«Война гуляет по России, а мы такие молодые». АЛЕКСАНДР ГАЛЬПЕРИН, кинооператор

Источник: журнал «Искусство кино» № 5 за 1995 год. Выпуск посвящен 50-летию Победы в Великой Отечественной войне 1941-1945 гг.

Задумывая номер, посвященный 50-летию Победы в Великой Отечественной войне, редакция «ИК» обратилась к кинематографистам-ветеранам с просьбой ответить на вопросы анкеты.

Формально я не участник войны. Я был подчинен Комитету по кинематографии, как все военные операторы, и у меня была бронь.

Никогда я не был ни пионером, ни комсомольцем, но 22 июня 1941 года я послушал радио, мне это все не понравилось, и 23 июня я подал заявление в партию.

В конце войны были созданы две группы для съемок на фронтах. Я назначался к Пырьеву главным оператором по 1-му Украинскому фронту, а в дальнейшем — по Германии. Так я оказался в Польше, Силезии, Берлине — 24 апреля 1945 года я пришел в Берлин с 1-й Гвардейской армией генерал-полковника Лелюшенко, когда все горело.

Наверное, меня назначили потому, что я знал немецкий язык, как русский, и знал немецкое кинохозяйство. Меня одели в костюм полковника, и так — до 47-го. В Москву не пускали. Связь шла через особый отдел Совета Министров. Жена ко мне добралась с приключениями, о которых возможен отдельный рассказ. Я был одним из тех, кто создавал ДЕФА.

Думаю, что Отечественная война — великий подвиг, совершенный страной и народом. Мне довелось видеть наступление нашей армии от Силезии, и было ощущение, что этой армии и этому народу подвластно все. Наши войска входили в противника, как нож в масло. Мы могли бы кончить войну в Португалии, если бы не политическая ситуация. Память об этом не должна стираться. Собранность всей страны ради великой цели и привела к Победе. Сегодня я наблюдаю отсутствие единой национальной воли к новым целям, которые поставило время. Мы размениваемся на мелочи, а ведь наша великая страна должна выйти на великий путь.

Я собрал очень большую военную библиотеку, все книжки, написанные командующими, у меня есть. Понимаю, что там немало лакировки, но за всеми реальная победа. Однако о стратегических ошибках наших полководцев узнавать страшно. Меня это остро волнует. И все же страна была спасена от самого страшного — от порабощения.

Когда я находился в Германии, мне была доступна вся кинохроника — и наша, и немецкая, и союзников, и французская, и бельгийская. Я читал все комплекты газет. Каждый день смотрел хронику, включая пропагандистские гитлеровские фильмы. Два раза в неделю я проводил просмотры для генералов, в среду и в субботу. Здесь были и Соколовский, и Серов, и Ротмистров, и Жуков. Я получил полное представление о всех точках зрения на войну. Я видел триста тысяч наших пленных в Минском котле. Это было запредельное потрясение так страшно! А в Берлине немцы жгли наши танки фаустпатронами, и наши жгли целые дома, ибо не могли выковыривать снайперов по одному. Да, война выиграна невероятной кровью и страданиями. Но подвиг каждого солдата и каждого генерала не может быть зачеркнут. И ощущение, что этот подвиг был, меня не оставляет.