Режиссёры советского документального кино. Игорь Григорьев

Сборник «Союзинформкино». Москва, 1984 год.

Режиссёры советского документального кино. Игорь Григорьев

17.06.2020

Караджев Борис Яковлевич (родился в 1948 году в Перми) — режиссёр и сценарист документального кино. Окончил физический факультет Пермского государственного университета в 1971 году и сценарно-киноведческий факультет ВГИКа в 1982 году. В 2001 — 2006 — главный редактор РЦСДФ. С 2002 года руководитель мастерской режиссуры документального кино во ВГИКе.

Опубликовано в сборнике "«Союзинформкино» представляет. «Режиссёры советского документального кино»" (Вып. Второй. Москва, 1984 год; стр. 21-25).  Источник фото: персональный сайт Игоря Григорьева.

«Огромная ответственность падает сегодня на человека с документальной матерой, на политика и художника, которому само время доверило, вложило в руки инструмент, позволяющий отобразить картину мира и показать, что движет разумом и сердцем отдельного человека. Показать на экране, который обладает магической силой прослеживать, обозревать, обобщать и типизировать судьбу человеческую и судьбу народную, приоткрывать завесу над будущим, искать и находить пути к истине…»

И. Григорьев  

Из доклада на пленуме Союза кинематографистов СССР

Существует у времени температура? В частности, может ли оно быть, например, горячим? Сама постановка этих вопросов наверняка покажется кому-нибудь скрупулёзному физику по меньшей мере некорректной или абсурдной. Но кому-кому, а кинодокументалистам (впрочем, конечно, не только им одним) хорошо известно, что время горячим бывает часто. Когда оно насыщено событиями, когда оно дорого, когда его мало.

Время идёт быстро. И нужно запечатлеть его на плёнку в самых существенных, главных проявлениях, в точных и ярких образах, успеть его осмыслить. А для того надо не «останавливать» его, как у нас ещё иногда принято писать, а хотя бы не отставать, двигаться с ним в ногу, жить в темпоритме времени, а то ещё забегать вперёд, брать упреждение…

Мы виделись с Игорем Григорьевым в студийной суете почти каждый день. Но для обстоятельного или хотя бы даже более или менее спокойного разговора времени не находилось. Так вышло, что Игорь Андреевич как раз в эти дни завершал работу над картиной о строительстве газопровода Сибирь – Западная Европа. Неотложных дел была уйма, он всё время спешил, торопился дать указания, объяснить, проверить и почти всегда на ходу. А когда мне удавалось застать его сидящим за монтажным столом, мои невинные слова насчёт того, что «надо бы поговорить», словно в стенку, натыкались на очень выразительные, укоризненный и одновременно умоляющие взгляды его ассистентов – «ради бога, не отвлекайте шефа, вы что, не понимаете, что он занят». А сам Григорьев мотал головой и разводил руками – «некогда»…

Прошла (а для Григорьева и его коллег – промчалась) неделя. Нам удалось, наконец, встретиться, или, как точно выразился Игорь Андреевич, «пересечься» в субботу. На студии было заметно тише, хотя кое-где привычно «стрекотали» монтажные столы. Кому-то не хватало, может быть, одного дня, поджимали сроки…

У Григорьева этот день тоже не был выходным – надо было поработать над дикторским текстом, с кем-то связаться по телефону и т.д.

За неделю я вспомнил или заново пересмотрел многое из того, что успел сделать режиссёр Игорь Григорьев за десять с лишним лет работы в документальном кино, включая и полнометражные фильмы «На Восток» и «Последние сражения» из киноэпопеи «Великая Отечественная», в числе создателей которой он был удостоен Ленинской премии. Одно за другим я совершил несколько интересных, не всегда лёгких, но неизменно волнующих путешествий по жизни и истории, в которых меня сопровождал наблюдательный, умный, знающий и неравнодушный спутник-документалист. Я чувствовал, что оставалось неизменным и что менялось в его пристрастиях, оценках, суждениях о людях и о себе, как он переосмыслил увиденное раньше и как сегодняшние впечатления рождали далёкие ассоциации.

Мысленно расположив фильмы в хронологической последовательности, я как бы перелистал биографию режиссёра, вернее её какие-то очень важные главы-результаты, главы-этапы. Подобно точкам на координатной плоскости, они уже позволили построить, прочертить своеобразную линию – контур творческого пути художника.

И вот ещё одна картина, уже почти законченная, в круглых железных коробках лежала в монтажной, а мы спустились этажом ниже в маленький холл, где можно было курить и разговаривать. Я попросил Игоря Андреевича вернуться в прошлое, к началу этого пути, к истокам.

