Опубликовано: газета "СК-НОВОСТИ" № 6 (344) от 14 июня 2016 года. Материал подготовила
Галина Леонтьева.
12 мая [2016] ведущие документалисты России обсуждали профессиональные вопросы, актуальные не только для кинематографистов, но для всей страны. Целью и смыслом встречи была «КОНЦЕПЦИЯ РАЗВИТИЯ ДОКУМЕНТАЛЬНОГО КИНО И КИНОЛЕТОПИСИ РОССИИ». Как сказал инициатор «круглого стола» Клим Лаврентьев, задача документалистов ‒ в Год российского кино попытаться добиться принятия этой концепции.
Клим Лаврентьев, заместитель председателя СК России, ведущий: — Название «круглого стола» ‒ «Концепция развития документального кино и кинолетописи России». Наша задача в
Год российского кино ‒ попытаться добиться принятия такой концепции. Вот в чем смысл нашего совещания.
Несколько недель тому назад мы провели «круглый стол» по проблемам кинолетописи в Самаре, которым руководил Виктор Викторович Долонько.
Приглашали кинематографистов из регионов. Но самое главное ‒ о кинолетописи говорили представители Министерства образования, университета, архива. В обсуждении принял участие председатель самарского отделения Роскомнадзора.
Совершенно неожиданно! Не как кинематографист, а как заинтересованный человек, понимающий, почему кинолетопись была, почему ее нет и зачем она нужна.
Я буду встречаться с Петром Щедровицким (известный методолог, политтехнолог. – Прим. ред.). Его команда изучит все наши наработки для того, чтобы подготовить общий документ.
Я абсолютно убежден, что сейчас все зависит от нас. Мы должны предложить свои мысли, идеи. Задачи у нашего Союза в Год кино – решить проблему с документальным кино и кинолетописью, а также с независимым органом управления кинематографией – Госкино России. Если мы их сейчас не решим, то мы их никогда не решим.
Галина Прожико [киновед]: — Думаю, что в этой среде не надо объяснять, что мы потеряли за 25 лет постперестроечного времени. Прежде все было довольно просто: региональные и
центральные журналы, кинопериодика, которая выполняла две функции ‒ информационную и летописную. К рубежу 1991 года у нас была сложившаяся система кинохроники, съемки именно хроникальных сюжетов и киножурналов, в первую очередь, региональных. Была региональная съемочная структура ‒ малые журналы и корпункты операторов практически в каждой области, присутствовала системность запечатления жизни страны. Это было до 90-х годов, когда, извините, волюнтаристским, волевым решением тогдашних руководителей Союза и Министерства культуры были закрыты региональные журналы.
Рухнула сложившаяся и полезная система запечатления экранной истории страны. В середине 90-х годов стало ясно, что мы утрачиваем летописный материал, и было предложено вынести финансирование кинолетописи отдельной строкой в бюджете. Прошло примерно два года, и я услышала от тогдашнего начальника Управления государственной поддержки национальных фильмов и кинолетописи Госкино России, что решение отменили под давлением (я не знаю, насколько это справедливо) кинематографистов-документалистов, которые сказали: «Зачем снимать специальную летопись, если мы снимаем документальные фильмы? Они ведь тоже летопись». То есть сама система пошла вразнос.
Теперь то, что Красногорск получает от нас, извините, трудно назвать обликом страны (смело могу это утверждать, потому что вот уже второй раз я смотрю все фильмы в рамках экспертной комиссии), и это самый главный упрек, к которому мы должны отнестись очень серьезно.
Как мне видится, это решение порядка «кто виноват?» и «что делать?». Кто виноват – я уже рассказала, а вот что делать? Вывести кинолетопись из общего финансирования неигрового кино и при участии государственных структур создать точную схему запечатления жизни страны.
Ситуация, при которой у нас уже почти три десятка лет отсутствует кинолетопись, чудовищна, и ее последствия мы обнаружим потом.
Кирилл Разлогов [киновед]: — В проблеме, которую мы обсуждаем, есть, по крайней мере, четыре разных пласта. Один – это пласт, связанный с кинолетописью, с необходимостью сохранности аудиовизуальных материалов, которые документируют то, что происходит в стране.
Второй пласт – то, что происходит в документалистике вообще. У людей, которые снимают кинолетопись с одной стороны, и создают документальные фильмы с другой, совершенно разные задачи. У последних задача ‒ создать произведение искусства на документальном материале.
