Пушкинские места в фотографии

Журнал «Советское фото» № 2 за 1937 год (с. 3-4). Электронекрасовка

К столетней годовщине со дня смерти А. С. Пушкина десятки фотографов работали над съемкой пушкинских мест для газет, юбилейных изданий, серий и выставок.

Фотосъемка пушкинских мест — большая, сложная тема. Только в Москве и Ленинграде десятки пунктов связаны с жизнью и деятельностью поэта. Детское село, где он учился, село Михайловское, где Пушкин провел время ссылки, отцовское поместье Болдино, где Пушкин жил осенью 1830 года, Ярополец и Полотняный завод — владения Гончаровых, наконец, Одесса, Каменка, Гурзуф, Днепропетровск, Минеральные воды, Тбилиси и в более поздние годы, годы полной зрелости поэта, когда он изучал крестьянское движение, — Казань, Оренбург, Уральск.

Все эти места выглядят сегодня по-разному. В одном месте создан музей, заповедник, где сад, комнаты и все вещи в них изучены, занумерованы и лежат в строгом порядке; в ряде случаев жизнь резко изменила обстановку «пушкинских мест».

Фоторепортер Союзфото Н. Кубеев провел очень интересную съемку в Полотняном заводе. Конечно, если бы Н. Кубеев был бы лучше вооружен знанием обстановки и пушкинского творчества, его съемка могла бы быть качественно выше. Однако, мы получили неплохой снимок интерьера дома, где работал Пушкин, дворовые постройки, самый Полотняный завод и некоторые любимые места прогулок поэта. Снимки сделаны грамотно, тщательно, но, к сожалению, только «Лейкой».

Небольшую съемочную работу провел фоторепортер «Вечерней Москвы» В. Минкевич в поместье Гончаровых Ярополец. Сняты усадебный парк, помещичий дом, где сейчас находится школа, комната, в которой работал Пушкин и в которой сохраняются его рабочий стол, старинное кресло и библиотека.

А. Борисов (Союзфото) выезжал в Каменку (Киевская область), где он снимал места, памятные по конспиративным совещаниям южной группы декабристов; во время одного из таких совещаний, там был Пушкин.

Как это ни странно, пушкинские места в Москве сняты слабо, никто серьезно этим не занимался, и лежащие перед нами снимки бригады Игнатовича не поднимаются над уровнем обычного репортажа как по решению темы, так и по качеству печати. (О пушкинской выставке Союзфото, открытой 25 февраля 1937 г., придется поговорить особо.)

Вели съемку пушкинских мест Ю. Еремин, П. Клепиков, М. Озерский, Б. Кудояров, Петрокас, Ю. Кун, И. Гущин и др., но судить об этих материалах трудно: большая их часть не была опубликована.

Очень жаль, что мало показаны и, в частности, мы не располагаем ни одним из новых снимков, отображающих Болдино — нижегородское поместье отца Пушкина, подаренное поэту. Прибыв туда в начале осени 1830 года, А. С. Пушкин из-за холерного карантина застрял там до начала декабря, работая с исключительной плодотворностью. Здесь был закончен «Евгений Онегин», написаны «Повести Белкина», «История села Горюхина», «Каменный гость», «Скупой рыцарь», «Моцарт и Сальери», «Пир во время чумы», явно навеянный обстановкой карантинной изоляции, и целый ряд стихотворений. Во всех этих произведениях можно найти прямые признаки болдинского их происхождения. Так, в черновом варианте «Метели» прямо говорится, что дело происходит в Нижегородской губернии, такого же биографического свойства моменты заключены и в «Истории села Горюхина». То обстоятельство, что здесь написан ряд прозаический произведений, позволяет исследователю в сотрудничестве с фоторепортером произвести очень большую работу громадной ценности. К сожалению, мы пока еще ничего не имеем.

Значительно больше других мест повезло Псковскому «комплексу»: Михайловское, Святогорский монастырь и Тригорское снимались, неоднократно. Очень внимательно, с хорошей техникой (снимал здесь кинооператор т. Цирюльников, давший очерк в «Огонек» с негативов «Лейки», на которой он работал параллельно с киноаппаратом. М. Цирюльников работал, изучив материал под руководством квалифицированного пушкиниста. Его снимки получают особый интерес потому что, в отличие от остальных, делались зимой.

Снимая старые пушкинские места (пейзаж, домик няни, могилу поэта), т. Цирюльников одновременно показывает сегодняшних людей пушкинских мест и раскрывает обстановку в новом плане — образцовая средняя школа в прекрасном новом здании, парашютная вышка близ монастыря и т. д.

Снимал Тригорское и Пушкинские Горы ленинградский фотоработник М. Муравейский. Он дает пейзаж Тригорского с летним солнцем и лирикой, дает могилу поэта сквозь решетку окна монастырского собора. Последний снимок навевает грусть, могила поэта показана в одинокой изолированности, причем благодаря взятому ракурсу самый памятник становится маленьким, игрушечным.

М. Цирюльников снимал могилу поэта иначе. Он понял, что давать ее одинокой нельзя, на его снимках у памятника стоят молодые внимательные экскурсанты, слушающие руководителя. У М. Муравейского же получается, что к памятнику «народная тропа заросла». Могила поэта с людьми получается на снимке теплее и правдивее (вспомним, что тело поэта было тайно увезано полицией Николая I из Петербурга за сотни километров в глушь, под опеку монахов). Показавшееся М. Муравейскому соблазнительным символическое соединение решетки и могилы на самом деле звучит как холодноватый и рационализированный формализм.

