Миша-Миша

Текст к публикации подготовлен редакцией сайта «Музей ЦСДФ». Публикуется впервые.

Приближается самое любимое время года — лето. Лето — это свобода. В доме нашем слышатся разговоры. Вспоминаются подзабытые названия посёлков, деревень, малых городов. Загорск (Сергиев Посад), Струнино, Красное пламя, Ратьково, Дворики, Муханово. Казанский вокзал. Станция Ильинская. Разговор происходит между моей бабушкой Марией Александровной и моей мамой. Между матерью и её дочкой. Недавно закончилась война между Россией и фашистской Германией. Мы с бабушкой и мамой всю войну находились в Москве. Мама работала на заводе, бабушка таскала меня в бомбоубежище. Наш дом находится в центре города. Рядом Большой театр, Красная площадь. По улицам снуют разнообразные машины. Открыты магазины, пока продают товар по карточкам (талонам). Петровский пассаж, ГУМ. Мы ходим с бабушкой на прогулку в небольшой парк к дому Моссовета. В парке находился фонтан. Можно пускать кораблики.

Надвигалось лето и тянуло на природу, в лес, на поля, к речке. Надо было решить вопрос: куда меня с Марией Александровной отправить на лето? В подмосковный посёлок Ильинское, где я родился, или на малую родину, где родилась и жила с мужем и детьми когда-то моя бабушка? Выходило только одно место — в деревню Ратьково. Там проживала родная дочь бабушки Александра Петровна с большой семьёй. Тут и дети. Семь двоюродных братьев и сестёр живёт в маленьком домике на окраине деревни Ратьково рядом с лесом и протекающем прозрачным ручейком.

Добраться до деревни Ратьково в послевоенное время было большой проблемой. На поезде с Ярославского вокзала доезжали до станции Загорск. Оттуда на попутных машинах ехать 25 километров по шоссе к городу Переславлю до деревни Верхние Дворики. С поворота дорога идёт по просёлку ещё 5 километров до села Муханово и 3 километра — до самой деревни. Обычно машина довозила по шоссе до поворота. От Двориков шли пешком до деревни Ратьково.

Свободных машин не было. Автобусы на Переславль ездили. Попутки — истерзанные временем и войной полуторки и трёхтонные ЗИСы. На окраине Загорска, где дорога раздваивается (одна идёт на Углич, другая — на Переславль), толпа народа ждёт своей оказии, чтобы доехать поближе к родному дому.

Нам повезло. Меня с бабушкой посадил в кабину к себе водитель. Мы ехали по шоссе, усеянному ямами и асфальтовыми заплатами, напоминающими изношенное платье бездомной нищенки. Водитель объезжает большие ямы, лихо преодолевая воображаемые мной мины и закопанные бомбы. Мы доехали до поворота, высадились и пошли просеком к заветному месту.

Вот мы идём по бесконечной дороге. Жарко, солнце слегка прогревает наши тела. Нас встречают поля, изрытая дождём дорога, вся усеянная канавами. Впереди должна быть река Дубна с рыбой и раками и прохладной водой. Бывший фарфоровый заводик с высокой каменной трубой, смотрящей свысока на происходящее внизу буйное преображение природы, на поля с растущей травой, которая скоро станет арпоматным сеном, на кусты малины в лесу, на ещё зелёную клюкву на болоте, горох на колхозном поле, разнообразие полевых цветов с ароматным запахом мёда, на орешник, разросшийся по оврагам. В лесу и по опушкам леса скоро вырастут первые грибы «колосники». Грибы, грибы и ещё раз грибы. Любимое занятие моей бабушки — собирать грибы, и я очень люблю ходить по лесу и искать лесные подарки. За водой ходили на ручей, вытекающий из лесных родников и названный Тилбушкой. Чистая прозрачная вода струится по песчаному дну с плавающими пескарями. По берегам — заросли ольхи, усеянные множеством соловьиных гнездовий. К вечеру в Тильбут-холле даётся неповторимый соловьиный концерт. Такое многоголосное пение я слышал один раз в жизни. Оно незабываемо.

Потные и усталые добираемся до деревни. Тётя Шура встречает нас с радостной улыбкой. Дом с русской печкой, небольшая прихожая. Основная комната с кроватью, диваном и печкой, занимающей одну треть помещения. Три окна глядят на проходящую мимо дома дорогу, идущую по крутому пригорку к соседней деревне Баниво. На обочине дороги растёт большой кедр с обрубленными ветками. Только макушка уцелела, и кедр напоминает тропическую кокосовую пальму. Кедр посадил бывший барин, владелец  земли и деревни. Кто-то пытался забраться на это дерево за кедровыми шишками, но неудачно. Кедр очень…. , можно сорваться и сломать себе шею.

По дороге шли люди — кто в лес, кто по дрова. Проходил мужчина в лес, обратно нёс на плече усохшее дерево — сухостой.

Природа иногда ошибается, и рождаются юродивые люди — глухие, горбатые, с разными недостатками в теле и отклонениями в поведении. Историю этого человека, который нёс бревно, рассказала мне тётя Шура. История — довольно обычное явление в деревнях России. Родился он в обычной крестьянской семье. Мать — простая деревенская труженица. Отец — рабочая лошадь, на все руки мастер. Но в один из дней он выпил то ли браги или сивухи, то ли самогонки, пришёл домой с одурманенной головой. Ребёнок — мальчик — в люльке, подвешенной к кольцу на потолке за верёвку, всё кричит и кричит. Жена пошла по воду к колодцу. Муж с перепоя срывает колыбельку с ребёнком и выбрасывает в окно. Чтобы не кричал. Его сын Миша так и не оправился от сотрясения, стал недоумком. Мишу приютили родственники. Он выполнял посильную для него работу — подбирал выкопанную картошку в поле, ходил в лес за дровами. Миша был тихий и исполнительный. С виду роста небольшого. На небритом, обросшем клочками щетины  лице застывшее недоумение. Одет в холщёвые штаны, на ногах тёплые носки и галоши. Телогрейка подпоясана верёвочкой, за поясом топор.

Однажды я застал непонятную картину. Миша шёл в лес, в овраге около ручья его встретила ватага мальчиков – мой двоюродный брат Гарька, его друг «Косой заяц» и ещё несколько ребят. Остановили Мишу, стали кричать. Я стоял немного в стороне и не мог понять, о чём они кричат, что они хотят от этого тихого, забитого судьбой мужичка, окружённого кричащими дьяволятами.

Постепенно до моего сознания стал доходить смысл слов: «Миша, Миша, где твоя большая шишка?» Крик продолжался долго, и, как оказалось, ничего особенного не происходило. Познание природы. Строение человеческого тела. В деревенской среде, в отличие от городской, всё происходит на виду. Кобылы и жеребцы, коровы и быки, куры и петухи, вечно бегущие куда-то суки и кобели — все обитатели деревни под общим названием скотина никого не стесняются и живут так, как им велела природа. Крики моих знакомых и двоюродного брата, крики дьяволят окончились, когда Миша показал свою большую шишку. Шишка была необычная, как мне показалось, очень толстая, большая и белая.

Из лесу вышел тракторист Гена. Увидев ватагу ребят и несчастного растрёпанного Мишу, он всё понял. И сказал единственное русское слово. Мальчишек как ветром сдуло. А Миша продолжил свой нелёгкий путь, неся очередную жердь для дома.

Москва, декабрь 2023 г.