Опубликовано: Михаил Посельский «Свидетельства очевидца. Странички из записных книжек» (Изд.: — М.; "ЭлифИПР", 2005 год; 196 с.; ил.). Фотографии из архива семьи Венжер-Посельских. Материал был опубликован (с сокращениями) в 2005 году в журнале "Киноведческие записки". На фото (слева направо): кинооператоры В. Фроленко и М. Посельский. Май-июнь 1945 года. Фото из архива Н.Я. Венжер.
В конце победного мая 1945 года на нашей родной Хронике – или, как она стала называться, на Центральной студии документальных фильмов, началась подготовка к съёмкам парада Победы, который должен был состояться 24-го июня на Красной площади. Для этого нужно было собрать как можно больше операторов-документалистов.
Вместе с отборными воинами нашего фронта, которые завоевали честь стать участниками парада, мы с операторами Борисом Соколовым и Владимиром Фроленко уезжали из Берлина в Москву. На пути следования поезда, на коротких его остановках у вагонов собиралось много людей. Они приветствовали, благодарили, обнимали героев. Праздник Победы начался ещё по дороге в столицу.
Когда поезд подошёл к границе с Советским Союзом, к вагонам заспешили бравые пограничники. Это были необстрелянные на войне солдатики, недавно призванные на военную службу. Они должны были произвести досмотр вещей фронтовиков. Проще говоря, обыскать их… Эта акция недоверия вызвала возмущение у бывалых солдат. Начальник поезда, фронтовой генерал приказал выставить у вагонов вооружённых солдат и не допустить унизительного досмотра.
И вот мы дома… Весь май месяц победного 1945 года был каким-то особенно радостным и – печальным. Это был месяц счастья «со слезами на глазах», как очень точно позже сформулировал поэт. Особенно это чувствовалось в Москве, на её Красной площади. Сюда приходили все, кто имел возможность быть в это время в столице. Эти стихийные чувства требовали какого-то материального воплощения, «оформления» что ли. И потому Парад Победы ожидался не только как официальное государственное мероприятие, но и как общенародное торжество. А для того, чтобы это торжество увидела вся страна – ведь Красная площадь не могла вместить и всех желающих москвичей – необходимо было как можно подробнее снять и как можно выразительнее смонтировать фильм. Ведь о телевидении тогда никто даже не подозревал, кроме горстки специалистов.
Первый послевоенный парад Победы состоялся 24-го июня 1945 года.
Вспоминаю этот день. В 8 часов утра я вошёл в здание фотохроники ТАСС. Здесь, рядом с ГУМом представитель госбезопасности должен был познакомить меня с человеком, который станет моей «тенью» во время работы на параде. Таков был порядок! Майор госбезопасности попросил предъявить пропуск на Красную площадь. Он долго рассматривал документ, затем его взгляд остановился на кобуре, висевшей у меня на поясе. Я понял, что что-то не понравилось майору. Накануне праздника операторам, допущенным на съёмку этого фильма, было приказано сдать в спецотдел студии личное оружие, привезённое с фронта. Грустно было расставаться с пистолетом, который в трудные минуты на войне вселял уверенность, и я оставил на память от него кобуру, а пистолет и 8 патронов сдал, о чём получил справку спецотдела.
Майор долго смотрел на кобуру, затем встал, бросил в ящик своего письменного стола мой пропуск и сказал:
— Можете идти домой, на этом для вас работа закончена.
Объяснить причину случившегося и отвечать на вопросы «бдительный» майор отказался.
На улице 25-го Октября меня поджидал Виктор Иоселевич, любимец и наставник операторов, один из основателей советской кинохроники.
— Почему ты не выполнил приказ и не сдал свой пистолет? – спросил он.
К счастью, справка о сдаче оружия была при мне, и я отдел её Виктору.
Вскоре он вышел из здания с сотрудником, который вернул мне пропуск, и мы пошли на мою точку съёмки к Спасской башне Кремля.
