«РАДУГА» / «THE RAINBOW»

«Радуга» — чёрно-белый художественный фильм режиссёра Марка Донского о Великая Отечественная война, экранизация одноимённой повести Ванды Василевской рассказывает о героической борьбе советских патриотов, жителей украинского села Нова Лебедивка, против гитлеровских оккупантов.

ПРОИЗВОДСТВО: Киевская киностудия, 1943 год

СОЗДАТЕЛИ ФИЛЬМА:

Автор сценария Ванда Василевская

Режиссёр-постановщик Марк Донской

Режиссёр Рафаил Перельштейн

Оператор Борис Монастырский

Художник Валентина Хмелёва

Композитор Лев Шварц

В ролях:

Наталия Ужвий — Олёна Костюк

Елена Тяпкина — Федосья

Валентина Ивашёва — Ольга, учительница

Нина Алисова — Пуся, сестра Ольги, жена лейтенанта Кравченко, любовница коменданта

Антон Дунайский — дед Евдоким Петрович Охапка

Анна Лисянская — Малючиха

Ганс Клеринг — комендант Курт Вернер

Николай Братерский — староста Петро Гаплик

Владимир Чобур — лейтенант Сергей Кравченко

Витя Виноградов — Мишка, сын Малючихи

Алик Летичевский — Сашка, сын Малючихи

Вова Пономарёв — младший сын Малючихи

Эмма Перельштейн — дочь Малючихи

Елизавета Хуторная — Грохачиха

Аполлон Осенев — символический Гитлер

На фото: "Съемочная группа фильма «Радуга». 1942 год". На фото (слева направо): режиссер Рафаил Перельштейн, оператор Борис Монастырский (за кинокамерой), режиссер-постановщик Марк Донской, художник Валентина Хмелёва (справа; в светлых рукавицах).

Большой творческой удачей советской кинематографии был фильм «Радуга», поставленный режиссером М. Донским на Киевской киностудии в Ашхабаде.

Фильм создан по одноименной повести В. Василевской «Радуга», признанной одним из наиболее значительных явлений в художественной прозе 1942 года. В фильме, как и в повести, ярко и волнующе раскрыты лучшие черты характера советского человека: его душевная стойкость, благородство, ясность цели, вера в победу над врагом. Нет таких мук, которые смогли бы сломить гордую и непокорную душу советского человека, до последнего дыхания преданного своей великой Родине. Эта идея и составляет основу фильма. Она придает ему единство, целостность и огромную силу эмоционального воздействия на зрителя.

В фильме, как и в повести, рассказаны события, относящиеся к зиме 1941/42 года. Картина начинается прекрасным пейзажем зимней украинской природы. На небе радуга – знамение грядущего освобождения, символ веры народа в неизбежное торжество правды. Писательница воспользовалась этим символическим образом, чтобы ярче подчеркнуть истину, что победа будет за нами. Для немецких фашистов радуга – дурное предзнаменование. Нет покоя в душе захватчиков. И крепнет сила сопротивления, страстная вера в грядущую победу у советских людей.

(Из книги И. Г. Большакова «Советское киноискусство в годы Великой Отечественной войны»)

Съемочная группа фильма «Радуга». 1942 год.

Эмма Малая (Перельштейн): События происходят в занесенном снегом украинском селе, а мы находимся в Ашхабаде: жара 45 градусов, пейзаж совершенно другой, ни деревьев, ничего, верблюды ходят по улицам. В общем, это была тоже очень большая проблема, как же снимать там зимнюю Украину? А Донской сказал: «Если мы в „Как закалялась сталь“ как-то небольшими мерами выкрутились и сняли, то здесь обязательно надо, чтобы все было по-настоящему, так сказать, панорама, чтобы не какие-то дувалы или мазанки были видны в кадре, нужно, чтобы было настоящее украинское село». Они узнали, что на границе Казахстана и Китая, далеко, есть украинское село, которое основали давно еще, до Революции, украинские переселенцы, когда там в Сибирь переселялись… Значит, надо было группу, с техникой, со всеми людьми, чтобы снять зимнюю натуру, уходящую… Перебросить в таких условиях.

(Источник: «Эмма Малая о съемках в эвакуацию» — журнал «Сеанс» от 09.12.2020)

Эмма Малая (Перельштейн): Сами понимаете, в условиях войны — это очень трудная была экспедиция. Но доехали туда. А там войны совершенно не было, было мирное село, хаты, крытые камышом или соломой, снег лежал, но весна приближалась… На юге все это происходит. Все снимали в авральном совершенно порядке, надо было снять общий план этого села, еще Ужвий не было, поэтому с дублершей снимали, гоняли ее по снегу босыми ногами. В общем, какие-то очень важные зимние кадры все-таки удалось схватить. И как нарочно — как обычно на юге — а в этом году особенно быстро наступила весна. Пока они обратно перебазировались, обратно приехали в Ашхабад — уже в разгаре была не весна, а почти лето. Снимать все равно надо — в условиях войны нет слова «нет».