Он родился и вырос на Верхней Волге. «Есть волжане и волгари, знаете разницу? Волгари – те, кто живёт на Волге ниже современного города Горького, бывшего Нижнего Новгорода. А вот я с верховьев, и мы называем себя – волжанами…»

Отца рано не стало, его воспитывала мать. После восьмого класса он поступил в техникум, стал изучать вычислительные машины. Дело было модным, но Григорьев почти сразу почувствовал, что техника – это не то, что способно интересовать его в течение всей жизни, не та область, в которой он сможет себя реализовать полностью. Но профессию нужно было получать, и техникум он всё-таки закончил.

Ещё в годы учебы он стал ходить в театральный кружок, было интересно играть на сцене и помогать режиссёру, в этом было что-то привлекательное, но насторожила условность театра, его, казалось бы, оторванность от непосредственного течения жизни…

Тогда же Григорьев впервые попал на студию телевидения в Ярославле (в этом городе находился его техникум), попробовал себя в тележурналистике, он готовил небольшие репортажи, ездил с оператором на места событий и тогда снимал сам. Наверное, в это время он и почувствовал, что экранная публицистика – есть дело его жизни, его призвание.

Впрочем, путь к этому призванию оказался совсем не простым. Жизнь словно нарочно ставила ему барьеры и препятствия, уводила его в сторону от главного направления. И Григорьеву стоило больших усилий реализовать свою мечту.

Диплом об окончании техникума давал право поступать только в технический вуз. Так что ему пришлось за один год пройти программу последних классов школы, чтобы получить «нормальный» аттестат. А ещё, по тогдашним правилам, чтобы поступить в институт, нужно было иметь два года стажа.

После двух лет работы его призвали в армию. Служил на границе, в Туркмении. К этому моменту он уже твёрдо решил, что будет поступать во ВГИК. К экзаменам надо было готовиться серьёзно, а служба не оставляла для этого свободного времени, приходилось заниматься по ночам. Он вставал в 4 утра, сидел за книгами и конспектами, а к 7 часам, когда подавалась команда «подъём», он был уже бодрым, успевшим много сделать.

Его отпустили из армии на месяц раньше срока, как раз к экзаменам. Григорьев приехал в институт в тропической форме, прямо с заставы. Сдал экзамены и поступил.

 «…Мне повезло с учителями. Я учился у таких замечательных мастеров и выдающихся людей, как Роман Кармен и Михаил Ромм. Кармен был у меня руководителем мастерской, а у Ромма я стажировался. О том, как я познакомился с Михаилом Ильичом, стоит рассказать особо. Пожалуй, моим первым потрясением в документальном кино была его картина «Обыкновенный фашизм». В то время, когда мы учились в институте, Ромм начинал делать следующую картину, которая потом получила название «…И всё-таки я верю». Узнав об этом, мы вместе с моим сокурсником Е. Тихоновым подошли к Михаилу Ильичу и попросились к нему в помощники, мы готовы были делать самую черновую работу. Помощники Ромму были нужны, но он просил нас согласовать это с нашим мастером – Карменом. Вопрос этот был тонкий, деликатный, и перед разговором с Романом Лазаревичем мы очень волновались. Но Кармен был человеком широкой натуры и прекрасным педагогом, он понял нас и охотно разрешил нам работать с Роммом.

Вообще тот факт, что я в течение нескольких лет был рядом с такими людьми, для меня значит очень многое. Они учили нас, прежде всего, своим личным примером, своим служением искусству, своей страстностью, своей творческой самоотдачей. Они были очень разными людьми по своим творческим пристрастиям и художественной манере. У Ромма мы пытались перенять умение анализировать события, мыслить философски, сопоставлять неожиданные вещи, идти вглубь материала, вскрывать подтекст… Кармен, в свою очередь, учил нас репортёрской, журналистской хватке, смелости, умению активно вторгаться в жизнь, человеческой и творческой мобильности, публицистичности.

К концу жизни эти очень разные люди сблизились. Ромм ощутил потребность «выйти на улицу», теснее соприкоснуться с живым потоком реальности, у Кармена всё больше и больше стала проявляться тяга к анализу, философскому осмыслению факта…»

Свою первую картину Григорьев делал на «Мосфильме» под руководством М. Ромма. Это была его дипломная работа и называлась она «Праздники революции». Молодой режиссёр попытался увидеть прошлое, революционные годы, людей того времени через своеобразную призму, которой стала кинохроника первых революционных массовых праздников. Картина получилась яркой, интересной по форме и языку. И на неё обратили внимание. 