Третий пласт, который многие считают убийцей документального кино–телевизионные репортажи и телевидение в целом. Здесь проблема в том, что это все очень полезно было бы сохранить как документ о текущих заблуждениях. Я с удовольствием сохранил бы все выпуски новостей канала «Россия 24» последних 10-15-ти лет, как образ безумия, к которому приводит желание людей трансформировать реальность в соответствии с целями, которые они считают важными на ближайшие 15-20 минут. Это тоже полезно сохранить, полезно об этом размышлять. Мне, как человеку, занимающемуся наукой, это очень интересно исследовать.
Последний пласт этой проблематики, к оторый м не н аиболее близок ‒ визуальная антропология, то, что исследователи, вооруженные камерой, снимают, чтобы по возможности точно зафиксировать уходящую натуру, реальные нравы, обычаи, традиции разных народов и слоев населения.
Виктор Долонько, Самара: — У нас, на мой взгляд, есть сейчас два пути. Один путь очень простой и очень соблазнительный, это «путь малых дел»: давайте постараемся, чтобы
сегодня нам дали денег на два фильма, а на следующий год, если мы хорошо будем себя вести, дадут на четыре, а еще через год – на восемь… Не дадут. Ни на четыре, ни на восемь, ни на шестнадцать. Говорить в настоящее время следует, в первую очередь, об инфраструктуре. Более того, мы фактически ввязываемся в борьбу с телевидением, но у него есть, где показывать свой продукт. А где показывать наш? Если это будет борьба, то нас отправят на поле кинотеатров, которые уничтожены. Есть множество территорий, на которых нет ни одного государственного кинотеатра.
Нужно создавать структуру, которая сможет способствовать развитию документального кино и летописи, в частности. Нужно создавать базы на местах, то есть, по сути, дезавуировать непродуманное решение 2000 года, когда начали уничтожать путем приватизации региональные студии документальных фильмов. Их надо восстанавливать. Это очень длительная и дорогостоящая история. В нашей вертикально ориентированной стране я знаю фамилию только одного человека, который может в этом помочь. Давайте будем реалистами.
Должна быть создана инфраструктура, занимающаяся проблемами развития
киноотрасли. Кинолетопись в состоянии обеспечить этой инфраструктуре постоянную работу.
Сергей Головецкий: — Мы всегда считали, что летопись с материальной точки зрения затратна, убыточна; это только просвещение, мораль, искусство... А оказывается, это рентабельно. Вспомните, сколько стоит одна секунда хроники в Красногорском архиве.
Когда перестали снимать летопись? В 1991 году, когда из жизни стала уходить государственная логика и документальное кино, которое раньше делалось на базе двадцати, может быть, чуть больше, государственных студий по всей стране, стало производиться на сотнях, а то и тысячах маленьких студий.
Маленькая студия не может структурировать огромное пространство страны. А опыт-то советский, он не такой давний; можно оглянуться и вспомнить: Госкино структурировало пространство еще большее, и успешно структурировало. Автор Герц Франк из Риги связывался с режиссером Владимиром Эйснером из Иркутска, и они в Иркутске снимали кино «Семь Симеонов», которое шло по миру и создавало славу отечественного кинематографа. То есть у нас была инфраструктура и структура была, но мы стыдливо не оглядываемся в ту сторону,
потому что все советское как бы дискредитировано.
Летопись – это образ государственного интереса в кино. Государство, которое дает сейчас деньги на кино, как милостыню, должно осознать свой интерес и принять полномочия по продвижениюэтого продукта к потребителю. Мы обсуждали с коллегами, отсмотрев триста
фильмов в рамках экспертной комиссии, бравурные заявления Минкульта: «Мы двадцать или тридцать фильмов будем продвигать к зрителю». Двадцать фильмов – это меньше 10%? Какой тогда во всем этом смысл? Все 100% должны доходить до зрителя. Ведь вы потратили деньги! Доставьте продукт потребителю. Раньше всегда было именно так. Провал фильма на советской студии ‒ скандал, такого просто не было. А разве сейчас мы не можем дать коллеге право на провал?
Потому и получается такая формула – «Вперед в СССР».
Римма Моисеева, Красногорский архив кинофотодокументов: — C 1896 года до настоящего времени мы храним образ эпохи в аудиовизуальных документах и называем это «зримой
историей нашей страны». Все это входит в понятие «кинолетопись».
Я и мои коллеги – сторонники того, что киножурналы, кинопериодика обязательно должны создаваться и такая работа должна финансироваться централизованно. Потому что кинодокументалистика нерентабельна сиюминутно.