Съездил в Михайловское и Тригорское ленинградец А. Монюшко. На его съемке — самой сильной и внушительной — остановимся обстоятельней. Это уже столь крепкая работа, что, глядя на замечательные пейзажи А. Монюшко, хочется говорить о Пушкине и его мировоззрении. Почему? Потому что, не проникнувшись пушкинским настроением, нельзя художественно передавать обстановку, в которой он жил.

Все творчество Пушкина лишено туманности или неясности. Даже в его сказках, где действуют колдуны и прочая нечистая сила, все эти существа, так же как в народном эпосе, даны в совершенно реальных тонах. Пейзаж во всех пушкинских произведениях выписан очень четко. Пушкинский пейзаж свеж и крепок. Никакой импрессионистичности, никакой гуманной мистической мечтательности в духе Жуковского у Пушкина нет. Все вещи материальные под пером Пушкина становятся выпуклыми и осязаемыми.

А. Монюшко правильно понял свою задачу. Он явился в Михайловское не с «Лейкой», а с камерой 13 х 18 и с желанием вдумчиво работать. Перед нами восемь работ А. Монюшко. Три снимка села Михайловского и монастыря, четыре—Тригорокаго и один— Черной речки — места дуэли.

Все снимки сделаны с малым относительным отверстием, большая часть 1 : 18 и даже 1 : 22(!) Только один снимок сделан без фильтра; экспозиция большей частью — 10 — 15 сек. Это при дневной летней съемке! Результат: прозрачные глубокие дали, ясные, определенные линии, изумительная передача фактуры материала, листвы, коры деревьев, богатство тоновых сочных пятен. Большая общая жизнерадостность.

Тригорское, где Пушкин отдыхал душевно, сделано с большим лиризмом. А. Монюшко показывает знаменитую тригорскую липовую аллею, где мечтал, декламировал свои стихи своим юным друзьям двадцатичетырех-двадцатипятилетний Пушкин. Монюшко так снял эту аллею, что в нее буквально хочется шагнуть. Или вот пейзаж с общим видом на Тригорское, с воспетыми Пушкиным холмами и речкой. На снимок нельзя глядеть без улыбки, а взор невольно ищет на узенькой тропке всадника, столь часто бывавшего здесь на прогулке. Также солнечен и уютен домик Арины Родионовны. Он реставрирован и потому чуть-чуть нов, однако, все же кажется, что вот-вот заскрипит дверь, и старенькая Арина Родионовна со своим извечным вязанием выйдет посидеть на солнцепёке на лавочке.

С очень большим тактом и мастерством снят кусок монастыря, где погребен поэт. Тщательно выбранное время съемки делает здание светлым пятном в рамке из густой листвы. Взгляд поднимается вверх вслед за солнечными зайчиками, играющими на лестнице. Изумительна передача архитектуры. Технические средства: три соединенных вместе фильтра, диафрагма 1 : 18 и экспозиция в 15 сек. — серьезная продуманная работа.

Мы думаем, что село Михайловское и Тригорское впервые так хорошо снимаются.

В заключение упомянем об интересной и смелой работе Н. Штерцера. Он снял крупно голову, правую руку и бюст известного памятника Пушкина в Детском селе. Раздумье юноши-лицеиста стало благодаря этому кадрированию более выразительным и запоминающимся.

Мы ничего не говорим о съемке вокруг юбилея. Это особая, большая тема. Скажем только два слова о фото Г. Зелыма, показавшего чудесного казахского мальчика с книгой Пушкина в руках. Снимок многозначительно перекликается с пророческими строками поэта. Мы все знаем, что и тунгус, и калмык читают Пушкина. Это могло быть только после 7 ноября 1917 года.

СПРАВКА

Кубеев Николай Дмитриевич (27 сентября 1910, с. Раменское, Московской губернии —  май 1944, Москва), .

В 1926 году окончил неполную среднюю школу в Марьиной Роще в Москве. Работал чернорабочим в МосКомунХозе, затем в типографии газеты «Правда».

С 1931 года Николай Кубеев работал фотокорреспондентом в Московском отделении "Союзфото"; с 1939 — фотограф "Фотоклише ТАСС". 

Участник Великой Отечественной войны. В октябре 1941 года шел на фронт добровольцем в составе 1-го стрелкового полка 3-й Московской Коммунистической Стрелковой Дивизии, сформированной из рабочих батальонов. Воинское звание; гв. лейтенант. Военный корреспондент ТАСС.

• Зам. командира взвода пешей разведки по политчасти 157 Гв. СП 53 СД 53 А.  157 гвардейский стрелковый полк 53 гвардейской стрелковой дивизии 53 Армии. Участвовал в боях д. Лунево, Козлово, Березовка, Кукул и др.

Вренные корреспонденты (.слева направо): фотокорреспонденты Николай Кубеев (Фотохроника ТАСС), Сергей Коршунов («Правда»), Сергей Лоскутов («Красная звезда») и сотрудники фронтовой газеты «За Родину!» писатель Александр Исбах и фотокорреспондент Вячеслав Шаровский. Северо-Западный фронт. Район Молвотицы. 1942 год.

26 апреля 1943 года за смелость, проявленную в боях, награжден орденом Красной Звезды.​​​​​

Умер в Москве в мае 1944-го от последствий тяжелого ранения, полученного 18 февраля 1943 под д. Кукул Северо-западного фронта;; похоронен на Пятницком кладбище.

Материалы по теме

1. Ленинград 1930-х годов на открытках фотографа Николая Штерцера