Что скрывается «за амальгамой бытия»...

Судя по информации на специализированных сайтах, в России постоянно проводятся фестивали — как региональные, так и международные. К сожалению, большинство фильмов зритель может посмотреть, непосредственно придя на фестиваль, так как большинство картин, демонстрируемых на подобных киносмотрах, отсутствуют в свободном доступе. А обзоры фестивалей часто сводятся к сухому пересказу содержания тех или иных фильмов. Возможно, отборщики рецензируют конкурсные ленты, но в широком доступе ознакомиться с этой информацией также не предоставляется возможным. Редкие фестивали проводят онлайн показы в режиме реального времени. Например, осенью этого года Открытый фестиваль документального кино «РОССИЯ», который проводился в Екатеринбурге в 34-й раз, провел онлайн показ конкурсных фильмов. Но, к сожалению, далеко не всех.  В этом году конкурсная программа фестиваля состояла из 32 фильмов, на сайте фестиваля зрителям предлагалось оценить фильмы по пятибалльной шкале, где 5 – высшая оценка, 1 – низшая оценка. Не совсем понятно, как, например, оценить зрителю фильм «Наука побеждать» (режиссёр В. Тимощенко), если правообладатель не разрешил демонстрировать фильм онлайн, а потенциальный зритель живет во Владивостоке или Санкт-Петербурге? Однако, не будем придираться к организаторам, полагаем, что проблем у них и так было предостаточно. В значительно большей степени удручает отсутствие внятной информации о том, за какие художественные достоинства присуждались награды тем или иным картинам. По логике вещей, наш документальный кинематограф должен ориентироваться именно на фильмы-победители как на лучшие образцы истинного искусства и эталоны подлинного мастерства.

В связи с этим мы решили частично убрать данный пробел. Предлагаем разобрать для начала один из фильмов-победителей, созданный при поддержке Минкультуры РФ (как и большинство демонстрировавшихся на фестивале картин). Речь идет о фильме, который был выпущен в 2023 году и демонстрировался в эфире ТК «Культура». Он доступен для просмотра на площадке «СМОТРИМ». Итак, в центре нашего внимания — фильм «Николай Обухович. За амальгамой бытия» (автор сценария, режиссер и продюсер Т.  Скабард).

Редакция сайта #МузейЦСДФ

Режиссер-документалист Николай Обухович при жизни был весьма скромным человеком — за славой не гнался, интервью не давал. Его роман с советской цензурой затянулся на долгое время: бойкие церберы лихорадочно искали крамолу там, где ее не было – в «очеловечивании»  героев труда, в стремлении молодежи быть понятой, в лирических отступлениях и режиссерских приемах.

Обуховичу были интересны люди, причем самые разные — от известных до обычных, тех, которых мы часто не замечаем в повседневной жизни. Он не был бойцом или конформистом, он был философом в восточном понимании — умел ждать, искать компромиссы там, где считал это возможным. Умел гнуться, но не ломаться. Ему посчастливилось дожить до того момента, когда его признали классиком отечественного документального кино. Его фильмы разошлись на цитаты, их изучают в киношколах, о нем пишут восторженные статьи, снимают фильмы.

На память приходят два фильма, созданные с дистанцией в 12 лет. Первый из них «Подцензурная жизнь Николая Обуховича» (программа «Документальная камера», 2004) был целиком посвящен перманентному конфликту режиссера с советской цензурой. Участники фильма режиссер Евгений Голынкин, сценарист, историк ЛСДФ Анна Ганшина, киновед Андрей Шемякин достаточно подробно и убедительно, на конкретных примерах раскрывают суть этого конфликта, показывают, насколько жестким и даже абсурдным был идеологический контроль в СССР.

