О работе над фильмом «Нам шестьдесят»

С Диной Мусатовой беседовала Н. Ярошевич. Благодарим И.Г. Никитину (подготовка текста) и Е.В. Бойкову (литературное редактирование) за помощь в подготовке материала. Фото: "Режиссёр Дина Мусатова в монтажной". Москва. Лихов переулок, дом 6". Фото из архива режиссёра.

В 1960 году Дина (Владилена) Мусатова окончила режиссёрский факультет ВГИКа (мастерская М.И. Ромма). С 1960 по 1991 год — режиссер Центральной студии документальных фильмов (ЦСДФ). Беседа с Диной Мусатовой состоялась в ноябре 2018 года.  Режиссёр в частности поделилась своими творческими подходами, которые она применяла в процессе работы над документальными фильмами «Нам шестьдесят» (1982) и «Когда торжествует зима» (1963).

Д.М.:  Я тебе сегодня расскажу то, что собиралась.

В 1982 году было 60-летие Советского Союза. По этому поводу я делала фильм – трёхчастёвый, цветной, – который назывался «Нам шестьдесят». Название пошло от Гали Шерговой, которая написала текст к песне, а сценаристом был Ким Бакшии, с которым я вообще много работала. В этом фильме третья часть целиком посвящена тому, о чём я хочу рассказать – Хамиту Саматову.

Это фронтовик, который получил на фронте много ранений, вследствие чего был демобилизован. Он жил в Узбекистане в селе. Возвращаясь домой, сойдя с поезда, он слышит какое-то мяуканье, писк, всхлипывания – странные звуки. Обернулся, видит – маленький, крохотный детёныш, мальчик. Весь в лохмотьях, несчастный, плачет. Он подошёл к нему, спрашивает: «Ты чей?» – «Ничей!» – «Где папа, мама?» – «Нету!»

Немец разбомбил поезд, он чудом остался жив, вот и сидит на вокзале. Хамит спрашивает: «Пойдёшь со мной? Я тебя возьму к себе в дом» – «Конечно!» А ребёнок крохотный, даже стоять не может. Он взял его на руки, на другом плече – сумка солдатская, и пошёл к себе домой.

Папа с мамой открыли дверь и обомлели: стоит их сын с ребёнком на руках, и набросились на него: «Вот! Другие воюют, а ты детей рожаешь!..» Потом всё выяснилось, они были, конечно, тронуты, ребёнка взяли, помыли, накормили. Ребёнок остался в семье.

Хамита устроили на какую-то лёгкую работу в воинскую часть. По работе ему надо было ездить по району. Во время этих поездок он не мог пройти мимо беспризорных детей, он их забирал к себе. Причём, не глядя – откуда ребёнок, какой национальности. Дитя погибает – всё, он уже не может пройти мимо. Так он набрал четырнадцать детей! Среди них была одна белоруска, двое русских мальчишек, одна еврейка из Белоруссии, таджичка – разные, разные дети…

Вот кого видел – того и забирал. Одна из историй была такая. Он проезжал мимо кладбища. Видит – около склепа, сжавшись в комочек, лежит ребёночек, обняв большую чёрную собаку, и они друг друга греют. Хамит остановился, подошёл, спросил. Оказывается, без папы и мамы, а собака – его друг. Спрашивает: «Хочешь, я тебя возьму к себе домой?» – «Без собаки не пойду!» Он взял и собаку.

Вот так и подбирал он детей. А жили они в мазанке, бедно. Сначала они как-то размещались, кто-то спал на сеновале. Но денег-то было мало. Воинская часть платила ему зарплату маленькую, на такую большую семью не хватало. Он продал всё, что мог: сапоги, гимнастёрку… Наконец, дело дошло до шинели. Продал и шинель. Нашли ему какой-то старенький халат, он подпоясал его верёвкой и в таком виде пришёл на работу.

В воинской части пришли в ужас: «Хамит, как ты выглядишь? Ты что, не понимаешь, что так нельзя ходить?» – «Так вышло!» –  «Как вышло?! Ты куда девал шинель?» – «Продал!» – «Ты что, пьёшь?» – «Нет!» – «Для чего тебе деньги?» – «У меня дети». – «Какие дети? Ты же не женат!» Хамид мнётся, не знает, как объяснить. Начальник воинской части тогда посылает к нему инспекцию: «Посмотрите, что там творится, что там за дети!»

Они зашли и увидели этих четырнадцать детишек, которые кое-как мостились на сеновале. Тогда его уже стали ругать за то, что он об этом не сказал: «Как же так! Почему ты не сказал! Мы же тебе поможем!» Ну, не мог сказать! Такой вот человек.