Там была замечательная художница, Хмелёва Валентина Ивановна, очень крепкая, очень сильная, волевая женщина, она была женой оператора Монастырского. Она сказала: «Я построю улицу этой деревни!» И построили. Достали огромное количество ваты, нафталина, марли, построили хаты, все это покрыли, прям как настоящие были сугробы, нафталином и солью посыпали — все блестело, на стеклянном заводе сосульки заказали…

(Источник: «Эмма Малая о съемках в эвакуацию» — журнал «Сеанс» от 09.12.2020)

На фото: Антон Дунайский (Евдоким Петрович Охапка), Марк Донской, Борис Манастырский, Рафаил Перельштейн.

Фильм создан по одноименной повести В. Василевской «Радуга», признанной одним из наиболее значительных явлений в художественной прозе 1942 года. В фильме, как и в повести, ярко и волнующе раскрыты лучшие черты характера советского человека: его душевная стойкость, благородство, ясность цели, вера в победу над врагом. Нет таких мук, которые смогли бы сломить гордую и непокорную душу советского человека, до последнего дыхания преданного своей великой Родине. Эта идея и составляет основу фильма. Она придает ему единство, целостность и огромную силу эмоционального воздействия на зрителя.

(Из книги И. Г. Большакова «Советское киноискусство в годы Великой Отечественной войны»)

На фото (справа налево): Рафаил Перельштейн, Борис Манастырский, Марк Донской. Фильм «Радуга».

Когда Марк Семенович вернулся из Москвы после сдачи фильма «Как закалялась сталь», он нам объявил, что группа приступает к работе над «Радугой» по роману Ванды Василевской.

Если фильм «Как закалялась сталь» показывал события прошедших лет, правда, весьма ощутимо перекликавшихся с событиями Великой Отечественной войны (особенно впечатляли эпизоды вступления немцев в город, вернее они просто с воспринимались, как сегодняшний день), то содержание «Радуги» уже было подлинной реальностью сегодняшнего дня, и это накладывало на нас огромную ответственность за все, что мы делали.

К началу работы над картиной «Как закалялась сталь» Марк Донской прибыл в Ашхабад с уже почти полностью подобранным ансамблем актеров. Но в начале работы над «Радугой» перед группой стояла чрезвычайно сложная задача подбора актеров в  этом небольшом среднеазиатском городе, настолько отдаленном, да еще в условиях сложности и немыслимой длительностью передвижения по железной дороге.

(Из воспоминаний кинорежиссера Рафаила Перельштейна)

На фото: режиссер Р. Перельштейн, актриса Н. Алисова. 

Нельзя не отметить также очень хорошее исполнение трудных, неблагодарных, отрицательных ролей, которые выпали на долю артистов: Н. Алисовой (предательница Пуся), Г. Клеринга (немецкий офицер Курт Вернер) и Н. Братерского (Гаплик, староста‑предатель).

(Из книги И. Г. Большакова «Советское киноискусство в годы Великой Отечественной войны»)

Эмма Малая (Перельштейн): Разные там были эпизоды. Допустим, Алисову украли туркмены и увезли в горы, опять съемки остановились. Все в милицию, всех, кого можно было подняли на ноги и нашли ее […] 

(Источник: «Эмма Малая о съемках в эвакуацию» — журнал «Сеанс» от 09.12.2020)

Эмма Малая (Перельштейн): Эпизод: вот мама — Малючиха — и трое детей. Где было искать этих детей, кругом туркменские дети. В общем, решили всех своих детей снимать. 

(Источник: «Эмма Малая о съемках в эвакуацию» — журнал «Сеанс» от 09.12.2020)

На фото: Марк Донской с Эммой Перельштейн.

Эмма Малая (Перельштейн): Донской меня знал с рождения, к этому моменту мне было три года. Решили, меня будут снимать. Мнекажется, эти роли не были прописаны в сценарии, так как Донской — он же «Союздетфильм» — хорошо умел работать с детьми. Я тогда не понимала метода, но он не «знаешь, вот там, где сверхзадача», он давал команду для того, чтобы у ребенка была непосредственная реакция: «Прошла, повернулась, к братику беги, обнимай братика, прижимай к нему». 

(Источник: «Эмма Малая о съемках в эвакуацию» — журнал «Сеанс» от 09.12.2020)

Эмма Перельштейн (справа на фото).

И вот сцена, где мать с детьми, там мальчик хоронит, утаптывает эту землю, слезы должны быть, Донской мне слезы капает, все это на жаре, работает вентилятор, после каждого все выходят на улицу, в такую жару… 

(Источник: «Эмма Малая о съемках в эвакуацию» — журнал «Сеанс» от 09.12.2020)

Сцена "похороны Мишки". Слева персонаж мать (актриса Анна Лисянская). В центре - маленькая девочка Эмма Малая (Перельштейн). Справа - мальчик (Александр Летичевский). На полу лежит мальчик Мишка (Витя Виноградов).

Художественная законченность фильма была несколько нарушена тяготением режиссера к натурализму. Особенно яркое натуралистическое решение дано им в сцене, когда Малючиха хоронит в избе своего маленького сына, убитого фашистским солдатом.

Эта сцена и отдельные натуралистические детали в фильме вызывали неудовлетворение зрителя, но не ослабили огромного интереса, вызванного глубокие содержанием и высокой художественностью «Радуги».

