка.
Служба наша была не столь романтичной, как это может показаться, и нередко сопрягалась с риском для жизни, — любил повторять Иван Александрович Чикноверов[1]. — Примеров тому множество. Взять хотя бы случай с Семеном Стояновским. Собираясь вместе, фронтовые операторы всякий раз особенно тепло вспоминали об этом удивительном человеке. Он был любимцем всей киногруппы III Украинского фронта, всегда что-то придумывал, бывал на самых опасных участках боев рядом с солдатами и шел куда бы то ни было ради удачно снятого кадра. Я работал с ним в паре. Нас держали для самых оперативных и сложных съемок. Был конец войны, шли тяжелые бои за освобождение занятых немцами европейских территорий, и мы должны были в любую минуту отправиться на новое задание.
Особенно упорной была оборона немцев в Вене. Здесь находился стратегически важный для них узел, прикрывавший путь к южным районам Германии. Мы снимали разгром вражеских танковых дивизий, ход уличных боев, страшные разрушения. Отходили последние вражеские части. Штурмовали очередное здание. Вдруг рядом с нами разорвался снаряд. Сильно ранило меня, взрывной волной отбросило Семена. Когда его, тоже раненного, вытащили из огня, он, истекая кровью, оказывается, шептал: «Аппарат… сохраните аппарат… Не засветите пленку… Передайте в политуправление…».
Работать приходилось много и напряженно. Мы снимали сюжеты для фронтовых киновыпусков и фильмов, которые тут же, по свежим следам событий, монтировались и рассылались по воинским частям. Каждый из нас снимал разные рода войск, солдат, командиров, легендарных полководцев. Вместе с бойцами отправлялись в атаки, участвовали в боевых действиях, чтобы запечатлеть на пленку штурм неприступных вражеских позиций, наступательное движение советских войск, ликование в освобожденных нашей армией городах и селах. Фиксировали мы и бесчинства фашистских захватчиков. Например, мне пришлось быть свидетелем, как в венгерском селе Вереп гитлеровцы надругались над нашими военнопленными. Когда мы вошли сюда, то увидели страшную картину. Здесь, в местной кузнице немцы выжгли на телах 27 захваченных ими бойцов пятиконечные звезды, потом привязали их к танкам и разорвали на части. Этот отснятый мною и обличающий изощренную жестокость фашистов материал был одним из сильнейших свидетельств на обвинительном процессе в Нюрнберге.
Вообще же фронтовой операторский путь Ивана Александровича Чикноверова начался задолго до объявления войны, в частях Среднеазиатского военного округа. В его составе он прошел по Ирану, снимал в частях английской армии, которая вела военные действия против фельдмаршала Роммеля, а также в гурских войсках (это были специальные части армии Великобритании). Затем он был переведен в группу кинооператоров III Украинского фронта. Вместе с войсками Иван Александрович освобождал почти все города Украины. Он видел разрушенный Киев, горящий Харьков, сожженные сады Винничины, почти полностью уничтоженный Днепропетровск. В съемочной группе было более десяти прославленных, опытных кинооператоров — Владимир Ешурин, Андрей Сологубов, Семен Школьников и другие. Владимир Афанасьев и Соломон Коган специализировались на воздушных съемках, Константин Дупленский снимал в морских частях — в Черноморской, а затем в Дунайской флотилиях, а Чикноверова со Стояновским посылали на подмогу другим операторам на самые крупные бои и серьезные операции. Таковых было немало. Например, во время боев за Днестром. К тому времени Советская Армия обладала уже сильнейшим оружием, о существовании которого немцы и не подозревали. Применение его нужно было зафиксировать в сюжете для киножурнала. По просьбе Ивана Александровича пушку выкатили из траншеи и выстрелили прямой наводкой в немецкую цель. Чикноверов снимал через лафет — на переднем плане артиллерист закладывал снаряды, а на втором было видно попадание. Кадр вышел удачный, но после этого пришлось срочно менять дислокацию орудия, чтобы не подвергнуть его ответному огню. Впрочем, ситуации бывали разные. С конца 1944 года эту съемочную группу прикрепили к Четвертой гвардейской армии.
Очень важно было, — продолжал Иван Александрович, — для нашей армии лишить немцев возможности переправлять по железной дороге военную технику. Один такой эшелон был уничтожен благодаря киносъемке. Он стоял на подступах к бендеровской крепости, где расположились немецкие склады. Я задался целью снять его взрыв. Договорился с артиллеристами, и мы с офицером, который дает корректировку огня, поползли по высокой траве к эшелону. Метров за полтораста остановились. Мой спутник по телефонной связи дал команду: «Прицельный огонь!», однако произошла ошибка в расчете, и она едва не стоила нам жизни. Снаряд, не долетев до цели, разорвался неподалеку от нас. Осколки буквально просвистели над нами. Лишь на третий раз, после корректировки, был дан залп. Снаряды рвались изо всех орудий. Вот-вот произойдет взрыв эшелона! Обрадовавшись, я встал во весь рост и принялся снимать. Зрелище, конечно, было очень впечатляющее, и кадр получился именно таким, каким задумывался.
