Статья была опубликована в газете «Комсомольская правда» от 19 сентября 1976 года.
12 октября 2021 года ушел из жизни режиссер документального фильма «Маленькая история о человеческой доброте» Александр Петрович Опрышко.
19 сентября 1976 года «Комсомолка» напечатала заметку, ставшую абсолютным рекордсменом по количеству полученных откликов. Это была история собаки, которая два года дожидалась в московском аэропорту «Внуково» бросившего ее хозяина. Автор заметки был Юрий Рост — специальный корреспондент газеты «Комсомольская правда».
В 1978 году на ЦСДФ режиссером Александром Опрышко и оператором Юрием Орловым по сценарию Юрия Роста был снят документальный фильм «Маленькая история о человеческой доброте». Создатели фильма были отмечены премией на 1-м Фестивале молодых кинематографистов ЦСДФ.
Вот такая история произошла в московском аэропорту Внуково года два назад.
Шла посадка на самолет «ИЛ-18», отлетающий куда-то на Север. Люди суетливо семенили за дежурной, спеша первыми сесть на тихие места в хвосте. Лишь один пассажир не спешил. Он пропускал всех, потому что летел с собакой.
Аэродромные техники, свидетели этой истории, утверждают, что у человека был на собаку билет, и он спокойно дожидался очереди. Но овчарку в самолет не пустили – не оказалось справки от врача. Человек доказывал что-то, уговаривал.
Не уговорил.
Он не остался вместе с собакой, и мы надеемся, что причина была серьезной.
Тогда во Внуково, отчаявшись умолить, он обнял пса, снял ошейник, пустил на бетон, а сам поднялся по трапу.
Овчарка, решив, что ее выпустили погулять, обежала самолет, а когда вернулась на место, трап был убран.
Она стояла и смотрела на закрытую дверь. Хозяин не выходил из круглостенного металлического дома. Это была какая-то ошибка.
Потом побежала по рулежной дорожке за гудящим «ИЛом». Ошибка была и в том, что дом двигался. Дом двигался уже по взлетной полосе. Она бежала за ним сколько могла.
Самолет обдал ее горячим керосинным перегаром и ушел в небо. С закрытой для нее дверью.
Собака осталась на пустой взлетной полосе.
О чем она думала тогда – не знаю. Может быть, она опасалась за человека: как он там без нее, один?
Она стала ждать. Первое время она бежала за каждым взлетающим «ИЛом» по взлетному полю до места, где человек оторвался от земли.
Здесь впервые ее и увидел командир корабля «ИЛ-18» пилот первого класса Вячеслав Александрович Валентэй. Он заметил бегущую рядом с самолетом собаку и, хотя у него во время взлета бывает много других дел, передал аэродромным службам: «У вас на полосе овчарка, пусть хозяин заберет, а то задавят». Потом он видел ее много раз, но думал, что это пес кого-то из портовых служащих и что собака живет рядом с аэродромом. Он ошибся, собака жила под открытым небом, на аэродроме. Рядом со взлетном полосой, откуда было видно взлетающие «ИЛы».
Позже, спустя некоторое время, она поняла, что уходящие в небо машины не принесут ей встречу. И перебралась ближе к стоянке. Теперь, поселившись под вагончиком строителей, прямо напротив здания аэровокзала, она видела приходящие и уходящие «ИЛ-18». И едва подавали к самолету трап, бежала к нему и, остановившись на безопасном от людей расстоянии, ждала.
Два дня назад Валентэй прилетел из Норильска и снова увидел овчарку. Человек, переживший Дахау, повидавший на своем веку много горя, он узнал его в глазах исхудавшей собаки. Расспросил техников о ее судьбе.
Это было вечером, а утром он был в редакции.
На следующий день мы шагали по летному полю к стоянкам «ИЛ-18».
- Послушай, друг, - обратился командир к заправщику, - ты не видел здесь собаку?
- Нашу? Сейчас, наверное, на посадку придет.
- У кого она живет сейчас?
- Ни у кого. Она в руки никому не дается. А иначе ей бы и не выжить. Ее и ловили здесь. И другие собаки рвали, ухо у нее, знаете, помято, но она с аэродрома никуда ни в снег, ни в дождь. Все ждет. Своего.
- А кто кормит?
- Теперь все мы ее подкармливаем. Но она из рук не берет и близко никого не подпускает. Кроме Володина, техника. С ним вроде дружба, но и к нему идти не хочет. Боится, наверное, самолет пропустить.
Техника Николая Васильевича Володина мы увидела возле самолета. Сначала он, полагая, что мы с суровыми целями, сказал, что собаку видел, но где она, не знает, а потом, узнав, что ничего дурного ей не грозит, сказал:
- Вон рулит 18-й, значит, сейчас придет.
- Как вы ее зовете?
- Никак. На аэродроме никто ведь не знает ее клички.
«ИЛ-18», остановившись, доверчивал винты… От вокзала к самолету катился трап. С другой стороны, от взлетной полосы, бежала собака. Восточноевропейская овчарка с черной спиной, светлыми подпалинами и умной живой мордой. Одно ухо было порвано. Она бежала не спеша и поспела к трапу, когда открыли дверь.
- Если б нашелся хозяин, за свои деньги бы отправил ее к нему, - сказал Валентэй, - и каждый командир в порту взял бы ее на борт. …Только бы человек был неплохой… Справки, разрешения. К ним бы еще души немного…
Собака стояла у трапа и смотрела на людей. Потом, не найдя, кого искала, отошла в сторону и легла на бетон, а когда привезли пассажиров, подошла вновь и стояла, пока не захлопнулась дверь и не отчалила от странного дома странная лестница.
Вот пока и вся история о верности и любви. Пока, потому что, может быть, эту заметку прочтет человек, когда-то улетевший в «ИЛ-18» и, вероятно, решивший, что та, которую он по несчастью оставил, уже забыла его. Пусть этот человек срочно возьмет отпуск, достанет денег и летит в Москву.
Потому что во Внуковском аэропорту его ждут. Уже почти два года.