(Из книги И. Г. Большакова «Советское киноискусство в годы Великой Отечественной войны»)

Сцена "похороны Мишки". Слева - мальчик Мишка (Витя Виноградов), справа - маленькая девочка Эмма Малая (Перельштейн).

Сцена "похороны Мишки". Слева - мальчик Мишка (Витя Виноградов), справа - маленькая девочка Эмма Малая (Перельштейн).

Во время репетиции сцены фильма «не надо было пускать Мишку». Слева в кадре режиссер Р. Перельштейн.

Правдиво и искренно играет артистка А. Лисянская другую советскую женщину – Малючиху, малолетний сын которой погиб от руки фашиста, когда пытался передать кусок хлеба арестованной тетке Олене.

«Не надо было пускать Мишку», – говорит маленькая сестренка убитого мальчика. И зритель видит охваченное тяжелым раздумьем лицо Малючихи.

«Надо было», – вдруг говорит она, и превозмогающая материнскую боль великая любовь этой простой колхозницы к человеческой справедливости покоряет сердце.

(Из книги И. Г. Большакова «Советское киноискусство в годы Великой Отечественной войны»)

Эмма Малая (Перельштейн): Я должна была сказать: «Не надо было пускать Мишку». Мишка этот отнес хлеб партизанке. Вот эта маленькая-маленькая девочка, как взрослый человек говорит: «Не надо было пускать Мишку». Звукооператор говорит: «Погромче скажи». Донскому говорит: «Скажи ей, чтобы она погромче сказала, я не слышу». Тогда еще слабая вся техника была… Донской мне говорит: «Эммочка, скажи погромче». Я говорю громче. Но все-таки тихо: «Не надо было пускать мишку». А оператор: «Я не слышу ее. Пускай еще громче». А дальше Донской уже вспоминал: «И вот эта маленькая девочка сказала: «Если будет громко — не будет грустно». И не стала громко говорить. Он потом рассказывал о работе с детьми: «Мне режиссеру, знаменитому… Эта маленькая девочка вот так вот сказала»

(Источник: «Эмма Малая о съемках в эвакуацию» — журнал «Сеанс» от 09.12.2020)

Эмма Малая (Перельштейн): Папа меня повел на студию, но ничего не стал мне заранее говорить, и этого немца мне не показывали, вероятно, для непосредственной реакции, и я помню: я в павильоне, изба, все эти дети, и вот на уровне моих глаз — топ-топ-топ — входят вот эти ботинки, я, значит, вижу этого немца, и он мне показался таким рыжим, таким противным, огромным! Донской мне говорит: «Ты скажи: „фриц, уходи отсюда!“. И удирай». Не «убегай», не «уходи», это я помню до сих пор. И вот я это говорю и быстренько прям удираю, помню страх здесь запал мне на всю жизнь. 

(Источник: «Эмма Малая о съемках в эвакуацию» — журнал «Сеанс» от 09.12.2020)

Эмма Малая (Перельштейн): Картина воспринималась как живая. Хотя, когда я сейчас уже смотрю, я могу сказать, что некоторые вещи сняты очень условно, даже примитивно, все эти немцы немножко карикатурные. Никто же этого не видел. Это там где-то война: никакой хроники, ничего никто не видит. Я уже как художник по костюмам говорю: где эту военную форму немецкую взять? На них там что-то намотано, только у Курта настоящая немецкая куртка. Но я думаю, было какое-то вдохновение, такой патриотизм, такая самоотдача. И картину сняли быстро. […] Это был первый фильм, снятый о войне во время войны. В чем его ценность? В это время снимали комедии… «Актриса» был фильм. Доснимался «Свинарка и пастух»… А этот уже был о войне, тогда на людей производил тяжелейшее впечатление.

(Источник: «Эмма Малая о съемках в эвакуацию» — журнал «Сеанс» от 09.12.2020)

В 1945 году картина была отмечена Главным призом ассоциации кинокритиков США и Высшей премией газеты Daily News «За лучший иностранный фильм в американском прокате 1944 года», а также призом Национального совета кинообозревателей США.

Эмма Рафаиловна Малая — художник по костюмам, актриса. В 1961 году окончила Московское театральное художественное училище. С 1961 по 2000 — художник по костюмам киностудии им. Горького. С 2000 по н/в — хранитель фонда кинофототехники и предметно-мемориального фонда; старший научный сотрудник Музея кино.

«... в Белом доме был показ, сам Рузвельт и все приближенные смотрели этот фильм. Они вообще не знали, что это за война, что это за Украина. Они были потрясены и, кстати, между прочим, это уже Донской пишет в воспоминаниях: «Если там даже дети воюют, то, значит, вот такая вот тяжелая война…» Потом стало известно, что многие европейские режиссеры считали Донского после этого фильма своим учителем — как бы истоки неореализма. Это в литературе зафиксировано, что вот этот фильм, действительно, настоящий реализм, из которого потом вырос неореализм»

(Источник: «Эмма Малая о съемках в эвакуацию» — журнал «Сеанс» от 09.12.2020)