В 1971 году Игорь Григорьев пришёл работать на Центральную студию документальных фильмов. Начались кинематографические будни. Случилось так, что в первые годы он на одну за другой сделал несколько картин о спорте: «Начало биографии», «Двое на льду», потом «Поединок». Спорт привлекал его возможностью увидеть человека в экстремальной ситуации, когда человеческие силы напряжены до предела, а страсти бьют через край. Ему даже иногда казалось, что в обычной жизни этих страстей и напряжений как-то немного недостаёт… Пожалуй, так думал не только он один. Многие его ровесники также стремились в кино и в жизни к чему-то необычному, к экзотике и романтике. Это было своеобразным увлечением целого поколения.

«…Прекрасно зная жизнь своего поколения, я видел созвучность своей судьбы и судеб многих своих ровесников, созвучность наших мыслей, увлечений и заблуждений. Но, несмотря на многие издержки, главное, к чему мы стремились, – это утвердить себя, доказать своё право на  самостоятельность. А утверждая себя, мы преодолевали трудности и открывали для себя окружающий мир во всей его сложности, противоречивости и гармонии».

В своём фильме «Открывая мир» Григорьев как бы вернулся в края своего детства, в текстильные городки Верхнего Поволжья, небольшие, не очень шумные но полные неповторимого очарования, в места, которые издавна славны своими рабочими традициями. Родная земля, любимое дело, призвание – этими категориями оперировал режиссёр, внимательно вглядываясь в человеческие судьбы, сопоставляя их, находя общее и частное, выявляя закономерности и подчёркивая индивидуальность и человеческую неповторимость своих героев…

Галя Мартемьянова, совсем ещё молоденькая девчонка, приехала в текстильный Приволжск издалека – из Ростовской области. Её привело в эти места стремление освоить профессию ткачихи. Но на пути к своей мечте Галя должна была пройти через многие препятствия, робость, нерешительность, отсутствие навыков… И нужно было почувствовать, что она часть большого коллектива, что на ней лежит ответственность за общее дело, что она является продолжателем давних и добрых традиций своего комбината, своих старших товарищей… Словом, ей нужно было многое понять и, по существу, открыть для себя мир, мир труда, мир взрослой жизни.

Казалось, совсем в другом положении находились герои другой этапной для Григорьева картины «Тридцатилетние» – инженер Владимир Иванов, биолог Станислав Коновалов, строитель Арас Бейсенов и агроном Александр Гришин. Как следует из названия, всем им 30 лет или чуть более. Это возраст, когда людям приходится принимать ответственные решения, когда им уже нужно отдавать накопленное, учить других, руководить. Но для каждого из них этот возраст тоже становится своеобразным порогом между молодостью и зрелостью, жизненным рубежом, который оказывается не так-то легко преодолеть. Они очень разные люди, но всех их объединяет стремление находиться в гуще жизни, оптимизм, готовность взять на себя ответственность за судьбы людей, за судьбу страны.

На съемках фильма «Тридцатилетние». Источник фото: персональный сайт Игоря Григорьева.

Своих героев режиссёр Игорь Григорьев застал в движении, в пути, в момент преодоления серьёзного жизненного испытания. Их главные свершения, главные результаты ещё впереди. Удастся ли им закончить начатое, завершить задуманное – в этом своеобразный пафос и одновременно проблемность картины.

А вот ещё одна лента, которая вместе с фильмами «Открывая мир» и «Тридцатилетние» образует своеобразную трилогию. Она называется «Костёр по четвергам». В ней речь идёт о судьбах молодых людей – одноклассников, которые вместе с учительницей уехали на одну из новостроек Сибири. Не всё просто сложилось в их жизни. Их романическое ощущение действительности, представления о красоте странствий, о «счастье трудных дорог» и необжитых местах подвергаются суровым житейским испытаниям. В картине явственно звучит аналитическая интонация, режиссёр, уже изживший собственные романтическое иллюзии юности, исследует романтику с позиций реалистического искусства, с позиций сегодняшней жизни, сложной, драматичной, неоднозначной.

«…Наш сегодняшний мир перенасыщен информацией, человека окружает множество фактов, в которых порой бывает трудно сориентироваться. Помочь в этом человеку – одна из важнейших целей искусства вообще, и документального кино, в частности. В давние времена человеку достаточно было своих органов чувств, чтобы иметь информацию об окружающей действительности и строить на её основе представления о мире. Сегодня масштаб происходящих событий столь велик, их связи  столь сложны, что для человека уже недостаточно «невооружённых» органов чувств, чтобы составить картину мира. И тогда ему на помощь приходят кино и телевидение. Они помогают нам спроецировать на себя и свою жизнь всё то, что происходит на земном шаре.

