08.06.2019


Автор:
Джемма Фирсова, Генрих Гурков

Генрих Иосифович Гурков (13 июня 1933, Москва — 14 февраля 1994, Москва). Лауреат журналистских премий и призов кинофестивалей. Член СК СССР — СК России. Член КПСС.
Микоша (Фирсова) Джемма Сергеевна (27 декабря 1935, Самарканд — 08 мая 2012, Москва) — актриса, кинорежиссер, общественный деятель. Лауреат Государственной премии СССР (1973) и Ленинской премии (1980). Член СК СССР — СК России. Беспартийная.

Опубликовано: Журнал «Сельская молодёжь» № 2, 1984 год. Фото: "Облако, образовавшееся после взрыва «Кастл Браво»". 01 марта 1954 года. Фото: "Общественное достояние". Материал к публикации подготовила И. Г. Никитина.

 Все народы, каждый житель нашей планеты должны

осознать грозящую опасность,

чтобы объединить свои усилия

в борьбе за собственное существование

Через десять лет после трагедии Хиросимы, осенью пятьдесят пятого года, в Японию прибыл специальный самолёт американских военно-морских сил. На его борту из США вернулась группа девушек, пострадавших при атомной бомбардировке.

Кинохроника сохранила для будущих поколений этот эпизод.

Пластические операции, проведённые лучшими хирургами, и совершеннейшая косметика не смогли стереть и спрятать жуткие следы того дня. И девичьи лица, изувеченные прикосновением ядерного пламени, смотрятся с экрана как обвинение тем, кто в этом виноват, как предупреждением всем нам, живущим.

Вернулись из США не все – бомба не прекращает убивать и через годы. Вначале по трапу вынесли урны…

Когда бомбардировщик полковника Пола Тиббетса, носивший на фюзеляже девичье имя его матери «Энола Гей», поднялся с тихоокеанского острова Тиниан и взял курс на Хиросиму, неся на борту ядерную бомбу «Малыш», никто не смог бы с полной достоверностью предсказать число жертв. Японские учёные считают, что число погибших в тот день – и умерших от ожогов и ран в ближайшие после 6 августа 1945 года дни – 240 тысяч человек. Но кто может назвать число «незапланированных жертв – ведь сегодня умирают дети и дети детей тех, кто находился 6 августа в Хиросиме.

Свидетельство американского историка Герберта Аптекера:

«Это был крематорий. На этот раз крематорий доставили людям – вместо того, чтобы доставлять туда людей… В отличие от гитлеровских крематориев этот крематорий продолжает действовать…»

В Стокгольмском институте по изучению проблем мира подсчитали: в первую мировую войну жертвы среди гражданского населения составили 5 процентов от общего числа убитых; во вторую мировую – более 50 процентов. В войне с применением современной техники, но без ядерного оружия (например, во Вьетнаме) девять из десяти убитых – мирные жители.

Любая современная война изменяет, а ядерная война фактически ликвидирует различия в степени опасности между фронтом и тылом, между солдатами и гражданскими лицами. Специалисты даже утверждают, что самым безопасным местом в условиях глобального ядерного конфликта будет район непосредственного противостояния вооружённых сил, то есть то, что в прошлых, «традиционных» войнах называлось линией фронта. А самым опасным – то, что было глубоким тылом.

Ядерная война, к счастью для человечества, не громыхнула над планетой, но в минувшие десятилетия людей убивала и увечила подготовка к ней.

…В предутреннем тумане тихие воды Токийского залива отражают неясный силуэт старого рыболовного судна «Фукурю мару» – «Счастливый дракон». Это имя кажется придуманным заранее кем-то, кто знал судьбу, которая ожидает корабль. Кем-то хорошо осведомлённым о «путях провидения» и глубоко ироничным.

Машинист Таниро Масуда среди тех, кто ещё жив, кто может рассказать о трагической судьбе команды «Счастливого дракона».

1 марта 1954 года в пять часов утра, когда «Счастливый дракон» вёл лов тунца близ Маршалловых островов, примерно в ста километрах от атолла Бикини, на западе над линией горизонта вспыхнуло ослепительное зарево. В 7 часов 55 минут на судно обрушился дождь из пепла. Бело-серые хлопья липли к коже, к одежде, к волосам, пепел забивался в рот, в нос, трудно было дышать.

Через несколько дней члены команды почувствовали первые признаки недомогания. Слабость, головная боль, приступы рвоты, кровавый понос.

