Кинорежиссёр Георгий Шенгелая скончался в Тбилиси на 83-м году жизни

Опубликовано:  «Новейшая история отечественного кино. 1986-2000» (2001). Источник: «Из жизни планет». Музыкальное посвящение неснятым фильмам. На фото: студенты ВГИКа Джемма Фирсова и Георгий Шенгелая. Фото из архива Д.С. Микоши (Фирсовой).

Гвахария Георгий, киновед, Ковалов Олег, киновед:

«Ветер, которому нет имени» — так назывался рассказ Отара Чхеидзе, по мотивам которого Георгий Шенгелая в 1985 году поставил фильм Путешествие молодого композитора. Впрочем, у ветра было имя. И у времени было имя: указанная точно дата событий — 1907 год — никого не могла обмануть. Фронтальные композиции залитых теплым светом кадров «Путешествия...» заставляют вспомнить холсты «Пиросмани» и словно бы концентрируют дежурное представление о кинематографе Грузии, якобы рисовавшем сплошь обетованный край, где беззаботно пируют и предаются чудачествам. Но селения, через которые проезжает «молодой композитор», как-то странно пустоваты, а люди, пришедшие послушать его чарующие мелодии, куда-то исчезают. Странствие интеллигентного собирателя народной музыки было метафорой безысходности — обреченности всякой попытки найти свою дорогу в стране, где все дороги закрыты.

Одиннадцать лет спустя в картине «Смерть Орфея» Георгия Шенгелаи уже не указывает время действия. Но и здесь герой-интеллигент, профессор-энтомолог, становится жертвой общества, где правят балом национал-радикалы. Герой окружен испуганными, сломленными людьми, для которых он — подозрительный тип, вражеский агент, безродный космополит. За те одиннадцать лет, что прошли после «Путешествия…», Г. Ш. снял только одну картину: боевик «Хареба» и «Гоги» — советский по содержанию, национальный по форме — о мужественных атлетах, простодушных кахетинцах, занимающихся народной борьбой. В семидесятые годы Георгий Шенгелая уже предпринимал попытку выйти в народ, и она окончилась явной неудачей (Приди в долину винограда). Теперь же, во второй половине восьмидесятых, с появлением моды на все народное и одновременно с усилением недоверия к интеллигенции (особенно к шестидесятникам, получившим, как и Г. Ш., образование в Москве), автор «Пиросмани» делает картину, которая становится лидером грузинского кинопроката.

Если бы Георгий Шенгелая примкнул к звиадистам, он наверняка получил бы должность министра культуры или другое почетное назначение. Однако, во-первых, помешало родство: Гамсахурдиа считал Эльдара Шенгелая одним из главных своих врагов. Во-вторых, Георгий Шенгелая хоть и вовремя стал автором народного фильма, но никогда не отрекался ни от своей принадлежности к грузинской интеллигенции, ни от так называемого российско-грузинского культурного пространства. Интересно, что значительная часть картины «Смерть Орфея» снята на российские деньги и пользовалась большим успехом в России, чем в Грузии, — притом, что фильм Георгия Шенгелаи был первой серьезной попыткой грузинского кинематографа осмыслить новейшую историю страны. Тем не менее режиссер явно опоздал — за то короткое время, что минуло от начала гражданской войны до премьеры фильма, в грузинском обществе произошли значительные перемены.

Новое поколение, особенно после абхазских событий, разочаровалось в идеалах демократической революции и в ее героях, одержавших победу над провинциальным фашизмом. Идеализированный автором герой «...Орфея» озабочен спасением нравственности нации и своей безупречной чистотой напоминает персонажей архаичных советских картин киностудии «Грузия-фильм», где утверждалось моральное величие романтического героя. Кажется, что автор «...Орфея» ощущает себя в ветхозаветном мире, которому действительно уже нет имени».