Вторая картина называется «Николай Обухович» (документальный цикл «Острова», ТВ «Культура», 2016). Это типичный образец биографического фильма. Здесь есть все, что требуется в рамках данного жанра: наиболее важные страницы биографии мастера, информация об особенностях его характера, цитирование его лучших кинолент (с соответствующими комментариями), попытка сформулировать творческое кредо Николая Обуховича, рассказ о режиссерских приемах, с помощью которых он достигал поставленных целей и т.д. Участники фильма те же, что и в первом — Евгений Голынкин и Анна Ганшина, по ходу дела  к ним присоединяются известные питерские режиссеры Владислав Виноградов и Михаил Литвяков (в титрах он почему-то обозначен как драматург). Все участники в своих воспоминаниях об Обуховиче предельно точны, конкретны, они чрезвычайно интересно рассказывают о мастере и его творениях. Несмотря на отдельные фактические неточности, чувствуется, создатели фильма основательно готовились к своей работе, что говорит об их профессионализме и ответственности. Посмотрев эту киноленту, зрители смогут составить общее представление о Николае Обуховиче и его картинах. Ну и главное — кто-то из них непременно захочет посмотреть фильмы режиссера.

И вот в 2023 году появляется фильм Татьяны Скабард «Николай Обухович. За амальгамой бытия». Название  увлекает и одновременно настораживает своей многозначительностью. Причем здесь амальгама, да и какая именно амальгама здесь подразумевается? Вспоминается советское детство — поход к стоматологу и пломба серебристого цвета под названием амальгама. В химии это слово означает сплав какого-либо металла с ртутью. Встречается оно в математике, литературе, психологии. Думаем дальше. И вот находим нечто более близкое — амальгамой называется отражающее покрытие зеркала! Похоже, что в фильме речь пойдет о чем-то скрытном и таинственном, о «зазеркалье», и Обухович здесь предстанет в совершенно новом свете. Такое вот философско-поэтическое кино вырисовывается.

Первые кадры фильма подтверждаю наши выводы. Бескрайнее звездное небо, из которого появляется православный храм, звучат песнопения, и появляются титры (цитируются буквально): «22 июня 1941 года в Знаменской церкви города Пушкин был крещен пятилетний мальчик по имени Нинел (читай наоборот Ленин) в крещении получил имя Николай». Совершенно очевидно, что перед «в крещении» не хватает запятой и слова «который». Иначе как-то коряво, не совсем по-русски получается. Ну да ладно, главное, что смысл понятен.

Далее появляется титр «Николай Обухович». Режиссер Е. Голынкин бредет по затемненной комнате к столам, на которых расположены работающие мониторы (как потом выясняется, это монтажная в его квартире), на одном из них появляется фотография Обуховича. Тем временем Е. Голынкин говорит о значении этого талантливого режиссера в своей жизни. Потом добавляет, что самое точное слово, применимое к характеру Обуховича, это «ускользающий», ибо он сочинял свою биографию, где правда и вымысел были тесно связаны. Для подтверждения сказанного, режиссер Т. Скабард дает фотографию молодого Обуховича, снятую через дымку (точнее это пар, поднимающийся из кружки), что по замыслу режиссера, видимо, должно продемонстрировать зыбкость, нереальность Обуховича в нашем осязаемом реальном мире. Возникает вторая часть названия — «За амальгамой бытия» (фоном служит стилизованное покрытие старого зеркала — значит, мы правильно угадали).

Запасаемся попкорном и ждем повествования об ускользающем Обуховиче и путешествии за амальгаму бытия. Однако далее идет вполне традиционная биографическая часть, посвященная детству и молодости мастера, предельно лаконичная, но имеющая кинематографические очертания: фотографии режиссера перебиваются кадрами из его во многом постановочного фильма «Ночь разведенных мостов»: двое подростков хватают в охапку свою подружку и куда-то уносят. Непосвященный зритель, возможно, решит, что это кинохроника и задастся вопросом: причем здесь Обухович и что эти парни хотят сделать с девочкой? Биографическую информацию за кадром зачитывает Е. Голынкин, однако его же недавний посыл о том, что Обухович много сочинял про себя, заставляет воспринимать эту информацию с явным недоверием.