«Счастливый дракон» предаёт в эфир: «Команда болеет. «Фукурю маару» берёт обратный курс. 1 марта в 7 часов 55 минут начался дождь из пепла. Что нам делать?»

Ответ гласил: «Пепел, наверное, радиоактивен. Как можно быстрее возвращайтесь». Ответ пришёл из Нагасаки, там-то знают, что это такое…

Четыре тысячи километров до родного порта Иаэцу пройдены за две недели. Когда «Фукурю мару» встаёт к причалу, несколько рыбаков, собрав последние силы, спускаются на берег сами. Остальных внесли на руках. Вся рыба была конфискована. Счётчики Гейгера, доставленные на судно, кричали об опасности. О смертельной опасности.

Рыбакам сообщили, что они попали в так называемый «след» ядерного взрыва: 1 марта США взорвали на Бикини водородную бомбу. Таниро Масуда, как и все его товарищи, подвергся сильному облучению. И врачи не знали, удастся ли их спасти.

27 марта прибыла шхуна «Миойин маару» - команда больна. Судно попало под радиоактивный дождь через десять дней после взрыва бомбы на расстоянии 1500 километров от Бикини.

9 апреля в порт Йокогама прибыла шхуна «Мисаки маару». Команда – в тяжёлом состоянии. Счётчики Гейгера регистрируют радиацию в пять раз выше допустимой. Шхуна к моменту взрыва находилась на расстоянии 4 тысячи километров от атолла Бикини.

Во многих районах Японии людям угрожает голод – все уловы конфискуются. Позднее станет известно: на площади примерно в миллион квадратных миль в Тихом океане рыба оказалась отравленной радиоактивными осадками.

15 апреля в городе Ниигата выпал радиоактивный дождь, такие же дожди выпали в Токио и Осаке. Радиоактивными осадками были отравлены пастбища, поля, сады. Коровы начали давать радиоактивное молоко.

В сентябре 1954 года умер радист «Фукурю маару» Айкити Кубояма, открывший счёт жертвам водородной бомбы.

А сколько их всего, жертв ядерных испытаний? Сколько появилось на свет – и ещё появится – мертворождённых и неполноценных детей у родителей, соприкоснувшихся с неведомой доселе причиной страданий?

Когда протесты общественности заставили президента Трумэна перенести ядерные испытания с атоллов Тихого океана на территорию США, на пустынном плато в штате Невада соорудили «город духов»: манекены, «поселённые» во всамделешних домах, должны были предвосхитить участь людей.

Здесь были взорваны 93 бомбы.

Комиссия по атомной энергии, как выяснится впоследствии, чтобы не беспокоить местных жителей (из Невады и соседнего штата Юта), а также военнослужащих, принимавших участие в испытаниях, систематически занижала в своих отчётах размеры радиоактивного заражения.

Результаты?

Они оказались катастрофическими.

Корреспондент шведского телевидения Уве Юханссон побывал в городе Сент-Джордже, штат Юта. Вот несколько интервью, которые он взял у жителей города…

Истощённый донельзя человек неопределённого возраста, глаза прикрыты тёмными очками, говорит тихо и глухо:

«Эта болезнь валит меня с ног. Я потерял треть лёгких, часть печени, предстоит ещё операции. Я провёл столько времени в госпиталях, что последние пять лет были кошмаром…»

Пожилая женщина, интонации какие-то беспомощные, растерянные:

«…Я думаю – кто же следующий, кто ещё заболеет? Слишком много рака. Я вижу его у знакомых, у детей знакомых. Слишком много…»

Комментарий Уве Юханссона:

«Сама Эмма Томас вполне здорова, но её муж болен раком и три из четырёх её дочерей больны раком. Они выросли здесь в пятидесятые годы. Проведённое совсем недавно научное обследование показывает, что у детей, выросших в это время, в два раза выше степень риска получить лейкемию – рак крови, чем у других детей. В пятидесятые годы было вполне обычным явлением, что целые школьные классы совершали экскурсии к районам проведения ядерных испытаний…»

 

Среди опасностей, порождённых ядерным веком, одна из самых жестоких – опасность неведения.

