Александр Ульянов: «На «Центрнаучфильме» я проработал почти полстолетия»

Газета СК-НОВОСТИ № 5 (391) 18 мая 2020 года.

Александр Ульянов: «На «Центрнаучфильме» я проработал почти полстолетия»

01.06.2020

Опубликовано в газете СК-НОВОСТИ № 5 (391) 18 мая 2020 года. Беседу вела Елена Мурашкина. Фото из архива Александра Ульянова.

Александр Александрович Ульянов в мае празднует юбилей – 90 лет. Почти пятьдесят лет из прожитых он отдал научно-популярному кинематографу. Сначала как оператор, потом как режиссер. Судьба с детства не баловала Ульянова – в семь лет остался без родителей; в одиннадцать, когда началась Великая Отечественная и Минск захватили фашисты, ушел в партизаны. В тринадцать был тяжело ранен и чуть не лишился кистей обе- их рук... Но жизнерадостность, умение находить позитив в любой ситуации, помогали всегда и везде. Вот и сейчас он продолжает писать мемуары, общается с друзьями в Фейсбуке и Скайпе, даже завел страницу в Инстаграме.

– Александр Александрович, у вас в семье не было кинематографистов. Почему пошли по этому пути и выбрали именно операторский факультет?

– Мой папа Александр Федорович Ульянов, будучи дипломатом, не чурался творческой деятельности. Он довольно часто выступал в научно-популярной журналистике под псевдонимом А. Менский. Когда в Белоруссии зарождалось научно-популярное кино, даже написал несколько сценариев для учебных фильмов по медицине. Так что тезис о том, что в нашей семье не было кинематографистов, неверен.

А если говорить серьезно, то в кино я попал совершенно случайно. В конце 1945 года после окончания Рижской мореходной школы думал связать жизнь с морем, но не получилось. Мой отец в 1937 году был репрессирован, и из Латвийского государственного морского пароходства меня выгнали со страшной для того времени формулировкой: «За невозможностью соответствующего использования на судах Морфлота СССР»! Это было равносильно «волчьему билету». Но, по счастью, добрый приятель нашей семьи был заместителем директора Рижской киностудии. Он привел меня к начальнику отдела кадров Татьяне Назаровне Зуевой. Рассказал мою историю, показал трудовую книжку. И Зуева сотворила чудо! На столе у нее лежал ломтик черного хлеба. Она взяла кусочек мякиша, растерла между пальцами, смазала два листка книжки, склеила их между собой и на следующем развороте написала: «Рижская киностудия художественных фильмов. Зачислен в штат на должность осветителя IV разряда». Так я пришел в кино и сразу попал на съемки картины «Возращение с победой» к корифею советского кинооператорского искусства Эдуарду Казимировичу Тиссэ. Именно Тиссэ в далеком сорок седьмом посоветовал мне идти в вечернюю школу и после ее окончания поступать во ВГИК.

Через какое-то время Эдуард Казимирович вместе с Александром Владимировичем Гальпериным стал руководителем операторской мастерской во ВГИКе, в которую я и поступил. А на Рижской киностудии я проработал шесть с лишним лет, прошел путь от осветителя четвертого разряда до ассистента кинооператора.

– Чем запомнилась учеба во ВГИКе?

– Прежде всего необычной атмосферой. Время моей учебы – с 1953 по 1958-й – первые годы после смерти Иосифа Сталина, ХХ съезд КПСС, события в Венгрии.

В 1953-м году в Москве разрешили фотографировать на улице. Мы свободно ходили по городу, снимали иллюминацию к годовщине Октября. Помню, со Светланой Нови фотографировали подсветку высотки МИДа на Смоленской площади. Подошел милиционер, посмотрел и перекрыл движение машин, поворачивающих на Смоленский спуск, чтобы не мешали съемке.

С Борисом Серединым снимали станции кольцевой ветки метро. Нас специально пускали после закрытия, чтобы народ не мешал. Вот только для съемки внутри нового здания МГУ потребовали письмо от дирекции ВГИКа на имя ректора МГУ. Тот наложил визу: «Проректору!». Затем каждый, кому адресовалась наша бумага, писал: «Разрешаю» и отправлял на ранг ниже. Когда мы пришли в холлы, где со- бирались снимать, текст первоначального письма из-за обилия разрешительных виз прочитать было невозможно.

– После института вы должны были вернуться в Ригу. Почему остались в Москве и как попали на ЦНФ?

– Мою жену после физфака МГУ распределили на закрытое предприятие Глав- атома. И оттуда в Министерство культуры пришло письмо с настоятельной просьбой трудоустроить меня в Москве. Меня при- гласили на работу на ЦСДФ и на «Мос- фильм», но министр культуры Николай Михайлов решил иначе. У него на меня был «зуб» еще с 55-го года, когда я от имени комсомольской организации института подписал открытое письмо в газету «Комсомольская правда», где критиковал министра, не принявшего делегацию студентов-комсомольцев. Он тогда вызвал меня на ковер, кричал и топал ногами: как это мальчишки-студенты позволили себе критиковать его, министра! Я не выдержал, тоже стукнул по столу: «Я вам не мальчик, я участник Отечественной войны, орденоносец и не позволю стучать на меня кулаком по столу. Дома на жену кричите!». И оказалось, что попал в точку: жену свою он боялся, как черт ладана, и сразу притих, но меня запомнил. И на моем на- правлении, к которому было приложено письмо Главатома, черкнул резолюцию: «К Тихонову! И пусть помнит!». Вот так я оказался на «Моснаучфильме» (позже – «Центрнаучфильм». – Прим. ред.) у Михаила Васильевича Тихонова, за что благодарю судьбу!

