16.02.2016


Автор:
Александр Еланчук

Источник: газета "Московский комсомолец" № 1552 от 22 марта 2005

В архивах кинолетописи, где бережно собрано свыше трех миллионов метров пленки, заснятой в период Великой Отечественной войны, сохранилась пожелтевшая от времени "Книга съемок" — скромная реликвия, запечатлевшая тяжелый, смертельно опасный труд людей с кинокамерой, которые были повсюду, где решалась судьба нашей Родины.

Вот несколько коротких записей из нее: "19.12. 1941 г. №№ 117, 118. Клин, Солнечногорск — операторы Бунимович и Касаткин", "20.12. Сталиногорск. Зап. фронт. Крылов и Штатланд", "20.12. Яхрома, Рогачев, Клин. Зап. фронт. Лебедев".

Это были самые первые кадры, запечатлевшие страшные следы фашистов на подмосковной земле и начало отпора врагу.

Невероятно, но уже 16 февраля 1942 года на столичных экранах впервые началась демонстрация документального фильма "Разгром немецких войск под Москвой" (в американском прокате «Moscow Strikes Back» («Москва наносит ответный удар»); в 1943 году фильм получил первый в СССР «Оскар» в номинации «Лучший документальный фильм»; — прим. ред.). Около двадцати боевых операторов Центральной студии документальных фильмов участвовали в создании этой героической киноэпопеи.

Вот некоторые воспоминания авторов кинорепортажа о тех днях.

Виктор Штатланд: "Конница ринулась в бой, едва успеваю менять кассеты, хочется снимать без конца — ведь это первая победа войны! Через несколько дней с болью в сердце нажимал на рычаг камеры, чтобы снять в последний раз на поле брани убитого героя Доватора и скорбящих его бойцов."

Алексей Лебедев: "Вместе с ассистентом Борисом Тимофеевым едем в район боев за Яхрому. Рядом с кинокамерой лежат его костыли. С отрядами народного ополчения Борис был в бою, получил ранение. Вдоль дороги, утопая в сугробах, лежит техника врага. С армией генерала Кузнецова входим в город. У многих убитых немцев в руках дымят факелы. Им приказали все сжигать при отступлении. Колонны пленных вызывают ненависть и смех. Ноги завернуты в подушки, а на головах женские шали, отобранные у населения. Трудно передать гнев людей, собравшихся у Ново-Иерусалимского собора. Фашистам было мало, что гениальные творения русского зодчества их руками превращены в конюшню. Когда они стали отступать, взрыв потряс сооружение, и купол рухнул. Все съемки мы отправили в Москву, на нашу студию в Лиховом переулке."

Павел Касаткин: "Сняв несколько боевых эпизодов, решили ехать в Дом-музей Чайковского. Ворота разрушены, в дверях застрял еще теплый мотоцикл. Во дворе догорает костер из книг с автографами великих людей. В самом доме все перевернуто, валяется разбитый бюст Петра Ильича, на полу тлеет костер, разбросаны коробки от пулеметных лент и разодранные мешки с соломой. Трудно представить, что прежде здесь был музей и звучала музыка. Пожилой хранитель нам рассказал, что умолял немецкого офицера не разрушать дом Чайковского, который является гордостью русской культуры. Но гитлеровец хладнокровно ответил, что впервые слышит имя такого композитора."

Режиссеры Л. Варламов и И. Копалин смонтировали эти кадры, навечно вписав в титры фильма славные имена его авторов — фронтовых кинооператоров. Эта картина демонстрировалась на экранах всего мира, была удостоена многих престижных премий. Уникальные кадры навсегда вошли в золотую летопись документального кино.