Известный американский учёный Барри Коммонер, много лет посвятивший изучению экологических проблем планеты, в своей книге «Замыкающийся круг» рассказывает:

«Публичная дискуссия о гонке ядерного вооружения в условиях истерии «холодной войны» и маккартизма была невозможной. Но природа разрушила эти преграды.
26 апреля 1953 года в городе Трой, штат Нью-Йорк, из облака ядерного взрыва выпал дождь. Во время дождя физики из ближайшей университетской лаборатории, проводившие эксперименты с радиоактивными веществами, отметили внезапное увеличение интенсивности «фонового» излучения. Вскоре они установили, что дождь был высокорадиоактивным, и высказали догадку, что радиоактивные осколки не что иное, как продукты ядерных испытаний в Неваде, которые были перенесены ветрами через всю страну и выпали на поверхность земли с осадками. Некоторые учёные-физики предупредили своих жён, чтобы они не выпускали детей из дома; но они не заявили об этом публично, ибо для этого нужно было бы нарушить правила секретности.
Однако учёные имеют обыкновение поддерживать между собой тесные контакты, и уже в скором времени физики по всем Соединённым Штатам самостоятельно проверили на радиоактивность дождевые осадки и пыль со своих автомобилей. Радиоактивность была везде: воздух, дождь, почва, пища и вода были загрязнены радиоактивными продуктами ядерных взрывов».

Вот что Коммонер пишет о последствиях:

«Сравнение данных о количестве генетических дефектов, вызванных естественной радиацией, с данными о дефектах, обусловленных дополнительным облучением за счёт радиоактивных выпадений, позволило установить, что на 1963 год по вине радиоактивных осадков в США родилось 5000 неполноценных детей, а во всём мире – примерно 86 000. ПО приблизительной оценке Научного комитета ООН по изучению последствий атомной радиации, на 1958 год в мире наблюдалось от 25 000 до 100 000 случаев серьёзных генетических дефектов, обязанных ядерным испытаниям. С другой стороны, доктор Эрнест Стернгласс считает, что только в одних только США ответственны за смерть ещё 400 000 детей, многие из которых погибли ещё в утробе матери».

Газета «Нью-Йорк таймс» опубликовала 29 августа 1983 года статью Томаса Уикера «На службе родины». Вот отрывок из неё…

«18-летним матросом Джон Смитермен входил в состав 40-тысячного контингента американских военнослужащих, находившихся неподалёку от атолла Бикини, на юге Тихого океана, в 1946 году во время проведения испытаний под кодовым названием «Перекрёсток», в ходе которых был осуществлён взрыв двух атомных бомб мощностью по 20 килотонн каждая. В судьбе Смитермена эти испытания действительно оказались перекрёстком.
Буквально через несколько часов после первого взрыва эсминец «Аллен Самнер» вошёл в лагуну атолла Бикини, где стояли на якоре корабли-мишени. Смитермену и другим матросам было приказано подняться на борт одного из этих кораблей для тушения пожара; выполнив задание, моряки, чтобы немного охладиться, искупались в лагуне, так как, по словам Смитермена, «никаких ограничений установлено не было».

Позднее матрос Смитермен, не получивший никаких инструкций в целях безопасности, кроме указания смотреть прямо на ядерный взрыв, в одних шортах стоял на кормовом подзоре эсминца, когда в небе вырос колоссальный огненный шар второго испытательного взрыва. Смитермен вспоминает, что его обнажённую грудь засыпало осколками и пылью.

Теперь, в 55 лет, Джон Смитермен без обеих ног и с культёй вместо одной руки находится в окружной больнице в городе Фейетвилл (округ Линкольн в штате Теннеси) на пороге смерти от рака лимфатической системы. ПО словам различных специалистов по радиации, причиной заболевания явилось облучение во время ядерных взрывов на атолле Бикини.

Впрочем, американское правительство и Управление по делам ветеранов с этим мнением не согласны. Уже шесть раз с 1977 года – в последний раз 7 июня этого года – управление отклоняло просьбы Смитермена о выплате ему пенсии по нетрудоспособности. Это означает, что после его смерти его жена не будет получать пенсию.

Более того, по состоянию на ноябрь 1982 года из 2883 подобных просьб, поданных ветеранами, подвергшимися облучению, или их вдовам, управление удовлетворило лишь 16, хотя за период с 1945 по 1977 год Соединённые Штаты осуществили 600 взрывов атомных и ядерных устройств, причём 236 из них в атмосфере и 5 под водой. По оценкам Пентагона, в ходе испытаний ядерного оружия в атмосфере облучению подверглись от 250 до 500 тысяч военнослужащих и гражданских специалистов.

