Его судьба – быть мастером во всём

Журнал «Искусство кино» № 8 за 1996 год.

Его судьба – быть мастером во всём

09.04.2020

Вадим Абдрашитов

Вадим Юсупович Абдрашитов (род. 19 января 1945 года в Харькове) — кинорежиссёр и педагог. Народный артист Российской Федерации (1992).

Опубликовано в журнале «Искусство кино» № 8 за 1996 год (с.158-159). Фото: "Съемки кинопробы М.И. Ромма на роль Елизаветы. Фильм: Иван Грозный (3 серия). 1941-1944". На фото (слева направо): оператор А. Москвин, режиссеры С. Эйзенштейн и М. Ромм. Источник: ГОСКАТАЛОГ.РФ № 20658556 (Музей кино).

С Михаилом Ильичом Роммом мы познакомились на вступительных экзаменах во ВГИКе и расстались навсегда, к нашему несчастью, в ноябре на втором курсе. Общались как будто немного времени. Но масштаб его личности был таков, сто до сих пор у меня есть ощущение очень долгого общения.

Ромм был одной из самых значительных фигур, отражавших время, статьи его зачитывались до дыр, перо его было лёгким, полемичным, и рассказчиком он был необыкновенным.

Описать подробно его педагогическую методологию невозможно, потому что она аметодична. Он рассказывал нам, что длительное время пытался учить студентов азам профессии и лишь потом выпускать на площадку, пробовал сразу давать студенту камеру в руки, чтобы тот учился на своих ошибках, а если умный, то и на чужих, – но всегда результат был одинаковым.

Нам он сразу сказал, что ремеслу мы будем обучаться с подмастерьями. Сам же мастер рассказывал нам, что такое наш XX век. Лекции его были такими необыкновенными эссе, открывавшими мир, в котором мы живём. Ромм в то время готовился к картине «Мир сегодня», которую сделать не успел, заканчивали её Элем Климов, Марлен Хуциев и Герман Лавров (она вышла изуродованная цензурой, под названием «И всё-таки я верю»). Мысль Ромма была в том, что человечество подошло к черте, за которой начинается новое мышление, подошло к непознанному. Это то, о чём впоследствии говорил Андрей Сахаров: необходимость мышления нового исторического масштаба.

Юбилей Михаила Ромма (70 лет). В рабочем кабинете (слева направо): Э. Климов, М. Ромм. На стене висит портрет учеников М. Ромма - А. Смирнова и Б. Яшина. Источник: ГОСКАТАЛОГ.РФ № 20658840 (Музей кино).

Рассказывая об истории XX века, Ромм начинал с первобытных наскальных рисунков, объяснял, как драматично развивалось искусство, переплетаясь в новейшие времена с техникой. Он был энциклопедически образованным человеком. Любимых своих импрессионистов называл первыми художниками-кинематографистами, которые владели в совершенстве методом раскадровки материала. А сколько интересного мы узнали от нашего мастера о русской литературе и живописи! Когда Ромма не стало, мы в растерянности заметили, что ни у кого не было конспектов его лекции: записывать было невозможно, мы слушали, раскрыв рты.

Ромм показывал нам черновые сборки своего ильма и комментировал его. Мы были просто ошарашены, что это было необычайно по подходу, по сценарным и монтажным решениям. Чувствовалась жёсткая структура, найденная импровизационным методом. Он был мастером парадоксальных монтажных сопоставлений, монтажа аттракционов. Мы упивались общением с ним.

При этом Ромм не витал в заоблачных высотах. Очень зорко следил за тем, что мы делаем на площадке. Заставлял нас, подчас чуть не насильно, отрабатывать на площадке полный курс мастерства актёра, репертуар наш был очень широк, и мастер внимательно следил за тем, что у нас получается. На первом курсе мы делали немой документальный репортаж, и он наблюдал за нашими работами и комментировал их всегда с юмором и без всякой патетики.

Я прихожу к выводу, вспоминая нашего мастера, что в искусстве не так необходимо знание основ ремесла (это как бы само собой разумеется), как общение с учителем, в личности которого есть подлинный масштаб. Сегодняшний невысокий художественный уровень нашего кино связан, думаю, с отсутствием в нём личностей такого масштаба, как Михаил Ильич Ромм. Мелкотравчатость личности, как правило, – свидетельство и непрофессионализма.

Ромм так собирал мастерские, чтобы они не были однообразными, и действительно воспитал таких разных кинематографистов, что просто диву даёшься. Как в Вавилоне, его ученики говорили на разных языках, и всё же взаимовлияние было очевидно.

Быть мастером во всём – талант и судьба Михаила Ромма. Он остался для меня и большой, неразгаданной загадкой. Если сравнить его ранние картины и «Девять дней одного года» или «Обыкновенный фашизм» – не оставляет ощущение, что их делали совершено разные люди. Я другого такого примера не знаю. Как правило, всегда можно узнать почерк режиссёра. А в роммовском таланте была такая потенция роста, перерождения, причём самостоятельного, не конъюнктурного, органичного, как будто внутри него нарождался совсем другой человек. Здесь для меня поразительная тайна.