У Спасских ворот стояла шеренга солдат-гвардейцев, в руках они держали опущенные к мостовой фашистские знамёна. Снимаю личный штандарт Гитлера, знамёна дивизии «Мёртвая голова», которые будут брошены к ногам победителей у Мавзолея.
Кремлёвские куранты бьют десять!
Из Спасских ворот на белом коне выезжает маршал Жуков.
Рокоссовский отдаёт ему рапорт. 16 фронтовых операторов должны показать стране и миру триумф и могущество победителей[1].
В этот день генералиссимусу Сталину, которого объявляли единственным вдохновителем и творцом нашей победы, поневоле пришлось разделись триумф с Жуковым – на равных[2]. Армия и народ, свято веря в величие Сталина, тем не менее, видели в Жукове своего спасителя и защитника.
Этот парад был днём высшего взлёта маршала Жукова. Сталин видеть себе равных не хотел… Как – позже – и Никита Сергеевич. Прославленный маршал до конца дней своих находился в полуопале – все советские вожди опасались его популярности.
Парад, снятый на немецкой цветной плёнке, обрабатывался в Берлине. Чтобы ускорить выпуск цветного варианта, его монтаж и озвучание было решено перенести в Берлин. Режиссёрская группа и диктор фильма Леонид Хмара вылетели в Германию.
Кстати, в начале работы с Лёней произошёл трагикомический казус. Впервые попав за границу, он решил отметить это событие в ресторане. Но едва проголодавшийся московский диктор приступил к закуске, он умудрился прикусить себе язык, да так сильно, что понадобилась скорая помощь. Когда в Москве узнали, что немецкий врач в Германии запретил нашему диктору открывать рот, решили, что это вражеские козни… На самом деле доктор, лечивший Хмару, оказался хорошим специалистом, и через неделю фильм «Парад Победы» был озвучен и готовым попал на просмотр в Кремль.
Гром грянул, когда просмотр был окончен, и Сталин спросил у Большакова (тогдашнего главного киноначальника): «Почему в картине показаны не все командующие фронтами? Куда делись Баграмян и Ерёменко?»
Иван Григорьевич не знал, что ответить «Хозяину», а режиссёров на просмотр такого высокого уровня не приглашали. Министр кинематографии потребовал от режиссёров картины Ирины Венжер (жена моего отца) и Иосифа Посельского (мой дядя) исправить «политическую ошибку» и вставить в фильм кадры с генералами Баграмяном и Ерёменко. Всё осложнялось тем, что командующий Первым прибалтийским фронтом генерал армии Баграмян со своим штабом находился в Риге, а командующий Четвёртым Украинским генерал Еременко и его штаб – в Кракове. Одному оператору надо лететь в Ригу, другому – в Краков и там доснять их для двух вариантов фильма – чёрно-белого и цветного.
Предварительно надо было выяснить, где находятся генеральские парадные мундиры, в которых они были на Красной площади. Это удалось узнать по телефону у родных. Мундир Баграмяна был в Москве, а у Ерёменко – при нём в Кракове.
Жребий снимать Ерёменко в Кракове выпал мне. Перед отлётом в дирекции студии меня попросили сказать Ерёменко, что его съёмка на параде забракована из-за капель дождя, попавших на объектив.
А пока фильм о Параде Победы правительством принят не был.
Дело в том, что восемь командующих фронтами вышли на парад в мундирах и погонах маршалов, а двое оставались генералами. Операторы едва успели запечалеть на плёнку маршалов, а на съёмку генералов времени не хватило. Судьбу фильма и выпуск его на экраны теперь решала наша оперативность.
На следующий день я вошёл в кабинет Ерёменко. За письменным столом сидул уставший грузный человек. Я доложил о цели приезда и сказал о каплях дождя, попавших на объектив. Генерал стукнул кулаком по столу и грозно произнёс:
— Кто научил вас врать генералу, капитан? Мимо меня пробегали ваши опреаторы, и ни один не удосужился остановиться и снять меня на параде.
Я попытался как-то объяснить ситуацию, но Ерёменко поднялся из-за стола и зычным голосом дал команду:
— Кругом! Марш!