Уровень заболеваемости стойкой красной эритроцитемией, качественного перерождения, у ветеранов атомного испытания «Смоуки» на 1000 процентов выше нормального. Кроме того, Ассоциация ветеранов атомных испытаний сообщает, что из 700 человек, ответивших на вопросы анкеты, которая была разослана её членам, 39 процентов указали, что болеют той или иной разновидностью рака, 67 процентов – тем или иным нервно-мышечным заболеванием, а 51 процент сообщил о различных заболеваниях – в частности, различных дефектах костной системы и отдельных органов и задержке умственного развития у детей и внуков…» Эхо ядерных бурь – пока учебных, испытательных… 

Когда на островах Полинезии от неизвестной болезни стали умирать люди и число таинственных смертей стало возрастать, Всемирная организация здравоохранения направила на остров группу учёных для установления причины. “Этой причиной оказался ядовитый микроорганизм, обитающий на кораллах, - сикватера. Сикватера вдруг необычайно активно размножалась и распространялась на островах Океании, на Папуа-Новая Гвинея, на восточном побережье Австралии. Но главный очаг находился на островах, близких к атоллу Муруроа.

Заключение французских учёных о причинах небывалого распространения сикватеры было кратким: «По причине вмешательства человека в окружающую среду». Этим вмешательством в данном случае были проведённые Францией испытания ядерного оружия на атолле Муруроа – с 1966 по 1975 год над атоллом, после 1975 года – внутри атолла.

40 ядерных бомб взорвались над атоллом, 48 бомб – внутри атолла. Его подводное основание было разрушено и искрошено гигантскими разломами длиной до 800 метров. Никто не может с полной достоверностью предсказать, что несут океану вытекающие через эти разломы радиоактивные элементы, насытившие воду, песок, кораллы. Сикватера – только первый звонок об опасности.

По свидетельству шведского учёного Бенгта Даниэльсона, более тридцати лет изучающего Тихий океан и его острова, только в начале следующего тысячелетия в полной мере проявятся последствия ядерных испытаний в Океании, которые могут быть выражены в увеличении раковых заболеваний, заболеваний крови, в генетических нарушениях будущих поколений, в разрушении экологических структур.

Бенгт Даниэльсон живёт на Таити, в райском уголке Земли, воспетом художниками и поэтами. Он прибыл сюда в 1974 году в составе экипажа Тура Хейердала на легендарном плоту «Кон-Тики». Он бьёт тревогу:

«Радиоактивное заражение растёт. Для нас нет большой разницы в том, что от испытаний в атмосфере перешли к подземным, вернее, подводным испытаниям. Единственное отличие состоит в том, что ранее радиоактивные вещества падали нам, так сказать, на голову, а теперь они попадают в воду. Прежде они выпадали в первую очередь с дождём, а теперь море, рыба и все другие морские животные оказались заражёнными… Ну а тем самым мы все оказываемся заражёнными главным образом стронцием-90, цещием-137 и, естественно, углём-14, у которого период распада 5800 лет. Недавно обнаружен даже избыток плутония…»

Его предостережения остаются без внимания. Взрывы продолжаются, множа на неизвестность число незапланированных жертв. Под угрозой островной рай на Земле – теперь уже бывший рай. Живописное облако может нести смертельную опасность, а радуясь тёплому летнему дождю, уместно задать себе вопрос: а не принесён ли он с ядерных полигонов?

Обманчивы в атомный век сказки Южных морей…

Кто не помнит горьких и страшных снимков, облетевших мировую печать: дети, изувеченные в утробе матери медикаментом талидамид? Кто не помнит похожих снимков: дети Вьетнама, искалеченные до рождения американским дефолиантом «эйджент орандж»?

И – дети и внуки тех, кто пережил Хиросиму.

Причины разные, следствие одно: нарушение генетического кода. И – общая беда…

Мир был потрясён трагедией, вызванной преступной беспечностью и леденящей душу безответственностью фармацевтических фирм, выбросивших на рынок медикаменты, воздействие которых на организм человека не было достаточно основательно изучено. Виновных судили, были определены миллионные штрафы в пользу жертв – скромный процент от прибыли мультигигантов…

Но кто ответит за последствия генетических нарушений, вызванные ядерными взрывами.

Вначале многое оправдывалось неведением.

Если сегодня к листкам из записной книжки Марии Кюри поднести счётчик Гейгера, он лихорадочно заработает. Листки радиоактивны до сегодняшнего дня. Мария Кюри стала первой жертвой своего открытия.

