Опубликовано: 27 июля 2013 г.

Ребята! Сегодня позвонила Галка Кудряшова и сказала, что умерла Надя Феденистова. Надя и смерть не совместимы. Надя и возраст несовместимы.

Для меня существует только Надя и жизнь. Я пришла на студию начинающим режиссером, и естественно, теорию знала лучше, чем практику.

Мне дали ассистента режиссера, или, скорей уж, меня к ней прикрепили. В ПТО сказали, что к "очень опытному, но...с характером". Я нашла монтажную на пятом этаже и робко пристроилась на краешек стула возле голландского стола в ожидании "человека с характером". Минут через двадцать впорхнула запыхавшаяся светловолосая девушка в джинсовом сарафанчике, с весело задранными баранками из косичек и рыжими канапушками на носу. Просто Пеппи Длинныйчулок! — А чего ты сидишь? Вот плёнка, вот скотч, вот пресс. И вот,— она пошарила в глубоком джинсовом кармане и извлекла белый карандаш, — это потом вернёшь. Карандаш дефицитный, иностранский,— прожурчала воздушным голосом Пеппи и скрылась. — Я через часик приду. Ах, да! Меня зовут Надя.— это уже в закрывающуюся дверь.

Надя стала моей первой учительницей киноорганизма студии. Она научила меня расписывать и клеить плёнку, отличать эмульсию от глянца, выяснять отношения с лабораторией, и находить в Круглой комнате, то что нужно немедленно и сейчас. Научила не бояться самой себя: "Как тебе нравится, так и клей. Каноны нужны, чтобы их нарушать. Монтаж — это образ мыслей".

Мы подружились. Мы работали до упаду, а потом до упаду болтали "о своём, о девичьем." Делились какими-то выкройками (тогда все шили), ходили на "квартирники", давали друг дружке "запрещенные" книги, которые нужно было прочитать за ночь и передать ожидающему. На даче в Немчиновке Надя устраивала сумасшедшие девичники с потрясающими концертными номерами. Ира Голынкина с гитарой и Таня Дзеленковская с усами, в мужских семейных трусах и в полотняных лифчиках исполняли арию Розины "Я так безропотна и простодушна!!"

Разгадывали какие-то шарады, вспоминали забытые игры детства и готовили салаты тазами и жарили шашлыки мисками. Пили всё — от сухого вина до коньяка. Единственным мужчиной был Надин муж, Саша Морозов. И, несмотря на то, что у Нади был большой дом, где когда-то жили её родители и четверо её сестёр и братьев, мы роились в сказочной резной избушке, построенной Сашей собственоручно. У Нади тоже были золотые руки — она изобретала модели игрушек, тряпочные картины, наряды для подруг... Её фантазия и умение окрашивать мир в яркие цвета были неиссякаемы. Например, рыжие веснушки-канапушки она наносила тоненькой кисточкой, если они соответствовали её наряду и настроению в этот день. В другой раз, Надя могла одеть длинную юбку и соорудив строгую прическу, принять образ тургеневской девушки.. Потом у Нади родилась чудесная дочка Маша. И мы стали собираться реже... А потом умерла студия. И нас всех разбросало в разные стороны. А теперь нет Нади.

Я не успела ей сказать — прими мою благодарность за лучшие дни жизни, за счастье дружбы, за удивительные краски творчества, которые ты дарила нам так щедро и легко. Да, упокоится твоя душа с миром!