Опубликовано: Михаил Посельский «Свидетельства очевидца. Странички из записных книжек» (Изд.: — М.; "ЭлифИПР", 2005 год; 196 с.; ил.). Фотографии из архива семьи Венжер-Посельских. Материал был опубликован (с сокращениями) в 2005 году в журнале "Киноведческие записки". Фото: «Фронтовые кинооператоры и фотокорреспонденты в Берлине. Апрель-май 1945 года». На фото (справа налево): фотокор Виктор Темин, кинооператоры Роман Кармен, Михаил Посельский, Борис Соколов, Борис Дементьев, неизвестный. Фото из семейного архива Венжер-Посельских.
16-го апреля 1945 года, в 4 часа утра внезапно вспыхнул свет тысяч прожекторов. В ту же секунду тысячи наших орудий открыли огонь по вражеским укреплениям. Мы снимали невиданную, грандиозную операцию – штурм Берлина войсками Первого Белорусского фронта под руководством маршала Советского Союза, легендарного Жукова.
В последних числах апреля 1945 года в Берлине мы снимали ожесточённые уличные бои. Наши солдаты постепенно продвигались к центру города.
В один из таких дней мы с Борисом Соколовым закончили съёмку уличного боя, и нам необходимо было отвезти снятый материал в Карлсхорст, откуда можно было срочно отправить его в Москву. Нам удалось узнать, что недалеко отсюда есть бензоколонка, где можно заправить автомашину. Мы нашли её брошенной, хозяев около неё не было. Как пользоваться ею, не знали. Тут неожиданно возник человек с поднятыми вверх руками. На его плече висело ружьё. Это был пожилой мужчина в штатской одежде с белой повязкой на рукаве. Мой напарник Соколов немного знал немецкий язык и перевёл его рассказ.
В Берлине снимает кинооператор Б. Соколов.
Перед вступлением наших войск в Берлин его срочно записали в фольксштурм (ополчение), выдали ружьё, показали, как надо стрелять, и сказали, что он должен защищать Берлин. Немец клялся, что не сделал ни единого выстрела, что все последние дни прятался и от своих, и от наших в подвале своего дома. Сейчас он выбрался оттуда и сдаётся нам в плен. Как поступить с ним, мы не знали и решили ружьё и патроны забрать, о чём напишем расписку. Немец может отправляться домой, и война для него окончена. Ополченец так обрадовался, что пожелал привести сюда двух мальчишек из гитлерюгенд, которые вместе с ним прятались в подвале. Они тоже хотят сдаться в плен, но боятся и не знают, как это можно сделать.
И вот перед нами стоят двое исхудавших и испуганных парнишек, одетых в подшитые под их малый размер солдатские шинели и большего, чем нужно, размера солдатские сапоги. 15-летние юнцы должны были стрелять из окон домов, подъездов, подворотен в наших солдат. Подставляя под пули таких мальчишек, ценой их жизни Гитлер хотел продлить своё существование. Это было одно из последних преступлений фюрера перед своим народом.
Этим юным берлинцам удалось уцелеть. Отдав ненужное им оружие, ребята помогли нам заправить машину бензином и скрылись среди развалин. А мы с Борисом поехали в Карлсхорст. Всего в нескольких километрах от бензоколонки находилась Рейхсканцелярия, откуда продолжали поступать приказы Гитлера – сопротивляться до последнего патрона.
К Рейхстагу. 2 мая 1945 года. Автор фото Иван Шагин.
Источник фото: МАММ / МДФ
Дата 2 мая 1945 года навеки вошла в историю – Берлин капитулировал. Гитлеровцы сложили оружие перед Красной Армией. Знамя Победы развевается над Берлином.
А над городом – тишина…
Находка в Рейхсканцелярии
4 мая 1945 года по Берлину распространился слух, что в Рейхсканцелярии обнаружен труп Гитлера. Сообщение было неожиданным. Только вчера вместе с оператором Соколовым мы там были и, казалось, всё облазили и всё возможное сняли. И никаких следов фюрера…
И вдруг – такая новость! В этот день мы с оператором Иваном Пановым были дежурными военными кинооператорами по Берлину. Хватаем машину и мчимся к месту главной со дня взятия Берлина сенсации. Перед нами массивное здание, сильно побитое артиллерийскими снарядами, оцепленное нашими солдатами. У главного входа, на площадке, усыпанной битым стеклом и щебнем, валяется сброшенный сверху орёл с фашистской свастикой.
Снимает кинооператор Иван Панов (справа на фото).
В полумраке в глубине просторного зала увидели на полу труп, покрытый солдатским одеялом. Около него находились два человека: дежурный офицер и с ним солдат. На просьбу поднять одеяло, чтобы увидеть лицо покойника, нам было категорически отказано. Труп охраняли так, как будто там лежал живой человек. К нему не разрешали даже приблизиться. Принимаем с Пановым решение – не уходить из зала и здесь ждать приезда И. Серова. Он руководил захватом главных преступников.
Узнаём у офицера историю появления в зале этого трупа. Наши контрразведчики доставили в бункер фюрера захваченного в плен вице-адмирала Ганса Фосса. Генерал принимал участие в ежедневных оперативных совещаниях, которые проводил сам Гитлер, и мог легко опознать его. Когда в саду имперской канцелярии его подвели к сухому противопожарному бассейну, на дне которого лежали трупы нескольких убитых, адмирал сразу укал на один из них, воскликнув:
— Да вот же Гитлер!