Первой жертвой атомной бомбы стал один из её создателей – американский учёный Г. Дэниан. За несколько недель до бомбардировки Хиросимы и Нагасаки, во время проведения эксперимента с ураном в Лос-Аламосе Дэниан по неосторожности вызвал цепную реакцию. Она длилась всего одну секунду. И первые несколько дней не было никаких тревожных симптомов – разве только лёгкий зуд кожи. Но на шестой день распухли руки. На двадцать четвёртый день Г. Дэниан умер. Его агония совпала с агонией тысяч японцев, умиравших в Хиросиме и Нагасаки.

В дни ядерных испытаний в Неваде по радио зачитывалось обращение властей штата, повсюду были расклеены листовки с его текстом. Вот его отрывок:

«Вы будете ближайшими наблюдателями этих испытаний и тем самым внесёте большой вклад в обеспечение обороны нашей страны и всего свободного мира… Некоторые из вас испытают неудобства от наших испытаний. Временами вы будете подвержены потенциальному риску от яркого света, взрыва или осадков. Вы примете эти неудобства или риск без нервного возбуждения, без тревоги и паники. Ваше сотрудничество поможет достигнуть необычайного рекорда безопасности».

Пройдёт время, и станет известно, что означают «неудобства», о который столь деликатно говорили власти.

Гробовщик Элмер Пикетт из города Сент-Джорджа свидетельствует:

«Мой отец и я – оба занимаемся погребениями. Когда эти истории со смертью от рака участились, я заглянул в наши регистрационные книги и установил: раньше заболевания раком были у нас очень редки, а в 1956 и 1957 годах они внезапно участились. В 1960 году был целый поток таких смертей…»

В ответ на письмо Марты Бордоли, матери подвергнувшегося облучению семилетнего Мартина, сенатор Джорд Мэлоун писал:

«Недавно газеты распространили сообщения о том, что будто бы большая часть научного мира не согласна с правительственной программой ядерных испытаний, утверждая, что радиоактивные осадки, являющиеся следствием атомных взрывов, вызывают губительные последствия. В результате в Соединённых Штатах возникла паника. Президент изучил доклад об этом… Как он заявил, не исключено предположение, что статьи об этой панике инспирированы коммунистами…»

Зная об опасностях, которые таят в себе ядерные взрывы, Трумэн тогда же, принимая решение об испытаниях в Неваде, заявил: «Опасности, которые могут явиться следствием радиоактивных испытаний, могут повлечь за собой маленькие жертвы в сравнении с бесконечно большим ущербом, какое принесло бы использование ядерных бомб в войне».

Я не считаю смерть моего сына маленькой жертвой», - ответила Марта Бордоли.

Когда встал вопрос о местах и способах размещения ракеты МХ на территории США, страну потрясла невиданная до тех пор волна протестов против любых планов размещения этой ракеты. Английская газета «Файнэшл таймс» писала:

«Противники ракеты МХ совсем не похожи на пацифистов и противников ядерного оружия, образовавших ядро оппозиции в Европе базированию там крылатых ракет и ракет «Першинг», а может быть, и нейтронных боеголовок. Напротив, они, пожалуй, являются самыми ярыми патриотами-консерваторами в США – одним словом, сторонниками Рейгана. Но обе эти группы, несмотря на 5 тысяч миль, которые разделяют их, имеют общую цель – не допустить размещения ядерного оружия во дворе своего дома».

Особенно настойчиво и энергично заявили о своём протесте жители Юты и Невады, где две трети населения высказались против размещения ракет МХ на территории своих штатов.

Горькая память о прошлом заставляет задуматься и о будущем…

«Основываясь на медицинских и научных анализах, мы вынуждены вновь предупреждать, что в результате ядерной войны, пусть даже ограниченной, погибнет, получит ранения или заболеет такое беспрецедентное число людей, какого никогда не наблюдалось в истории человечества».

Это строки из заявления группы ведущих американских медиков «Опасность: ядерная война».

Учёные мира единодушны в своих оценках и прогнозах: опасность генетических нарушений вследствие воздействия ядерных испытаний велика, в случае ядерной войны – если бы кто-то уцелел в ней – будет нарушен генетический код всех возможных будущих обитателей Земли.