И вообще: что такое «нерентабельность культуры»? Академическая музыка тоже ведь нерентабельна, однако это лучшие образцы мировой культуры. Централизованное финансирование даст возможность не зависеть от региональной конъюнктуры. Где показывать кинопериодику? Недавно Владимир Эйснер очень хорошо рассказывал, что в Самаре сняли киноальманах, 52 минуты, который состоял из коротких сюжетов. Его можно смотреть как целиком, так и частичками. Альманах показывают в кинотеатрах и на телевидении. Зрители с большим удовольствием смотрят, даже на ночных показах, а потом присылают отзывы. Это серьезная тема и для проработки, и для исследований.
Мы много раз выступали и говорили о том, что «зримая история страны» конца XX – начала XXI века сфальсифицирована, потому что мы сейчас видим, что происходит, и видим, что снято. Нам нужно прийти к многообразию, когда периодика показывает одно, документальное кино – второе, кинолетопись – третье, и все это в общем дает объективную картину мироздания и общества, в котором мы живем. Главное сейчас – поднять в периодике проблему человеческой
личности, занятий. Не надо гоняться за новостями – нужно создавать образ эпохи. Потомки, будущее поколение, нас за это поблагодарят и совершенно не поблагодарят за то, что у нас есть сейчас.
Эра Давлетшина, Новосибирск: — Буквально перед моим отъездом в департаменте к ультуры, с порта и молодежной политики мэрии Новосибирска мы договорились, что сделаем молодую школу-студию «Сибирь на экране», названную так в честь одноименного киножурнала, который не выходит уже пятнадцать лет. Сейчас рассматриваются возможности финансирования этой студии. Плохая новость заключается в том, что, хотя мы и всё помним, но мы старые и естественным образом в 90-е годы наши знания никому не передали.
Естественным образом – это когда рядышком работает молодая команда и передается реальный опыт. Надо, чтобы вслед за нами подросла команда. Как это сделать ‒ вопрос.
У нас живут и работают замечательные режиссеры, мастера с мировым именем: Юрий Шиллер, Владимир Эйснер, Валерий Соломин; их мнения, позиция имеют вес и влияние. На фестивале
«Встречи в Сибири» мэр Новосибирска Анатолий Локоть объявил: учреждаем, возвращаем бренд «Сибирь на экране».
Мы получили от города на киножурнал совсем маленькое финансирование, но объявили, что мы его возрождаем, и к этому начинанию стали подключаться люди. Нам нужна государственная федеральная, постоянная поддержка, но сейчас важны и вопросы теоретические.
Потому что киножурнал, кинохроника в лучшие времена – это жанровое разнообразие; это и портрет, и очерк, и репортаж, и зарисовка. Жанр должен присутствовать в киножурнале.
Появляется и другой вопрос: а где показывать? Нельзя же говорить, что мы снимаем только для того, чтобы оставить материалы в архиве – это не сработает.
У нас есть опыт, который мы называем «делать из документального фильма или
хроникального выпуска событие». То есть «присоединять» его к каким-то событиям, например, ко Дню Победы. Кроме того, есть кинотеатры, которые будут ставить в программу рядом с определенными, конечно, фильмами новый номер киножурнала.
У нас есть замечательные библиотеки, они оснащены аппаратурой, их позиционируют в районах как центры культуры, там можно показывать кино. Странно, но в работе с документальными фильмами сейчас действительно больше заинтересованы образовательные
учреждения, школы, библиотеки, дома культуры. Для этого мы создали проект «Классное кино». Школьники приходят или в библиотеку, или в кинотеатр, и мы показываем им то, что соответствует материалу, который они изучают.
Утверждение, что документальное кино вообще не нужно, его негде показывать, раз есть телевидение, совершенно неверно. Молодежь не смотрит телевизор. Если мы хотим, чтоб наши фильмы смотрели, нужно завоевывать Интернет. Более того, молодые ребята мне говорят: «Давайте сделаем мобильное приложение «Сибирь на экране». Я отвечаю: «Давайте». Но делать мы будем все-таки классические сюжеты, конечно, используя современный киноязык.
Леонид Ситников: — Я по первому образованию историк, а потом уже кинематографист.