Я пулей вылетел из кабинета, весь красный от стыда. И зачем я врал? Надо было честно сказать: «Не сняли, не успели, виноваты…»
Убедить Ерёменко в необходимости съёмки мог только начальник военной комиссии в Польше генерал Шатилов. Я честно рассказал ему о случившемся и попросил помощи. Шатилов обещал посодействовать…
Через некоторое время Ерёменко приказал доставить меня к нему в штаб. После того, как я выслушал ещё один справедливый упрёк генерала к кинохронике, последовал вопрос:
— Что вам нужно от меня теперь?
А нужно было генералу надеть парадный мундир и на фоне красных знамён, которые прикрывали бы отсутствующий в Кракове ГУМ, постоять немного, чтобы я успел снять его для цветного, а потом и чёрно-белого вариантов фильма «Парад Победы».
Решено было делать съёмку за чертой города, подальше от любопытных глаз. Точно в 12.00 Ерёменко в новом парадном мундире, увешанный сверкающими боевыми наградами, вышел из дома и сел в машину. Автомобиль командующего, два бронетранспортёра с солдатами и знамёнами армий тронулись на съёмку. Когда колонна выезжала из города, в небе появились тучки и пошёл дождь. Съёмка оказалась под угрозой.
— Что будем делать? – спросил у меня командующий фронтом.
— Вы помните, товарищ генерал, во время парада в Москве тоже был дождь, и наша съёмка хорошо совпадает с погодой, что была тогда…
Прикрывая рукой камеру, чтобы в объектив не попала вода, я приготовился к съёмке. Несколько секунд Ерёменко постоял на фоне знамён и быстро укрылся от дождя под крышей автомобиля. Теперь надо было вместо цветной плёнки зарядить в аппарат чёрно-белую и всё повторить сначала. Пока я перезаряжал камеру, пошёл проливной дождь. Я посмотрел на мокрый парадный мундир генерала и с мольбой в голосе произнёс:
— Нужно постоять ещё несколько секунд, и всё закончим.
Ерёменко быстро выскочил из машины и на какие-то мгновения встал под знамёна.
Когда машины тронулись в обратный путь, я посмотрел на счётчик: в аппарате было снято три метра плёнки, да и в первой, цветной кассете было не больше. В лаборатории студии Зеленцов сообщил мне, что оператор Зиновий Фельдман пару часов назад тоже сдал свою плёнку в проявку. Задание мы оба выполнили в срок, и вскоре фильм «Парад Победы» в чёрно-белом варианте был выпущен на экраны.
Теперь иногда по телевидению показывают эту ленту, и когда я вижу генералов Ерёменко и Баграмяна на Красной площади, то невольно вспоминаю историю той давней съёмки, которая на экране длится всего несколько секунд. Такое бывает, наверное, только в кино!
___________________________
1. 24 июня 1945 года в Москве на Красной площади состоялся первый парад, посвященный победе СССР над фашистской Германией в Великой Отечественной войне. Фильм снимали на цветную трофейную немецкую киноплёнку «Agfa». Монтаж и озвучивание производились в Берлине, так как там было необходимое оборудование. По словам оператора Михаила Посельского, после того, как фильм был отснят, выяснилось, что большая часть ленты имеет брак по цвету. По этой причине весь фильм перевели на чёрно-белую плёнку, а из того материала, который подходил по качеству, смонтировали 19-минутный фильм. По итогам киносъемок Центральной студией документальных фильмов (ЦСДФ) было сделано два фильма — цветной и черно-белый.
2. Из воспоминаний режиссёра Ирины Венжер (записаны её дочерью Н.Я. Венжер): "Парад принимал Жуков, а командовал Рокоссовский. Парад хотел принимать И.В. Сталин, но он не умел ездить верхом. Не то, чтобы он не мог проехать верхом на лошади, но для участия в Параде нужна была специальная подготовка. А это целая наука и Сталин решил, что лучше наблюдать за парадом с трибуны мавзолея...".