Работая над фильмом «Предупреждение об опасности», фильмом об угрозе ядерной войны, мы просмотрели тысячи и тысячи метров плёнки. Часто в кадре оказывались люди, ставшие до рождения жертвами радиоактивного облучения. Их несчастье страшно. Без помощи они не смогли бы выжить. Но сегодня рядом многие, кто хочет и может помочь. Но какова будет судьба человечества, если все, кто останется в живых, будут нуждаться в помощи? Кто тогда поможет людям Земли?

И ведь на иных конгрессах и конференциях, где собираются люди с учёными знаниями, уже встаёт на повестку дня вопрос: а быть может, следует просто лишиать жизни тех, кто уцелел бы после атомных взрывов?

Вот, например, суждение профессора Олвина Смита, Великобритания:

«Необходимо задуматься, не следует ли предложить смерть тем, кто получит тяжкие повреждения, или иным способом устранить таких людей».

Олвин Смит, президент «Факультета общественной медицины достопочтенных королевских коллегий врачей», произнёс своё заключение перед примерно ста медиками и специалистами из системы здравоохранения. Он оперировал расчётами, которые были получены в результате штабной игры НАТОТ «Сквер лег». Итак, говорил профессор, после атомного удара половина населения Лондона – примерно три с половиной миллиона человек – погибнет. При этом в числе убитых окажется половина всех лондонских врачей. Каждый оставшийся в живых медик должен будет обслуживать от 400 до 900 пациентов. Если он будет работать по восемнадцать часов в день, то ему потребуется от 7 до 17 дней, чтобы лишь взглянуть на пациента. Таким образом, медицинское обслуживание можно считать рухнувшим.

И следует вывод, который звучит по меньшей мере кощунством в устах человека, знакомого с клятвой Гиппократа.

Олвин Смит:

«Вероятно, придётся решиться произвести отсортировку смертельно больных и быстро устранить их – задача, для выполнения которой лучше подходят военные или полиция, чем врачи…»

 

В начале 50-х годов, в тёплый летний день, произошла торжественная церемония «открытия города атомной бомбы» – Окриджа.

Операторы запечатлели нетерпеливую толпу перед ленточкой, протянутой через дорогу, открывавшуюся в Окридж, мальчишек, толпящихся впереди взрослых, оседлавших крыши и деревья, сам торжественный момент открытия – когда ленточка не перерезалась традиционного, а каким-то хитрым способом была перебита вспышкой взрыва посередине – там, где надлежало её перерезать. Возбуждённая толпа хлынула на дорогу, запрудила её и близлежащие поляны, наблюдая за торжественной церемонией мини-парада – сначала знамёна, потом платформы с очаровательными девушками и всякими символическими «картинками». Гвоздём этой кавалькады была белая платформа с семью девушками в белом, и над земным шаром – белый же голубь, тоже из папье-маше, и белая надпись на борту платформы «»Окридж». Это должно было символизировать, очевидно, что Окридж является оплотом мира, а бомба, производящаяся здесь, – надёжной защитой мира.

Затем горожанам демонстрировали лаборатории. Показали физический «аналог» ядерной реакции, который на движении шариков должен был объяснить принцип ядерного деления, достижения «мирного» атома – когда механические руки покрасили очаровательной девушке губы зажатой в железных пальцах губной помадой…

А потом две другие не менее очаровательные участницы церемонии, очень походившие на стюардесс международной авиакомпании, раскрыли перед праздничной толпой створки дверей, за которыми находился макет строения – над землёй и под землёй. Надпись на макете гласила: «Первый подземный противоядерный госпиталь». И в подземной части детально воспроизводились все необходимые службы этого первого «бункера выживания», который оказался необходимым дополнением к «надёжной защите мира» – атомной бомбе, производящейся в Окридже.

Потом над США и странами Европы начали завывать сирены учебной тревоги. Проводились «учебные эвакуации», когда целые районы такого, например, города, как Стокгольм, вывозились далеко за город, и люди, ещё не осознавшие, что всё это значит, принимали это как развлечение, как своего рода пикник и вели себя соответственно – как на пикнике. Производились эвакуации генштабов и правительств, но уже не за город, а в специально оборудованные бункера.

Если тревога заставала на улице – надо было прятаться, если дома – надо было бросаться на пол, прячась под столом или кроватью, в школе – забираться под парты…

Известная американская актриса, обладательница премии «Оскар» Мэрил Стрип вспоминает:

«Нас учили, что если мы успеем забиться под кровать, под парту, ничком броситься на землю, прижаться к стене, то выживем. Какой вздор! В атомном пожаре не выживет никто».