Приведу пример. Один из последних проектов, которым я занимаюсь, требует хроники строительных работ, проходивших в Москве в конце 90-х – начале 2000-х годов. А ее нет в государственных архивах, включая Центральный московский архив документов. И, тем не менее, боюсь, что такой аргумент не подействует на государственного чиновника. Максимум, что он, может быть, сделает – это пожмет плечами и скажет: «Ну, так получилось». И все.
Пользуясь девизом, который уже прозвучал – «Вперед в СССР», – хотелось бы вспомнить, как начинались кинолетопись и кинопериодика, когда на тех же самых московских студиях была
сформулирована следующая концепция (что отразилось в отдельных, еще сохранившихся документах). Создаются студии, киногруппы, которые должны заниматься кинопериодикой для того, чтобы обслуживать политические кампании. И как бы мы к этому ни относились, такой
момент по-прежнему важен, потому что является решением насущных государственных задач, которые озвучиваются сегодня на всех трибунах и о которых нам талдычат, извините за грубое слово, телевидение и радио.
К примеру, что это может быть? Первое, что приходит в голову, ‒ консолидация общества. В этом направлении, к счастью, очень активно работают журналисты, уже не первый год проводится конкурс «Миротворец России». Это укрепление межнациональных, межэтнических связей, но, опять-таки, кинематографисты сделают это совсем по-другому и гораздо интереснее, на мой взгляд.
Еще одно ведомство, которое тоже могло бы быть заинтересовано в кинопериодике, – это Россотрудничество; оно на самом деле не очень обеспечено аудиовизуальными произведениями, каковые может показать за пределами страны.
Ирина Гращенкова [киновед]: — Хочу остановиться на зрителе документального кино во всей полноте этого понятия. Дело в том, что сейчас есть интерес к документалистике и в регионах, и в Москве. Есть площадки. Но нужна некая оргструктура для того, чтобы эти площадки могли заработать как система. Одной из таких оргструктур является проверенный временем киноклуб – это наш зритель.
Хочу также обратить ваше внимание на то, что последней акцией, которая была организована, в том числе, силами нашего клуба, было участие в «Бессмертном полку». Причем именно с транспарантом «Военные хроникеры, операторы на войне». Мы нашли потомков фронтовых операторов, приготовили портреты, прошли вместе с ними по Красной площади. Спасибо, Союз нам в этом помог финансово прежде всего.
Клим Лаврентьев: — Я послал министру культуры Владимиру Мединскому письмо с предложением по кинолетописи. Два месяца назад во ВГИК был Совет по кинематографии при Правительстве РФ, который проводил председатель Правительства России Дмитрий Медведев. После этого совета мы получили протокол, в последнем пункте которого написано: «Министерство культуры РФ, Владимиру Мединскому – представить предложения по дополнительному финансированию неигрового кино». Это дополнительное финансирование – на кинолетопись. Хотя бы со следующего года.
Елена Геккер: — Я режиссер ЦСДФ с большим стажем. Я закрывала иностранную хронику и работала во всех периодических журналах, которые создавались на этой студии, а их было не меньше семи. Смотрю в будущее не только с надеждой, но и с уверенностью в том, что кинопериодика возродится. Потому что, так или иначе, все эти журналы и хроника входят в сферу большой политики. Если учесть, что мы сегодня живем в условиях информационной войны, то это как раз самое главное, чем мы должны вооружиться.
Тенгиз Семенов [режиссер, продюсер]: — Хочу обратить внимание на опыт анимации в этом вопросе, ведь она тоже никому не нужна была до последнего времени.
Предлагаю сделать то же самое, что сделали аниматоры, – выйти на контакт. Когда-то они устроили «круглый стол» у Владимира Владимировича Путина и решили огромное количество вопросов. В том числе, вопрос возрождения «Союзмультфильма». Им сейчас дают помещение около Останкино; там такие площади, что они начали собирать маленькие студии, которые хорошо работают на своей территории. Если все анимационные студии будут объединены,
дело cдвинется.
Уверен: в случае с документальным кино будет та же самая реакция, то есть положительная.
Валерий Фомин [киновед]: — Сегодня один из самых интересных разговоров, который я за последние десять лет в этой комнате слушаю, и рад этому. Потому что это действительно
очень серьезная, очень большая, глобальная проблема.
По части организации кинолетописи, особенно кинолетописи военных лет, блестящий урок нам преподает советский опыт. Летопись как отдельный виток документального кино официально существовала в Советском Союзе с 1936 года, но вот в 1943-м к этому вопросу вернулись на самом высоком государственном уровне и просто блестяще решили эту очень сложную проблему.