Ладно. Немедленно организовали всех женщин из воинской части, собрали, что смогли, из одежды, из того, что списано было… Начальник распорядился ведро похлёбки или каши каждый день сюда привозить. Женщины взялись за дело и кое-как приодели и устроили этих детишек.

Интересно вот что. Это было большое, но всё-таки село, новости разносятся быстро. И человек, который купил у Хамита шинель, узнал обо всём, пришёл к нему и говорит: «На, возьми шинель обратно. Пусть будет у тебя. Я не могу её взять» – «А я не могу вернуть деньги, у меня их уже нет». – «Какие деньги, о чём ты говоришь?» Так шинель вернулась хозяину.

Вот такие истории происходили.

Когда мы в 82-м году приехали снимать, увидели огромный двор, и сад, и огород, прекрасный новый дом, старую мазанку, оставленную как бы для отдыха днём в жаркое время, и огромное количество народа вокруг. Разного возраста, разных национальностей. Каждый занят своим делом.

Нашу съёмочную группу устроили в гостинице. Мы стали присматриваться, приглядываться к тому, что происходит, чтобы понять, что и как снимать. Прошёл день или два. Мы потихонечку снимали незаметно для них какие-то репортажные кусочки, но основной была беседа с ними. Мы хотели, чтобы Хамит рассказал свою историю.

Я попробовала с ним заговорить – он сразу встал по стойке смирно. Их, конечно, уже много раз снимали за это время, он уже знал, как себя вести перед камерой. Он говорит: «Я – глава интернациональной семьи…» Я прервала этот заученный монолог: «Стоп! Хамит, я не хочу какого-то твоего официального выступления. Ты вот расскажи лично мне, как это всё было». Он стал оглядываться. А все на него смотрят… Я поняла, что он очень стеснительный человек, и говорю: «Ну, ладно. Пока не будем об этом».

И мы подготовили съёмку таким образом: в этой мазанке для отдыха лежали ковры и подушки. Мы в одной комнате посадили звукооператора с аппаратурой, протянув микрофон в другую комнату под подушку, чтобы его вообще и видно не было. И именно в этой комнате мы уселись с Хамитом.

Я попросила Хамида прежде всего сказать, почему именно мне он согласен рассказать свою историю. «Ты добрая!» – Откуда ты знаешь?» – «Мне сказали мои животные». Я была очень удивлена. Оказывается, собака, потомок той собаки, которую он подобрал вместе с ребёнком на кладбище, такая же большая и чёрная, подошла ко мне и завиляла хвостом, верблюд на меня не плевал, ишак меня приветствовал… «Все мои животные к тебе хорошо отнеслись, и я сразу понял, что ты хороший человек и тебе всё можно рассказать». – «Ну, ладно. Рассказывай!»

Он начал рассказывать своими словами, очень по-человечески, очень трогательно, где-то до слёз и себя, и меня доводил. Он доставал платочек и вытирал слёзы, а я кулачком вытирала свои, потому что очень трогательный был рассказ.

Большой, крепкий, замечательный дом, который так меня восхитил, строили его приёмные дети. Это уже был небольшой город и городское начальство помогло со стройматериалами, а рабочей силой была вся его семья.

Какое-то время они жили в неизменном составе: он, его родители и дети. Но мама с папой были уже старенькими и мама ему сказала: «Хамит, тебе нужно жениться!» – «Да кто ж за меня пойдёт? Я старый, больной, весь израненный…» Мать в ответ хитро улыбается – оказывается, на их улице есть очаровательная молодая женщина, которая в него влюбилась, только не знала, как подойти – не принято у них женщине первой начинать знакомство. Словом, мама с папой всё обдумали, и поженили их. Разница в возрасте у них была большая, но этого не было заметно, потому что она обожала Хамида, обожала всех этих детишек и была очень хорошей хозяйкой: умела и готовить, и шить, и дом держала в чистоте и порядке, и всё хозяйство. Из них получилась такая любящая пара, такая дружная семья, что даже трудно себе представить.

Так они жили какое-то время. И постепенно какие-то дети находили своих родных – разными путями: кого-то разыскивали по официальным запросам, про кого-то узнавали из публикаций... Некоторые дети вылетели из этого приютившего их дома на родину. В том числе совершенно прелестную таджикскую девочку забрали родители. Хамид очень горевал, потому что очень любил эту девочку. Через некоторое время она вернулась – измученная, трясущаяся, неизвестно как добравшаяся до Хамита: «Спаси меня!» Оказывается, эти папа с мамой, увидев такую красавицу, стали искать богатого жениха, наши какого-то старого, мерзкого типа с большими деньгами, и хотели заставить её выйти замуж за этого человека. И она убежала от них: «Хочу с тобой жить!» Конечно, он оставил её у себя, и она по-прежнему порхала как птичка по двору, пока не влюбилась в кого-то из сельчан. Сыграли свадьбу и уже их дети там бегают.