Тем временем в квартире Е. Голынкина появляется А. Ганшина. Она сравнивает Обуховича с чеширским котом (улыбка такая же), также говорит о его «ускользании», многомерности, закрытости от мира, о его сознательном шутовстве, а также о постоянной иронии и подтексте, присущим его фильмам. Правда, сразу за ее словами идут кадры из фильма «Мне о России надо говорить» («Вечер в Кобоне»), где простые русские люди, сельские жители показаны с невероятным уважением и любовью. Звучит лирическая песня о России на слова поэта А. Прокофьева, памяти которого, собственно говоря, и посвящена эта кинолента. Чувствуется полная открытость режиссера миру, и при этом — никакой иронии или подтекста. Такое вот противоречие получилось.

Вновь появляется Е. Голынкин. Он молча смотрит в сторону камеры и всем видом показывает, что ждет сигнала, когда можно говорить. Вот сигнал получен — и он начинает свой рассказ (почему не отрезали начальную паузу — загадка). Далее он говорит о том, что на Ленинградской студии документальных фильмов сформировалась жесткая, но в целом доброжелательная атмосфера, все знали цену друг другу, правда, на худсоветах Обуховича сильно прессовали. Многие понимали, что Коля — это «отдельный материк», а его фильмы — это прекрасное искусство, это то, что будет представлять время. Как мы видим, опять общие слова — ничего о том, что отличало Обуховича от других режиссеров, или за что его так сильно критиковали коллеги.

Идут кадры из киноленты «38-й километр». А. Ганшина с большой теплотой говорит об этом фильме, тем временем перед нами проходят его герои — строители дороги — мы видим их во время работы и короткого отдыха: невероятно светлый мир труда, радостные лица — замечательные портреты людей. Кадр (перебивка): режиссер Голынкин молча смотрит не в экран монитора, а куда-то вверх, почти в потолок (за амальгаму бытия?). В стык — кадр из фильма Обуховича; высокое дерево с прибитым скворечником. Монтаж штука коварная: получилось, что Голынкин с философским видом созерцает этот самый скворечник.

Вновь в разговор выступает А. Ганшина. Она говорит: «Документалист — инструмент рефлексии мира, мир смотрит на себя через нас, через нашу душу все это проходит». Точно и по делу сказано. Однако далее идет подборка видео, где все смешалось. Здесь следует отметить, что режиссер  Т. Скабард дает фрагменты фильмов Н. Обуховича анонимно (без названия) и без какой-либо сопутствующей информации.

Кадры из фильмов Обуховича — люди около памятника Пушкину, портрет великого поэта, затем фотографии самого Обуховича — почему-то под стихотворение, посвященное дочерям Николая Второго. Далее дореволюционная хроника — ледоход на Москве-реке, затем неожиданно — фасад ЛСДФ в 1980-е годы, в холле сотрудники студии дурачатся на камеру (предположительно, капустник), тем временем за кадром Голынкин говорит о том, что Коля не воспринимал пафос, и возвышенные разговоры с ним были невозможны. Нравственный уровень очевидности у него был потрясающий. В качестве подтверждения демонстрируется фрагмент фильма «Ночь разведенных мостов», где перед нами танцует девочка, в стык фото молодого Обуховича, который как бы смотрит на нее. Образ понятен: только высоконравственный режиссер может воплотить истинную невинность. Потом неожиданно возникает горизонтальная панорама по старой фотографии. Слава богу, я видел фильм «Сонм белых княжон», а потому знаю — на ней запечатлены великие княжны и цесаревич Алексей с обритыми головами после болезни. Однако среднестатистический зритель здесь вновь споткнется, кто эти лысые люди и для чего они здесь появляются? Лично у меня вопрос: зачем стихотворение, посвященное великим княжнам, стоит двумя минутами ранее на фотографии Обуховича, а не здесь?