Уже было снято два значительных эпизода, а мне все казалось, что материала мало. Тогда я отправился к командующему 46-й армией и сказал, что надо бы снять разгром самой крепости. Может ли он дать разрешение на один-два снаряда? Командующий же понял, что я прошу их на один-два дивизиона, и распорядился. А артиллеристы долго ждали боевых действий. Когда я пришел к ним, они обрадовались: «Мы с удовольствием!». Я уговорил их выпустить залп в несколько сот стволов из всех видов орудий всех дивизионов армии. Все было условлено. Мне надо было поставить аппарат ближе к крепости. На нейтральной полосе стояла школа. Мы нашли в забитых досками окнах две щели, и я поставил для страховки два аппарата, чтобы можно было снимать монтажно — крупные и общие планы одновременно. И когда залп был дан, в одном из объективов было четко видно, как развалились стены крепости, а внутри нее горели склады. Крепость была разгромлена. В вечерней сводке Совинформбюро Левитан объявил, что уничтожено еще одно важное немецкое укрепление, и это представляет собой крупный вклад в прорыв вражеской обороны.
Все это серьезные, драматические эпизоды. Но случались и курьезы. Например, когда 37-я армия, к которой был приписан тогда Чикноверов, заняла оборону на Кицканском плацдарме у Днестра близ Тирасполя. Около четырех месяцев готовилось наступление. Делалось это по но- чам в строжайшей тайне. Удар должен был быть внезапным. Армия зарывалась в землю. За Днестром, на плацдарме, был создан целый подземный город со всяческого рода коммуникациями. Чикноверову с оператором Гаем Аслановым было задание дать об этом материал. Попасть к своим частям они могли только по воде. А половина реки просматривалась немецкими снайперами. В надувной лодке, на которой перевозили хроникеров, переправлялась и девушка — лейтенант медицинской службы. — Когда лодка стала выходить из-под естественного укрытия, то есть деревьев, — вспоминал Чикноверов, — нам с Гаем стало не по себе. Особенно мне — я очень плохо плавал. Мы тайком озирались и с секунды на секунду ожидали выстрела. Когда я уже совсем заволновался, наша спутница, которой не раз приходилось перевозить раненых, спросила: «Что, товарищ капитан, страшновато?». Ох, и неловко же было нам, мужчинам, за свою невольную трусость! «Страшновато», — признался я, как бы извиняясь. Мол, война — не игрушка, и все мы живые люди, все из плоти и крови.
Да, из плоти и крови… И потому были невозвратимые потери. Многие из наших ребят были ранены, многие не вернулись. Например, Володя Сущинский — его судьба легла в основу художественного фильма «По дорогам войны», куда вошли и его хроникальные кадры, в том числе и последний, оставшийся на пленке в момент его гибели. Погиб его друг Николай Быков; погибла, снимая партизан, Маша Сухова. Только в нашей киногруппе не стало, как я уже говорил, Семена Стояновского, Миши Капкина и Григория Родниченко.
Многое пришлось увидеть и снять за годы войны Ивану Александровичу. Он снимал для двухсерийной картины командующего армией, маршала, дважды Героя Советского Союза Василия Ивановича Чуйкова. Вместе со Стояновским запечатлел освобождение Аккермана и Измаила. Большие бои были за бывшую столицу Венгрии Секешфехервар, где была задействована вся киногруппа III Украинского фронта. Помнятся ему бои за озеро Балатон. Снимали и сугубо мирные моменты — восстановление Кривого Рога, Одесскую консерваторию — она начала действовать на третий день после освобождения города. Оставляя Одессу, немцы старались как можно сильнее разрушить ее. Они собирались взорвать знаменитый оперный театр, но не сумели. Чикноверов и Стояновский снимали, как одесситы подходили к его стенам и гладили, словно родное дитя. Были эпизоды получения посылок из дома, вручения боевых знамен, самолетов, построенных на добровольно собранные деньги. Все это сегодня стало историей, и, как говорил Иван Александрович, не приведи Господь операторам брать на камеру что-либо подобное.
1995 год (Продолжение в следующем номере)
1) Иван Александрович Чикноверов (18 апреля (01 мая) 1911, Ашхабад (ныне Туркмения) — 23 августа 2004, Вязьма) — оператор, режиссер-документалист. Заслуженный деятель искусств Казахской ССР (1961). Награжден орденом Красной Звезды (апрель 1945), двумя орденами Отечественной Войны II степени (апрель 1945 и апрель 1985), медалями. Приз VII ВКФ 1972 года за документальный фильм "Животноводство Казахстана". Член КПСС с 1957 года. Член СК СССР — СК России с 1960 года.
С 1928 — титровальщик, помощник мультипликатора кинофабрики «Туркменфильм». В 1940 году окончил ЛИКИ. С апреля 1934 — асс. оператора, асс. мультипликатора, в 1937 — 1941 — оператор кинофабрики (затем киностудии) «Туркменфильм» / Ашхабадской студии художественных и документальных фильмов.
С ноября 1943 года — оператор 3-го Украинского фронта. Во время съемок в Вене (апрель 1945 года) был тяжело ранен.
Запечатленные им кадры вошли в документальные фильмы «Битва за нашу Советскую Украину» (1943), «Победа на юге» (1944; фильм о разгроме Яссо-Кишиневской группировки немецких войск), «Вена» (1945), а также фронтовые киновыпуски «Белград» (1944), «Вступление Красной Армии в Болгарию» (1944). Кадры, снятые Иваном Чикноверовым во время Великой Отечественной войны, вошли в 15-ю и 16-ю серии киноэпопеи «Великая Отечественная».
С ноября 1945 по январь 1947 — оператор Ашхабадской студии художественных и документальных фильмов, c марта 1947 по 1982 год — оператор, режиссер Алма-Атинской студии хроникально-документальных фильмов / киностудии "Казахфильм".
Снимал сюжеты для кинолетописи и киножурналов: "Советский Туркменистан", "Новости дня", "Советский спорот").