– Вы участвовали в съемках фильма «Путь к звездам», хотя вашей фамилии нет в титрах. А что именно из ваших съемок вошло в картину?

– 14 апреля 1961 года Москва встречала Юрия Гагарина. В течение многих месяцев подготовку к полету, пуск ракеты, приземление космонавта снимала большая группа операторов. Но в день прилета Гагарина съемок было много, операторов не хватало, и позвали всех свободных. Узнав, что я на машине, режиссер картины попросил поездить по праздничной Москве и снять москвичей, радующихся победе в космосе.

Я положил в машину стремянку, «Конвас» и поехал на Пушкинскую площадь. На фронтоне кинотеатра «Центральный» – огромный плакат-анонс, кадр из фильма «Небо зовет». Крупный план – летчик в гермошлеме. И у многих людей, стоящих и гуляющих на площади, на лацканах паль- то и курток «розетки» с портретом Юрия Гагарина в таком же летном гермошлеме. Забравшись на стремянку, я снял рекламу фильма на фронтоне кинотеатра и с помощью панорамы и трансфокаторного наезда вышел на крупный план – портрет Гагарина на лацкане пальто молодого человека в толпе. План получился длинный, шестнадцать метров, режиссеру понравился. И он его вставил в окончательный вариант картины целиком. А вечером, когда основная группа операторов снимала торжественный прием в честь первого космонавта, в Кремлевском Дворце съездов (сейчас Государственный Кремлевский дворец. – Прим. ред.), я снял на площади Маяковского выступления поэтов Роберта Рождественского, Беллы Ахмадулиной и Евгения Евтушенко, читающих свои стихи. Этот материал также вошел в монтаж.

– Вы много снимали о медицине. Что было самым интересным?

– В течение довольно длительного времени мне довелось снимать в клинике у Александра Александровича Вишневского, генерал-майора медицинской службы, главного хирурга Советской Армии, члена-корреспондента АМН СССР. Он много оперировал на открытом сердце, проводил сложные операции на желудке, кишечнике, мочевом пузыре.

Смотреть, как Вишневский оперирует, всегда приходило много народа. Не только студенты, которым он по ходу операции еще и лекции читал, но и многие большие хирурги. Как-то увидел на его операции тогда молодого, но уже известного хирурга Лео Бокерия. Потом мне довелось побывать и на его операции Однажды на операции я увидел седовласого иностранца, который очень внимательно следил за ходом операции и что-то записывал у себя в блокноте. Когда операция подходила к концу, Вишневский обратился к ассистирующему профессору Александру Харнасу: «Саша, мы тут без тебя управимся, а ты сгоняй-ка в магазин, коньячку армянского возьми, угостим гостя. Лимончик у меня в холодильнике есть, но ведь нельзя же его угощать из открытой бутылки. Подумает, что мы жмоты какие-нибудь».

Через несколько лет я узнал, что по- смотреть, как оперирует Вишневский, приезжал доктор Кристиан Барнард, сделавший в 1967 году первую пересадку сердца от человека к человеку. В одном из своих интервью он назвал Вишневского своим учителем; сказал, что, наблюдая за его операциями, многое для себя узнал. Кстати, первую операцию по пересадке сердца в СССР сделал именно Александр Вишневский. Но так как он оперировал вне системы Минздрава, в Военно-медцинской академии в Ленинграде, наши СМИ об этом не рассказали. К сожалению, женщина умерла через несколько дней после пересадки, хотя сама операция прошла успешно. И я ее снимал, но сюжет в журнал не прошел.

– Вообще, снимать научно-популярное кино интересно?

– Самое интересное в научно-популярном кино – создание коротких очерков- сюжетов для киножурналов. В короткой киноминиатюре нужно за две-три минуты раскрыть тему сюжета с прологом, кульминацией, эпилогом. То есть создать за- конченное произведение.

Я проработал в студийной кинопериодике более четверти века, снял около двухсот киноочерков, был выпускающим режиссером почти тридцати журналов, в том числе около десяти специальных тематических выпусков. И часто наши короткие сюжеты были более информативными и зрелищными, чем фильмы на ту же тему.

Могу сказать, что я счастливый человек. С юности меня судьба сводила с очень интересными людьми – что в Риге, что в Москве: с выдающимися учеными, художниками, изобретателями, спортсменами, космонавтами, операторами, режиссера- ми, драматургами. Вообще, работая в кино, я смог увидеть и узнать столько нового и интересного, чего нигде и никогда бы не узнал. «Центрнаучфильм» – уникальная студия, и я счастлив, что был частью ее коллектива без малого пятьдесят лет.