Звучит романс «Утро туманное». Под него проходят фотографии Обуховича разных лет, кадры из фильма «Семейный альбом» — перелистывание альбома со старыми фотографиями семьи Гагариных, где-то на них, возможно, запечатлен и маленький Юра, будущий космонавт. Несведущий зритель решит, что это тоже какая-то родня Обуховича. Неожиданно в кадре появляется известный киновед Евгений Марголит. Он сидит рядом с Е. Голынкиным, оба смотрят в монитор и многозначительно молчат. Тем временем камера гуляет по квартире, выхватывая отдельные предметы интерьера. Музыкальная пауза. Следует заметить, что, хотя Е. Марголит и представлен титрами, он на протяжении всего фильма в беседе практически не участвует.

Затем идет большой фрагмент фильма Н. Обуховича «Жизнь по лимиту», Главная героиня которого вот уже более 40 лет следит за трамвайными путями в Ленинграде. В город она бежала от ужасов коллективизации, ее  воспоминания о том времени эмоциональны и драматичны.  Сильный фрагмент, но его содержание, равно как и режиссерская рефлексия на происходящее, всецело принадлежат нашему миру, а не «зазеркалью».

Мы опять в квартире Е. Голынкина. Хозяин, не спеша, заваривает кофе. Далее он говорит Е. Марголиту, что в документальном кино есть только четыре настоящих художника: Пелешян, Кобрин, Реджио и, конечно же, Обухович. «Это люди, у которых бессмысленно и не нужно учиться, — утверждает он, — таким можно только родиться». Учитывая, какие имена остались за скобками, мнение весьма субъективное. Кроме того, лично я сомневаюсь, что отсутствующими в списке Вертовым или Ивенсом может стать каждый, а вот Реджио можно только родиться. В завершении Е. Голынкин говорит, что лично для него человечество делится на две категории: первая ищет ответ на вопрос «Как жить?» (ответ понятен — жить надо хорошо), вторая ищет ответ на не имеющий ответа вопрос — «Кто я?». И это не пересекающиеся вселенные. В качестве иллюстрации режиссер Т. Скабард дает фрагмент фильма Н. Обуховича «Что ты делаешь вечером?», который был посвящен проблемам досуга советской молодежи. Перед нами танцующие под зажигательную песню парни и девушки. Видимо, они олицетворяют первую категорию человечества — хотят жить хорошо и весело. После этого эпизода идут кадры царской семьи (фильм «Сонм белых княжон») — звучат слова из письма одной из великих княжон о божьей помощи и спасении России. Как я понимаю, семья Николя Второго соотносится со второй, более духовной категорией. Хотя нет никаких свидетельств о том, что ее члены мучились вопросом «Кто я?». Вообще такого рода практику для самопознания задолго до Е. Голынкина предложил знаменитый индийский гуру Шри Рамана Махарши. Возможно, режиссер Т. Скабард и не хотела иллюстрировать антитезу Е. Голынкина, а дала эти два фрагмента просто так (по своему усмотрению), однако в контексте фильма противопоставление состоялось. И оно крайне   неудачно.

Далее идет фрагмент фильма «Председатель Малинина». Главная героиня стрижется в парикмахерской, затем говорит в интервью, что работала всю жизнь, а потому ее жизнь — это работа. Для несведущего зрителя это просто какая-то немолодая женщина.

Во время просмотра этого фрагмента Е. Марголит спрашивает за кадром: «А где он взял эту музыку?» Речь идет о песне «Мама» Сонни Боно, которую Н. Обухович использует в начале своего фильма. Странный для киноведа вопрос. В нашем кино эта пронзительная мелодия (в аранжировке Поля Мориа) впервые прозвучала  в финале замечательной кинокартины Марлена Хуциева «Был месяц май», за шесть лет до ленты Обуховича. Композиция также была музыкальной темой популярной передачи «От всей души» Центрального телевидения. Так что она явно не с неба свалилась.