Мне лично очень близко толстовское понимание задачи искусства (уверен, что это полностью относится и к документальной кинопублицистике, и к журналистике) – расширить человеческую жизнь до границ других жизней. Я не мог быть в 30-е годы в Германии. Но фильм Ромма «Обыкновенный фашизм» сделал события тех далёких дней фактом моего жизненного опыта, дал возможность прожить их, прочувствовать их реальность…»

Человек и история, человек и время, человек и общество – пересечение и переплетение этих связей как бы образует многогранность, многомерность существования человека в окружающем его мире. Выявление этой многогранности является доминантой, сверхзадачей всего творчества режиссёра-документалиста Игоря Григорьева. И поэтому закономерным представляется его участие в работе над такими крупномасштабными произведениями нашей кинопублицистики, как многосерийные эпопеи «Великая Отечественная» и «Всего дороже». Работа над этим материалом была обусловлена для Игоря Григорьева внутренней потребностью, человеческой, гражданской, художнической.

«Великая Отечественная» побила все прокатные рекорды, обогнав многие известные кассовые боевики. Под разными названиями – «Неизвестная война», «Незабытая война», «Решающий фронт» – этот фильм посмотрели миллионы людей на разных континентах земли, пережив тем самым драматические страницы в истории человечества, приобщившись к глубоким раздумьям о судьбах мира…

Художественно-публицистические принципы героического эпоса были развиты нашими мастерами-документалистами в фильме «Всего дороже». В этом сериале Григорьеву принадлежит лента, может быть, самая драматичная, горькая и вместе с тем оптимистичная – «Трудное поле». В ней рассказывается о битве, которую пришлось вести советскому народу уже после войны. Битве с разрухой, с голодом, битве за хлеб, из которой мы вышли победителями…

Об этих фильмах, о международном резонансе, который они вызвали, писалось и говорилось уже очень много. Хочется привести один только факт (о нём напомнил И. Григорьев в своём докладе на Пленуме СК СССР).

В редакцию одного из советских изданий пришло письмо от рабочих чехословацкого завода «Шкода». Они писали, что когда по чехословацкому телевидении демонстрировалась кииноэпопея «Всего дороже», западногерманские телевизионные станции начали транслировать на пограничные районы Чехословакии самые популярные эстрадные шоу и прочие телебоевики, чтобы отвлечь внимание людей, особенно молодёжи, от рассказа о послевоенном трудовом подвиг советского народа. Но из этой пропагандистской диверсии ничего не вышло. Все дни, пока шла демонстрация фильма, рабочие «Шкоды» собирались на импровизированные обсуждения увиденных серий в обеденный перерыв, после смены… В этих взволнованных разговорах участвовала и молодёжь, и те, кто сам пережил трудные послевоенные времена.

Последние месяцы внимание и время Игоря Григорьева и его товарищей по съёмочной группе занимала «стройка века» - газопровод Западная Сибирь – Западная Европа. Они пролетели и проехали по этой трассе тысячи километров, встретились и поговорили с сотнями людей…

«Мы предприняли попытку создать кинороман, где судьбы отдельных людей сопоставляются с судьбой страны, с судьбой всей земли. Это определило три своеобразных среза повествования: человеческие отношения, экономические отношения и политические отношения между государствами. Показать, как экономика и политика входят в судьбы людей, непросто. Но мы стараемся сделать именно это, ибо только так можно понять, как жизнь и поступки конкретного человека связаны с историей, с прошлым, настоящим и будущим нашей страны и нашей планеты…»

И вот очередная картина, в которую вошли запечатлённые на плёнку события многих дней, впечатления от встреч со многими людьми, уже почти готова. Она пока ещё немая и существует отдельно от дикторского текста. Скоро его запишут, сведут изображение и звук на одну плёнку. Картина будет тиражирована, выйдет на экраны и заживёт своей самостоятельной, уже не зависящей от авторов жизнью. 

Наверное, можно завести с режиссёром разговор о планах на будущее, но он как-то не складывается. Конечно, планы есть, но говорить о них пока рано. Игорь Андреевич ещё живёт этой картиной, которая лежит в монтажной в круглых железных коробках. В неё вложено много сил, энергии, сердца, и нужно подождать, пока сиюминутные ощущения отойдут в память. И, конечно же, будут новые впечатления и новые фильмы и замыслы станут реальностью, но всё это ещё впереди. Жизнь движется стремительно, так что не буем загадывать.