Разве это было не понятно организаторам массовых учений по противоатомной защите? Конечно, понятно. Но надо было, чтобы люди поверили, что атомная война неизбежна, – это первое, и что её можно «пересидеть», – это второе.

Началось массовое строительство «бункеров выживания». Сначала их строили примитивно – выкапывая и складывая из кирпичей убежища, подобные тем, что строились в Европе во время второй мировой войны. Потом за дело взялись профессионалы – строительные фирмы. Они предлагали бункера на любой вкус и любой карман, на любое количество народа и любой срок «тревоги».

25 июля 1961 года Д. Кеннеди, выступая по радио и телевидению, поддержал идею повсеместного строительства противоатомных бомбоубежищ.

Американский исследователь Р. Уолтон:

«Почти за ночь, как на дрожжах, возникла новая отрасль промышленности, как только изобретательные бизнесмены начали рекламировать противорадиационные убежища. И новая тема, серьёзно обсуждавшаяся по радио и телевидению, в газетах и с амвонов церквей, была прибавлена к национальному диалогу: имеет ли человек моральное право застрелить своего соседа, пытающегося вторгнуться в его семейное бомбоубежище?»

…Полковник армии США Дэвид Хэкворс, «Герой» Вьетнама, увенчанный 22 наградами и восемью полученными в боях ранениями, бежал в один прекрасный день в Австралию, где забаррикадировался в глубоком каньоне в Новом Южном Уэльсе, в отдалённой глубинке страны. Он не только загрузил выдолбленное в камне просторное убежище запасами на десятилетия, но и перегородил дамбой ручей, обеспечившись водой. В его гигантскую «выживалку» с годами набилось ещё 400 человек со всего света, а сам он стал всемирно известным «экспертом» по выживанию, к которому обращаются тысячи напуганных со всех континентов.

Но «эксперт» оказался несостоятельным.

«Меня сводит с ума всё, что сейчас происходит, – сказал он репортёру мельбурнской газеты «Эйджи». – То, что я с таким трудом придумал и создал, премьер-министр и его команда угрожают уничтожить своим соглашением о бомбардировщике В-52 и вообще своим раболепством перед США…»

Австралия перестала быть безопасной. Полковнику пришлось обдумывать новые проекты новых переселений в безопасные места. Но есть ли они ещё на Земле?

С подписание директивы № 59 о возможности ведения Соединёнными Штатами «ограниченное» ядерной войны Джимми Картер подписал директиву № 58, гарантировавшую «выживание» президенту и его окружению, – это была директива о создании условий для спасения и эвакуации президента США, его штаба и руководства Пентагона от последствий ядерного удара.

Хотя детали держатся в секрете, – писала тогда газета «Нью-Йорк таймс», – известно несколько таких подземных бункеров, снабжённых продовольствием и другими запасами, находятся вокруг Вашингтона. Один из них, «МаунтУэзер» находится в 50 милях к западу от столицы.

…Когда 1 декабря 1974 года на Вашингтон обрушился шквал штормового ветра и ливневый дождь резко снизил видимость, пассажирский самолёт авиакомпании «Транс Уорлд Эйрлайнз», садившийся в аэропорту имени Даллеса близ Вашингтона, потерял ориентацию и врезался в гору Маунт Уэзер. Была перерезана сеть высоковольтной линии, питавшей электричеством «подземный Белый дом», и «президентская выживалка» вынуждена была перейти на автономное обеспечение, включив моторы собственной электростанции.

Так «господин случай» сделал достоянием гласности наличие в 50 милях от Вашингтона и в 7,5 мили от городка Бервиль колоссальной «президентской выживалки» - целого подземного города, защищённого горами, укреплённого бетоном, со своими стрит и авеню, складами и доходящими до трёх этажей зданиями. Обеспечение водой происходит из «собственного подземного озера таких размеров, что на нём можно кататься на водных лыжах», писал журнал «Парэйд».

Совсем как у полковника Экворса. Впрочем, с той лишь разницей, что полковник додумался до этого в шестидесятые годы, точнее, в конце шестидесятых, а «президентская выживалка» строилась более 20 лет – с начала пятидесятых. Как раз тогда, когда детей учили прятаться под парты…

Впрочем, для полной надёжности «Маунт Уэзер» не остался уникальным сооружением. Подобный же подземный командный пункт имеется в горах Равен Маунтин в штате Пенсильвания, а может быть, есть и ещё где-то, куда не успел врезаться потерявший ориентацию самолёт.