Затем идут ставшие уже хрестоматийными кадры из фильма «Наша мама — герой». Параллельный монтаж: муж прославленной ткачихи, Героя Социалистического труда Валентины Голубевой занимается воспитанием сына, кормит его, стирает вещи, ведет домашнее хозяйство, а мать в это время вершит трудовые подвиги, передает свой опыт молодым ткачихам, участвует в общественной жизни и пр.

Здесь возникает тема «конфликт с цензурой». Фотография Н. Обуховича — мрачный, бесконечно усталый человек. Е. Голынкин говорит, что Коля безумно переживал, так как практически все его картины были изуродованы цензурой. Они отторгались системой и консервативными мозгами…Итак, мы видим намек на реальную драму, трагедию художника, от которой не спрятаться и не убежать. Как-то это все не вяжется с забавным образом чеширского кота, с вечной улыбкой, которая оставалась даже после его исчезновения.

Далее дается список кинокартин Обуховича (с краткими комментариями), которые были изуродованы цензурой. Он пролетает очень быстро. А. Ганшина за кадром  скороговоркой проговаривает его содержание, правда, она успевает продублировать далеко не все, что написано. Непонятно, почему надо было уродовать столь важную часть фильма, ведь в нем так много бессмысленных пауз и затянутых планов — при желании лишние 30-40 секунд точно бы нашлись. И еще. Фоном почему-то опять является стилизованное покрытие зеркала (амальгама) — зачем? Конфликт режиссера с цензурой происходил в стране победившего социализма, в которой родились и жили многие из нас, а не в параллельных пространствах.

Фрагмент фильма о сталеварах. Настоящая поэзия труда. Великолепные съемки, возвышенные рассуждения о профессии за кадром. Чувствуется режиссерский талант Н. Обуховича. Все красиво, предметно, иногда образно, но главное — существует здесь, а не за амальгамой бытия.

Ближе к финалу А. Ганшина говорит (намекая на некое мессианство Обуховича): «Богу был нужен солдат, который снял то, что никто другой не снял». Режиссер Т. Скабард неудачно иллюстрирует эту мысль: дает кадры кинохроники из фильма «Тыл» — о трудовом подвиге советских людей в годы Великой Отечественной войны. Однако эти щемящие кадры были сняты операторами Центральной студии кинохроники (ЦСДФ) и других студий страны, когда Н. Обухович был еще школьником. Он их просто использовал в своей кинокартине, созданной почти через сорок лет после войны. Что же касается самой темы фильма, то Н. Обухович также не был здесь пионером. Как не был он  пионером и относительно других тем: герои труда, досуг молодежи, Арктика, человек на производстве, школьный учитель, судьбы русских женщин, советский андерграунд, Сталин и сталинизм, трагедия царской семьи и пр. Оригинальность, неповторимость его творчества была в другом — о чем в фильме Т. Скабард практически ничего не сказано.

Несколько позже А. Ганшина говорит: «О Николае Владимировиче можно рассказать историю мистическую, такое ощущение, что ничего случайного не было, каждый шаг имеет какое-то значение, и вот фигура этих женщин — то ли матерей, то ли бабушек, которых Коля так лелеял, в этом тоже есть что-то такое…» Мы же в свою очередь понимаем: поскольку фильм приближается к концу, мистическую историю об Обуховиче нам уже никто не расскажет. А за амальгамой бытия ровным счетом нет ничего, есть только абсолютная пустота.

В конце картины Е. Голынкин говорит о том, что Н. Обуховичу сильно доставалось, правда, доставалось и другим, но их страдания были компенсированы призами на фестивалях и различными наградами. А Колины фильмы на фестивалях не демонстрировались (на самом деле демонстрировались, но не так часто, как того заслуживали). Рассказ завершается воспоминанием: «Однажды по дороге в Москву, я оказался в одном купе с Павлом Симоновичем Коганом. Только что закрыли картину «Наша мама — герой» и Павел Симонович сказал: «Мы все виноваты перед Колей, все». Для обычного зрителя П. С. Коган — фигура неизвестная, и кто эти загадочные «все мы». Его фамилия среди прочих мелькает где-то на афише в середине фильма, но заметит только тот, кто ее помнит по жизни. Обычный зритель не знает и не обязан знать, что речь идет об одном из ведущих режиссеров ЛСДФ, который в данном случае говорит от лица творческого коллектива студии. Остается также загадкой и то, в чем он, собственно говоря, видел коллективную вину.

