Опубликовано: www.unikino.ru/газета-ск-новости № 11 (337) 16 ноября 2015
Вспоминается мне день 9 мая 1975 года — тридцатилетие окончания Великой Отечественной войны. Празднование в Киеве. Во всю ширину Крещатика под звуки военного оркестра шеренгами шли ветераны, тогда ещё не очень старые люди, гордо держащие седые головы и достойный уверенный ритм шага. В минуты, когда замолкал оркестр, слышался лёгкий звон сотен сияющих на солнце медалей и орденов. А впереди, чуть сбоку, шёл молодой человек с кинокамерой и, оборачиваясь, снимал эту впечатляющую картину и глаза его блестели от подступавших слёз.
Таким я запомнил Геннадия Мякишева — моего коллегу и верного товарища, которому удалось в те минуты снять удивительную, трогательно-щемящую галерею портретов людей, прошедших сквозь огонь войны и освободивших страну от большой беды. А перед этим мы много дней кружили по утопающей в цветущих садах Украине и разыскивали в маленьких городках и сёлах участников войны и снимали на плёнку их рассказы. Вглядываясь в смущённые кинокамерой лица,в натруженные руки,ласкавшие подрастающих внуков мы чувствовали свою сопричастность к их судьбам,к жизни большого народа.
Будучи прекрасным кинохроникёром, как сейчас сказали бы, оператором – репортёром, Гена тяготел больше к поэтической, образной выразительности кадра, плана, снятого эпизода. Это тяготение-этот своеобразный подчерк угадывается почти во всех 85 фильмах им снятых. Чаще у Гены это были фильмы о людях. Не только известных «Мстислав Келдыш», «Наш Расул» «Художник М. Греков», но и о простых людях «Возвращение Игоря Винокурова», «Лётчики», «Самый нужный человек». Был в 60-80 годы такой востребованный у документалистов жанр — фильм-портрет.
Вообще Гена был очень ясным, чистым человеком без тени лукавства в мыслях, и та искренность, с которой он подходил к людям, возвращалась к нему симпатией и радушием. Два таких разных человека как известный дагестанский поэт Расул Гамзатов, иронично добродушный и создатель и радетель Пушкинского музея заповедника в Михайловском Семён Гейченко, строгий и порой суровый, — оба многие годы с одинаковой теплотой относились к Геннадию.
В ауле Цада Гена часто, встав до зари, брал камеру в рюкзаке, штатив на плечи, как делал это ещё в студенческие годы, и уходил высоко по склону, чтобы снять на восходе солнца как тает туман в долине, как просыпается аул, как выходит стадо на пастбище. А Расул, дожидаясь Геннадия к завтраку, на вопрос домашних «ну где же твой Гена?» отвечал: «Он Кавказом любуется!».
Надо сказать что, ещё в юные годы Геннадий увлёкся Пушкиным и интересовался всем, что связано с поэтом , всё что вышло из-под пера его и потому с пристрастием вглядывался в Пушкинские места и относился к своему увлечению как к заветному знанию. Не случайно Семён Гейченко принял Гену в свой круг и доверял ему как близкому человеку. А однажды в Михайловском по старой михайловской традиции, угощая гостей — киногруппу из самовара душистым чаем с баранками, сказал: «Многие знают о Пушкине, а Геннадий знает Пушкина».
Вообще в неигровом кино очень важно, чтобы герой фильма доверял авторам, но не всегда и не всем удаётся добиться этого. Будучи профессионально наблюдательным, Гена умел помочь молодому режиссёру установить необходимый контакт и с большим тактом относился к человеку в кадре.
Гена был человеком очень доверчивым. Он помнил радушие горцев в ауле Цада, помнил дружелюбие Расула Гамзатова, его стихи о Кавказе. Помнил впечатления Пушкина, не всегда однозначные, от двух путешествий на Кавказ и ему хотелось самому вглядеться в Кавказ, хотелось, как он говорил, «пушкинских ландшафтов». И, может, в этой доверчивости заключалось то бесстрашие, с которым он отправился снимать фильм в Чечню 1995 года.
По редким и очень скупым упоминаниям лишь близкие люди догадывались о том какой ценой далась эта работа. Государственная награда «Орден мужества» и нагрудный знак «Участник боевых действий», медаль «За ратную доблесть» движения Боевое братство и отчаянно горький опыт стали итогом этой командировки. И, конечно, фильм.
К тому времени он уже был награждён медалью «За трудовую доблесть».
Многие годы меня удивляло, с какой сосредоточенностью Гена порой допоздна дожидался на студии (ЦСДФ, с 1994 года — РЦСДФ; — прим. ред.#МузейЦСДФ), когда выйдет из лаборатории материал и чтоб сразу посмотреть его ещё в зале ОТК. Сам процесс ожидания, сознание, что где-то в недрах лаборатории происходит таинство появления изображения, доставлял несколько часов волнения. А ведь у многих старых операторов предыдущих поколений такое ожидание было чуть не ритуальной традицией.
Гена много лет проработал на студии ассистентом оператора ещё до института и пришёл во ВГИК не просто подготовленным к профессии, но и воспитанным на хороших профессиональных традициях. Поэтому-то когда так стремительно и агрессивно стала входить в кино видеотехнология, да с возможностями компьютерной графики, превращая в ничто прежние достижения, а точнее творческо-технические решения кинооператоров, их опыт, их умение, их способность придумывать хитроумные приспособления для достижения задуманного эффекта в кадре; к тому же, как ни печально, опосредованно влияя и на отношения между людьми, смириться с этим Гена не мог, не хотел и до последнего дня снимал только на киноплёнке на уже рассыпающейся на части, ордена Боевого Красного знамени, Центральной студии документальных фильмов – легендарной некогда КИНОХРОНИКЕ. Здесь он проработал всю жизнь и здесь был награждён медалью «За трудовую доблесть».
«Дороги нечерноземья», «Аленушка из Брюсселя», «Земля Смоленская», «Долина грёз», «Домовой», «Кто сказал, что Россия уснула», а последний свой фильм Геннадий Мякишев снял в 2002 году в путешествии — в движении через всю страну в поезде до Владивостока. Этот фильм стал для него как бы итогом пройденным дорогам, виденному, пережитому и назывался «Россия в пути».