Словом, это всё было очень трогательно.

Мы записали этот его рассказ. А на следующий день он собрался на пасеку, он ещё и пчёл завёл. Пасека располагалась на некотором расстоянии от дома. Решили его снимать и там. Приехали, поставили синхронную камеру, навели на определённую точку, куда его и посадили, поснимав предварительно, как он ходит среди ульев в костюме пасечника. И я призналась ему: «Хамит, я виновата перед тобой, я тебя немного обманула – вчера мы записали на плёнку всё то, что ты рассказывал». Он встрепенулся: «Как интересно!» – «Хочешь послушать?» – «Конечно!» – «Пока оператор чинит камеру, она у нас немного барахлит, мы можем это сделать». И мы сняли на синхронную камеру, как он слушает запись вчерашнего разговора. У него на лице отражается всё! Я поняла заранее, что всё получится, потому что этот человек с таким сердцем, такой искренний, такой наивный, несмотря на возраст и все свои подвиги… Это было прекрасно! Оператор в каких-то моментах отъезжает, в каких-то подъезжает, и поскольку всё было отлажено, крупный план получается обалденный – и слёзы, и эмоции. Мы не пожалели плёнки, всё абсолютно сняли. И, можно сказать, выиграли. Когда потом мы увидели это на экране, это было потрясающе. Фонограмму, конечно, подложили, она не везде совпадала, пришлось монтировать, но это обычная работа. Зато получился очень сильный эпизод – этот рассказ.

Вот такая была новелла о человеке, который меня совершенно очаровал.

Н.Я.: Что интересно. Аннотация к фильму, которую писали наши монтажёры или помощники редактора, мало что говорит – в ней сказано «о дружбе народов в СССР на примере строительства Игналинской атомной электростанции. В фильме рассказано о Саматове, который усыновил во время войны четырнадцать детей». Если человек это прочитает, то он может и не понять, о чём фильм. То есть, за каждым нашим фильмом – такие вот истории. И когда говорят, что ЦСДФ – придворная студия, что она снимала официоз, это не совсем так. Потому что можно было снимать, а можно было СНИМАТЬ. Это две разные вещи.

 Д.М.: Я успела сказать, что у него было ещё и шесть своих детей?

 Н.Я.: Нет. Пожалуйста!

Д.М.: Количество детей, конечно, менялось. Дети подрастали, кто-то уходил учиться, кто-то нашёл родных. Но интересно то, что у него появилось шесть своих, родных детей. Но он совершенно не делал никакого различия между родными и усыновлёнными детьми. Эта была настоящая большая семья.

Н.Я.: Потрясающе! А где проходили съёмки?

Д.М.: Под Ташкентом. Оператором был Алексей Лебедев, внук знаменитого оператора  Алексея Алексеевича Лебедева…

Н.Я.: Редактором была Феоктистов. А звукооператором – Юра Котов, сын знаменитого звукооператора Виктора Котова. Директор картины – Сергей Куницын, я его помню. Ну, а Ким Бакши – это удивительтный человек. Я ранее говорила, что сделала его страницу на сайте. Он сейчас арменовед.

Д.М.: Я не удивляюсь, потому что у меня его подарки – две книги про Армению. Он много там бывал и очень много знает про эту страну). И мы с ним снимали, когда был конфликт в Нагорном Карабахе (нас даже охраняли, потому что очень напряжённая была обстановка!) фильм «Хотим перемен» (1989; по заказу ССОД; автор сценария: К. Бакши; режиссёр Д. Мусатова; операторы: В. Еланчук, В. Семин), в котором был эпизод о Карабахском конфликте. Тогда совершенно немыслимое количество народа собралось возле Матенадарана в Ереване на горе, на огромном пространстве. Люди стояли вплотную друг к другу, висели на деревьях, стояли на крышах домов. Их было невероятное количество, чуть ли не миллион. Проходил митинг. Это было впечатляюще! Но это уже другая история.

С Кимом я много работала. И он про Матенадаран сделал книгу. И вторую книгу «Судьба и камень» – про другие музеи Армении. У меня были эти две книги с трогательными надписями от автора, очень хорошо изданные. Я подарила их одной армяночке, Мириам, которая очень уж их захотела иметь у себя. Я не смогла ей их не подарить.

Н.Я.: Но я хотела бы вернуться к вашему фильму 82-го года. Это Ким нашёл тему? Как она появилась? Из газет?