3 декабря 1981 года президент Рейган принял и одобрил новую программу «выживания нации», которая предполагает за 4,2 миллиарда долларов обеспечить эвакуацию и последующее «укрытие» жителей из 380 «районов высокого риска», включая жителей 319 городов и «соседей» 61 военного объекта. Программа предполагает, что президент будет знать за неделю о возможной угрозе и необходимости переселения, а места переселения остаются тайной властей штата.

…Руководители Белого дома в строжайшей тайне провело учения по отработке эвакуации на случай ядерного удара. Учения эти были названы «Айви лиг» и проводились в присутствии президента и его аппарата.

Подобные учения проводились и накануне второй мировой. Правда, размах был поскромнее. Размах учений, но не бункеров.

Достаточно вспомнить линию Мажино, за которой надеялись укрыть Францию её тогдашние руководители. Достаточно вспомнить гигантские подземные заводы Франции, Германии… Достаточно вспомнить подземные города, опоясывавшие Берлин в системе его бункерной – подземной обороны… Достаточно вспомнить «Вольфшанце», на пять этажей ушедшую вниз, в скальные породы Восточной Пруссии, «выживалку» Гитлера, достаточно вспомнить его последнее убежище – бункер имперской канцелярии…

Не спасла линия Мажино Францию. Не спасли многочисленные кротовые «штрассе» бункерной системы столицу фашистской Германии. Не спасли ни «Вольфшанце», ни бункер имперской канцелярии своего хозяина.

Над системой бункерных коммуникаций Берлина – на земле, ставшей полем боя, царил ад. Но из этих бункеров ещё можно было выползти после конца того, что обитателям их казалось светопреставлением.

Именно из этих бункеров, со всех их системой снабжения и обеспечения, были извлечены обгоревшие трупы Геббельса и его семьи, возле этих бункеров обнаружены трупы Гитлера и Евы Браун…

Таков закон причин и следствий – жестокий и неумолимый.

Но на сегодняшний день он обрёл и качественно новые черты: после того что может оказаться «светопреставлением» для поколения, обладающего оружием расщеплённого атома, уже нельзя будет выйти из бункера «наружу», уже никогда не на кого будет рассчитывать, никогда. Да и всё менее и менее шансов остаётся на то, что даже самый надёжный бункер сможет продлить страшные – одинокие и бессмысленные кротовьи часы и дни кого бы то ни было…

Один из создателей атомной бомбы, Джордж Кистяковский, предупреждает:

«Ни у кого не должно быть иллюзии относительно того, что атомную войну якобы можно «пересидеть» в бункере…»

Предоставим истории вынести оценку 80-м годам или иному году из десятилетия 80-х и в том, что касается нарастания военной угрозы, и в том, что имеет отношение к борьбе против неё, – конечно, требуется известная временная дистанция, чтобы не поддаться впечатлениям сиюминутности. Да к тому же развитие того или иного процесса на международной арене многопластово и многоступенчато, и не всегда поворот в событиях можно связать с какой-то определённой календарной датой.

И всё же…

Во все эпохи человеческой истории были войны и всегда были противники войн. Они были против, но войны продолжались. Однако известны ли времена, когда антивоенное движение принимало столь беспрецедентный по масштабам и географии характер?

Ни в какие годы раньше люди с такой остротой не осознавали: мир стоит перед порогом самоуничтожения. И необходимо действовать, чтобы противостоять этому.

Действовать сегодня, сейчас! Завтра будет уже поздно.

Отступают на задний план споры о боге и об экономике, люди и общественные движения ищут и находят единство в важнейшем вопросе: в борьбе против ядерной катастрофы.

История вынесет свою оценку бурному и противоречивому десятилетию 80-х годов. Не предвосхищая её справедливый и строгий суд, отметим одно, очевидное:

Человечество учится мыслить по-новому. Учится понимать, что спорные вопросы не могут быть решены на полях ядерных сражений, что цивилизация, кто и как бы её ни представлял себе, не может уцелеть на радиоактивных руинах планеты. Остановить сползание к катастрофе – нет сегодня задачи выше и благороднее.

И мир всегда будет благодарен политикам и правительствам, которые, зная об опасности, не только предупреждают о ней народы, но и делают всё возможное, чтобы опасность устранить.

Слова важны.

Дела необходимы.