«Война гуляет по России, а мы такие молодые». ВЛАДИСЛАВ МИКОША, кинооператор

Журнал «Искусство кино» № 5 за 1995 год. АНКЕТА «ИК».

Задумывая номер, посвященный 50-летию Победы в Великой Отечественной войне, редакция обратилась к кинематографистам-ветеранам с просьбой ответить на вопросы анкеты.

«ИК». Расскажите о себе на войне — где воевали, в каком чине, были ли ранены и т.д. Может быть, вспомните конкретные эпизоды.

В. Микоша. На войне — с первых дней (оборона Одессы, оборона Севастополя, освобождение Кавказа, Крыма, Украины, Польши, Болгарии, Румынии, на Одере) до последнего дня войны с Японией (подписание капитуляции на линкоре «Миссури»), с «огненной кругосветкой» в «перерыве» — конвой из Архангельска через Исландию, Англию, Америку, и возвращение через Тихий Океан, Японское море во Владивосток (несколько месяцев 1942 — 1943 годов).
Был кадровым офицером — капитаном третьего ранга. Дважды был контужен — в последние дни обороны Севастополя и при форсировании Одера.

«ИК». Какое место в общественном сознании занимает сегодня память о Великой Отечественной войне? Как вы оцениваете по прошествии полувека события военных лет? Можно ли назвать эту войну народной трагедией?

В. Микоша. Совершенно нормально и естественно, что громада Великой Отечественной почти целиком вытеснена из общественного сознания в подсознание, где будет пребывать в качестве живой и действенной стихии до тех пор, пока останется в живых хотя бы один человек, причастный к ней просто даже одним фактом своего зачатия в то особое время. Она будет сказываться гнетом потерь, трагедией, эйфорией победы, комплексами несостоявшегося и несбывшегося в этой эйфории, несбыточных ожиданий военной юности, сложным конгломератом претензий нас, выживших, и неоплатного долга им — погибшим. 

Как оценить войну? Наверное, и неизбежность, и трагедия, и вина человечества, и расплата за нее. У каждого народа по-своему. Для нас — больше трагедия, для Германии больше вина. Немцы свои «уроки» прошлого усвоили. Усвоили ли мы уроки прошлого?

«ИК». Как опыт военных лет соотносится с вашей сегодняшней жизнью? Что вам кажется актуальным, что безвозвратно ушло в прошлое?

В. Микоша. Пока человек жив, актуально все, что пережито. Актуально, потому что всю жизнь будет сказываться в самых неожиданных ситуациях, всплывая из подсознания по своим собственным, нам неведомым законам, влияя на оценки, поступки, саму жизнь.

«ИК». Доводилось ли вам переоценивать события военных лет — когда и почему? Как вы относитесь к переоценке военной истории — что приемлете, что нет?

В. Микоша. Для меня, как и для большинства тех, кто был «внутри» событий, нет и не было надобности переоценивать те чувства, ощущения, побуждения, которые были только моими. Переоценка же событийного полотна происходила и в минуты и дни самой войны, и по мере поступления новой информации, расширявшей границы видимого, обнажавшей нити причин и следствий. Это естественный процесс.

Переоценка истории — такой же естественный процесс (по мере открытия новых фактов и документов), однако во многом субъективный (как, впрочем, субъективной или предвзято «объективной» была ее оценка в официальной советской историографии). Наверное, только время расставит все по своим местам, успокоив волны «перехлестов» в ту и в другую сторону. Впрочем, у нас сегодня даже нет объективной и окончательной истории первой мировой. В исторической науке. А в литературных интерпретациях и того сложнее. Ведь даже «Война и мир» Толстого — не «оценка» или «переоценка», а всего лишь глубоко субъективный «пейзаж» великой войны, с выбором «пейзажистом» именно тех тенденций и деталей, которые были нужны для его «пейзажа», его идеи.