Я ставлю себя на место рядового зрителя и понимаю, что для него картина Т. Скабард является во многом зашифрованной. Фрагменты фильмов даются анонимно, герои не представляются. Как правило, эти фрагменты не являются самодостаточными, так их художественная ценность и драматизм непонятны вне информационного контекста. Личная история режиссера предельно скупая, многое в ней до конца непонятно. Возникает ощущение, что вольная кинофантазия на тему Н. Обуховича была сделана для предельно узкого круга лиц, которые досконально знают творчество этого кинодокументалиста и перипетии его непростой жизни (редкие киноведы, ветераны ЛСДФ) — уж больно многое не договаривается, остается за скобками повествования.

Что ж, подведем итоги. Название фильма подразумевает, что речь пойдет о чем-то таинственном, запредельном, в конце концов, о человеке, заглянувшим за пределы привычного для нас мира. Однако все вышесказанное противоречит самому существу Обуховича, природе его творчества. Человек душой и телом из нашего мира, создававший фильмы о земных людях с их земными радостями и бедами.  Его герои — реальные живые люди, часто вынужденные играть определенные роли в жестком и абсолютно реальном социуме. И хотя ведущие Е. Голынкин и А. Ганшина в своих односложных оценках (ускользающий, шут, ироничный, закрытый, ненавистник пафоса, многомерный, солдат Бога и пр.) как бы пытаются приблизить Обуховича к надуманному режиссерскому образу, все эти попытки никакого развития не имеют. Нет развернутых документальных воспоминаний или размышлений (по сути, свидетельств), которые хоть как-то подтверждали все эти необычные и даже мистические качества героя, а также «зазеркальность» его кинематографических творений. И нет их не потому, что режиссер забыла или не смогла вытянуть нужную информацию из участников фильма, а потому, что таких свидетельств нет вообще. Лично я уверен: для того чтобы творить, Обуховичу было достаточно трех измерений. Просто он умел видеть в привычном трехмерном пространстве то сокровенное, настоящее, что другие либо не могли, либо не хотели видеть. Режиссер Т. Скабард пытается как-то реабилитировать свой замысел, прибегая к прямолинейным изобразительным решениям. Что бы подчеркнуть потусторонность героя, она дважды дает фотографию молодого Обуховича, снятую через пар из кружки. Но этот чисто формальный прием не делает его, тем, кем, по ее мнению, он должен быть. Например, если поставить свечку перед портретом Чапаева, он от этого святым не станет. Не спасают положение и подчеркнутая затянутость отдельных эпизодов, и многозначительное молчание рассказчиков. Они словно знают какую-то великую тайну, но почему-то скрывают ее. Короче говоря, попытка режиссера Т. Скабард с неожиданной (поэтической и одновременно мистической) стороны взглянуть на личность и творчество Н. Обуховича успехом не увенчалась. Самое выразительное и интересное, что есть в картине — это название. Все остальное — творческая неудача. Нет четкой драматургии, для фильма характерны случайные и маловыразительные образы, примитивный старомодный монтаж, «мертвые» фотографии (сплошная статика), есть вопросы и к звуку. В результате — тема, заявленная в названии, так и не была раскрыта. Тем не менее, на кинофестивале «Россия» в Екатеринбурге данная картина была признана лучшим короткометражным документальным фильмом, представленным на конкурсе. Не исключаю, что мы имеем дело со справедливым решением жюри, которое основано на том, что другие фильмы были еще хуже. В любом случае все это еще раз свидетельствует о творческом кризисе, в котором сегодня пребывает российское документальное кино.