Развели хронику на два совершенно разных отсека и два вида работы. То, что непосредственно снято на фронте, – такое победное, наступательное, позитивное, успокоительное, – быстро-быстро шло в киножурнал. Второй отдельный блок материалов – это кинолетопись, и по ней была сделана подробная тематическая разработка. Там установка на правду стояла на первом месте. И главное, она была не только декларирована, – все есть в
приказах, можно сесть и посмотреть, как это делалось. Благодаря чему мы сегодня можем вот в этих тяжелых информационных битвах отстоять правду о войне именно кинодокументами, которые уже не оспоришь никак.
Если смотреть с государственных позиций, на первое место я бы поставил кинолетопись. Это основа основ, самое обязательное, самое необходимое. Кинолетопись создается на века, мы
оставляем образ страны на века. Но это не значит, что такое оружие сработает где-то там через пятнадцать, двадцать, тридцать лет. Если мы будем снимать настоящую Россию, настоящую народную жизнь, то это мощное стратегическое оружие может выстреливать через неделю. Это будет другой образ страны – ей трудно, у нее жуткое количество проблем, но она все-таки живет, идет потихонечку вперед, и здесь есть совершенно потрясающие люди.
Образ страны, который создает телевидение, – это две части, которые абсолютно противоречат друг другу. Одно телевидение снимает визиты туда-сюда, хорошие, позитивные разговоры. Но основная часть телепередач, теленовостей, показывает, в общем-то, как все
ужасно. Это работает против страны.
Вопросы, которые действительно надо в ближайшее время обсуждать, – это тематический диапазон, рубрикация новых летописных съемок и утверждение их на государственном уровне.
Галина Леонтьева: — Нам надо решать все вопросы комплексно. У нас очень большая проблема с кадрами в регионах. Сейчас, когда уйдет поколение вгиковцев, которые уехали в
глубинку в 70-80-е годы, снимать кино на периферии будет некому. Сегодня нет притока молодых профессиональных кадров в регионы, потому что выпускники ВГИК не возвращаются в свои города; там нет студий, нет государственных структур, имеющих возможность поддержать молодых документалистов.
Есть предложение вернуть набор целевых мастерских, которые раньше были во ВГИК. То есть набирать ребят и создавать им возможность после окончания учебы снимать у себя в регионе.
У меня много предложений и писем из Хабаровска, Красноярска, Новосибирска, Саратова, Самары, Вологды, Казани, Владикавказа. Все готовы направить свою молодежь учиться во ВГИК, конечно, учитывая творческий конкурс. Это очень важно. Мы должны сейчас начать заполнять эту нишу, ведь кадры за один год не выучатся. Пять лет надо человека учить, чтобы он получил нормальное профессиональное образование, понимал, что он делает и для чего должен вернуться на малую родину. Это задача и Министерства культуры, и Министерства
образования, и ВГИК, и Союза – сделать так, чтобы люди вернулись и понимали, поступая во ВГИК, что они будут обеспечены работой. Сначала как дебютанты они могут снимать, подключаясь к той же к инолетописи. Т олько когда мы заполним эту нишу, тогда и будет преемственность поколений, о которой сегодня упоминали.
Одельша Агишев: — Мне трудно говорить о кинолетописи, потому что здесь специалисты,
которые на порядок лучше меня это все понимают. Но у меня не вызывает сомнений, что в наши дни и в нашей стране документальное кино как искусство на голову выше игрового кино.
Самые жгучие, острые, болевые точки, вопиющие явления отражает, оценивает, осмысливает не игровое, а документальное кино, и делает это иногда со всей художественной глубиной и серьезностью. Даже не очень выдающиеся документальные картины настолько ближе к тому, что сейчас болит...
Здесь очень точно было замечено, что телевизионные документальные фильмы, которые делает телевидение, только отвращают от документального кино; молодежь правильно делает, что не смотрит эту муру. Более того, – я сужу по поездкам в регионы, где показываю свое
документальное кино, – люди просто кричат: почему это кино не идет на большом экране?
А ведь действительно: 90-е годы – мы же их не знаем совсем, не было кинолетописи. Я хочу их осмыслить; хочу, чтобы мои дети и внуки осмыслили.
Все-таки маловероятно, что без Госкино мы справимся. Должен быть человек, который придет и вначале ничего не будет понимать... Филипп Тимофеевич Ермаш тоже приходил с партийными установками, а потом стал защитником Андрея Тарковского и Василия Шукшина перед Политбюро.