Д.М.: Мы с ним получили время и возможность поездить и поискать. Вот такая была нам предоставлена привилегия, поскольку фильм был посвящён 60-летию государства. И мы вместе ездили по разным республикам, искали сюжеты и темы. Правда, статью о Саматове Ким обнаружил в каком-то журнале. Мы её прочитали и решили поехать, ничего не уточняя, наугад – факт, что человек усыновил 13 детей, говорил сам за себя. Оказалось, что это очень интересно.

Н.Я.: Этот фильм есть в архиве, его можно посмотреть. На сайте #МузейЦСДФ есть страничка этого фильма.

Д.М.: Дело в том, что первые две части… Мы, конечно, сохраняли стилистику фильма. Там есть съёмки с самолёта просторов Черноземья, там есть какие-то приятные люди… Но это всё не Бог весть что. Весь смак, весь смысл – в третьей части про Саматова, потому что это была настоящая документальная съёмка.

Н.Я.: Это была не постановочная съёмка…

Д.М.: Об этом вообще и речи не могло быть!

Н.Я.: И то, как это было, должно быть интересно для сегодняшних документалистов.

Д.М.: Я в своих фильмах применяла непостановочные методы, а достигала документальности съёмок разными способами: тайными съёмками («Это тревожит всех» (1960; о сектантах - пятидесятниках; дипломная работа режиссера В. Мусатовой; оператор: В. Трошкин), разными придумками («Когда торжествует зима» (1963; режиссер: В. Мусатова; операторы: А. Кочетков, С. Медынский), получивший приз кинофестиваля спортивных фильмов в Кортина-д’Ампеццо (Cortina d'Ampezzo). Там было много придумок. В фильме не звучало ни одного слова дикторского текста, всё строилось на изображении. И трюки, которые мы там применили, были совершенно безобидные. Могу о них рассказать.

Например, эпизод: поезд приходит на подмосковную пригородную станцию. Из него вываливается огромное количество людей с лыжами. С этого потока панорама переходит на надпись, висящую там вечно: «По путям  ходить запрещается!» А потом – снова на поток людей, который дружно, весело идёт через пути. Это получилось забавно, но безобидно.

Долго думали, как снять эпизод, который мне очень хотелось вставить в картину. Наконец, придумали. По сюжету по дороге должна была ехать «Волга», которая никак не могла догнать лыжника, бегущего перед ней. И хотя машина ехала быстро, лыжник всё время оказывался впереди. Когда он наконец останавливается, останавливается и автомобиль, и оказывается, что это 82-летний человек, который занимается лыжами. Это не озвучивается, всё видно. Это я придумала. А как это исполнить, придумал Саша Кочетков – оператор, который снимал. Он нашёл место – между Марьино и Куркино, где дорога делает несколько поворотов. Мы заранее всё проверили, промерили, подготовили, нашли для съёмки человека (реального, ему действительно было 82 года!). И нам подобрали трёх лыжников, со спины похожих на него. Всех четверых одинаково одели, отличительной деталью был красный шарф, чтобы запомнилось.

Снимали так: идёт машина, впереди бежит лыжник. Какое-то время – несколько секунд – он продержится впереди, тем более, что они все были спортсменами. Но когда машина подходит к повороту, он падает в снег и ему на смену выходит второй, ожидавший на этой точке. Это было хорошо отрепетировано, поэтому на экране смотрелось правдоподобно. Последним бежал дедушка, чтобы обернуться в конце. Получилось забавно.

Это была комедия, документальная комедия без единого слова, но на хорошей музыке, почему я и получила приз….

Ещё один эпизод. «Запорожец» – очень маленькая отечественная машина, на крыше которой навалено большое количество лыж, подъёзжает к мотелю. Из него выходит двадцать человек, разбирают лыжи, открывают багажник и оттуда выпрыгивает пёсик – совершеннейшее очарование, и машет хвостиком. Получается огромная толпа. Как мы это сделали? Только благодаря очень точной работе оператора: надо было вовремя отъезжать, наезжать, чтобы в кадре всё время была машина и люди. Дверь машины была открыта, за машиной стояли люди, которые пролезали через салон и выходили с другой стороны, прямо на камеру. И всё было снято так, что не было видно ни одной «белой ниточки». Всё получилось!

Н.Я.: Этот фильм есть в архиве. И его можно посмотреть. А вот фильма «Азербайджан» не можем найти…Вероятно, он был заказным. А заказных фильмов в архиве практически нет.

Д.М.: Ну, и Бог с ним! Я за него не ратую…

Материалы по теме

1. Саматов Хамит (www.xotira.uz 10 мая 2017 г.)