Всего одна жизнь

О фильме

Цитаты

Когда я думаю, что́ было главным в одаренности Скуйбина, что выделяло его и составляло примечательную особенность его картин, всего его творчества, — прежде всего мне хочется сказать слово СОВЕСТЬ...
Картины его были скромны, но в каждой из них он ставил вопросы, которые действительно волновали его как человека. И по этим картинам можно судить о необыкновенной душевной чистоте художника.

Михаила Ромма, режиссер, народный артист СССР, Источник

[...] Труд режиссера часто зависит от мельчайших капризов природы: дождь — нельзя снимать, облака, когда нужно солнце, солнце, когда нужны облака, а простои стоят денег, за простои спрашивают с режиссера. Во время съемок режиссер целый день крутится, как белка в колесе, а этот рабочий день тянется от темна до темна, он перемежается жестокими до скандалов разногласиями. И при этом постоянное неудовлетворение созданным: то актеры, то оператор не могут воплотить режиссерский замысел. Я видел, как изнемогали к концу съемочного периода режиссеры, обладающие железным здоровьем, как они ходили с ввалившимися глазами, шатались от усталости, впадали в депрессию.
И такая работа легла на плечи тяжело больного человека. Ему было противопоказано малейшее раздражение, для него было опасно даже легкое переутомление, он не мог громко говорить, быстро двигаться...
Его пальцы с трудом держат карандаш и ручку, но он пишет режиссерский сценарий. Он, раскинувшись в кресле, репетирует с актерами, пропуская их десятками за день, въедаясь в каждого, испытывая, споря, отыскивая нужных. Скуйбина не удовлетворяют предложенные студией художники, он сам находит молодого, талантливого, недавно окончившего институт. Он просматривает эскизы, проверяет костюмы и грим, хлопочет, чтоб увеличили норму расхода пленки, спорит с бухгалтерией, урезающей деньги, отпущенные на массовые съемки.[...]

Владимир Тендряков, писатель, Источник

31 декабря 1962 года я встречал Новый год у Володи Скуйбина. Всего пять лет назад он поставил свою первую картину «На графских развалинах», а теперь закончил «Суд» и знал, что это его последняя картина.
За новогодним столом не было запретных тем, не подлежало обсуждению лишь Володино здоровье, оно не подлежало уже ни обсуждению, ни лечению. И, подымая разные тосты, мы не подымали только тост за Володино здоровье...[...]
Печально, что человеческие пределы чаще всего раскрываются не в торжестве, а в трагедии. Я знал Володю двенадцать лет, я впервые увидел его на какой-то студенческой вечеринке. Сильный, огромный, подхватив Нину на руки, он кружился с ней по комнате. Я помню, что он был франтом, педантом, работягой, любил аппетитные фразы. Я знал в Володе достойного человека, а чтобы узнать в нем героя, к сожалению, понадобилась трагедия.[...]

Александр Борин, Источник

Статьи