Правда, спустя несколько секунд, вглядевшись внимательнее, заколебался:
— Нет, нет, точно я не могу утверждать, что это Гитлер…
Тогда было принято решение перенести труп в помещение Имперской канцелярии для его дальнейшего опознания. В зале освещения для киносъёмки было недостаточно, а уговорить Серова перенести процедуру опознания в сад, честно говоря, шансов было мало. Когда в зал вошёл Серов, сразу была подана команда:
— Откинуть с покойника одеяло по грудь…
Перед комиссией лежал человек, похожий на Гитлера.
Гитлер или его двойник?..
Часть его лица была повреждена огнестрельной раной чуть выше переносицы, отчего перебитый нос поднялся и распух. Предполагаемый Гитлер был одет в чёрный штатский костюм. В его петлице ленточка ефрейторской награды. Гитлер носил только такую и гордился ею. В опознании участвовали приближённые к фюреру лица. В основном это были работники Рейхсканцелярии и также его личный фотограф Гофман.
У трупа были чёрные усики, волосы на голове были разделены пробором с правой стороны и чёлочкой спускались на лоб – всё, как у Гитлера.
Стараясь добросовестно выполнить свою миссию, каждый подолгу всматривался в лицо лежавшего на полу человека. Опознание явно затруднял выстрел, сделанный в переносицу. Возможно, поэтому ответы опознавателей были противоречивыми и звучали неуверенно. Тогда Серов и члены комиссии приняли решение провести повторное опознание. Генерал взял чистый лист бумаги и разделил его карандашом пополам. Теперь немцы должны были расписываться слева или справа, в зависимости от того, что они признают: это Гитлер или его двойник? Их предупредили, что за неверные показания они понесут строгую ответственность. После повторной процедуры опознания в графе «не Гитлер» расписалось большинство. Окончательный итог подвёл главный судебно-медицинский эксперт 1-го Белорусского фронта. Он попросил принести ему фотографию, где фюрер снят в профиль. В кабинетах Рехсканцелярии найти такое фото было не трудно. Когда просьба была выполнена, эксперт сравнил строение уха лежащего на полу человека с ухом Гитлера на фотографии. Членам комиссии эксперт пояснил, что у каждого человека строение ушной раковины неповторимо, так же, как неповторимы отпечатки пальцев.
Слабое освещение в зале не позволило нам снять работу комиссии. Когда с покойника убрали одеяло и члены комиссии увидели его ноги в заштопанных носках, эксперту поверили все присутствующие. Тут уже стали высказывать догадки о том, что перед комиссией лежит тело старшего камердинера Гитлера, который в жизни был удивительно похож на своего господина и всячески подчёркивал это сходство. Однажды фюрер сказал ему:
— Сбрей свои усики, а то нас когда-нибудь перепутают.
Тело двойника, очевидно, было умышленно подброшено в Рейхсканцелярию, чтобы запутать следы настоящего Гитлера. Как тогда предполагали, главный преступник мог улететь из Берлина втайне, в последнюю минуту перед сдачей города. Взлётные дорожки некоторых аэродромов это позволяли, и самолёт мог ждать его на одном из них.
Кинооператоры у Бранденбургских ворот (на фото слева направо): Борис Соколов, Иван Панов и Михаил Посельский. Берлин, 4 мая 1945 года. Фото из семейного архива Н. Я. Венжер.
Мы с Ваней Пановым оказались единственными не входящими в комиссию людьми, присутствовавшими на опознании «Гитлера» По нашей просьбе генерал Серов разрешил перенести труп «эрзац-Гитлера» на улицу, к входу в Рейхсканцелярию, где ожидала большая группа журналистов. Фотографии этого «Гитлера» облетели всю мировую прессу, а наша снятая плёнка по сей день хранится в Государственном Красногорском архиве кинофотодокументов под шифром III80-29.
В хрущёвские времена на экране московских кинотеатров вышел фильм «Хроника без сенсаций», в котором были использованы съёмки двойника, снятые нами. Изображение двойника сопровождалось дикторский фразой: «Перед вами труп Гитлера. Такой конец ждёт каждого, кто посмеет…» Всего несколько дней фильм успел продержаться на кране кинотеатров, а также на экранах разных посольств, аккредитованных в Москве.
Со всех концов света стали поступать запрос, откуда появилась киносъёмка несожжённого Гитлера в чёрном сюртуке? Фильм немедленно был снят с экрана и только после его переозвучания он снова был выпущен с этими же кадрами, но с другим текстом: «Перед вами труп «эрзац-Гитлера»… Такой конец ждёт каждого, кто посмеет…».
Позже, пока разбирались с этим двойником, в саду Рехсканцелярии, в трёх метрах от входа в личное бомбоубежище Гитлера, засыпанного землёй, были обнаружены два трупа обгоревших до неузнаваемости мужчины и женщины. Сравнив рентгеновские снимки их челюстей с теми, которые хранились в картотеках зубных врачей, лечивших фюрера, эксперты пришли к выводу, что найдены останки Адольфа Гитлера и его жены Евы Браун. Их бракосочетание состоялось накануне самоубийства в присутствии нескольких самых близких фюреру лиц. Так же, как и двойное самоубийство, совершённое 30 апреля 1945 года.
Однако историки до сих пор оспаривают правомочность этого заключения.
Судьба Гитлера после войны и сегодня остаётся одной из загадок, завещанных XX веком.
Где Гитлер?!!
В Рейхсканцелярии начался повторный, более тщательный осмотр каждого сантиметра площади от подвалов до самой крыши. Здесь находилась последняя ставка Гитлера, отсюда он пытался ещё управлять страной и войсками. В последний раз приближённые Гитлера видели его живым в подземном бункере под Рейхсканцелярией 30-го апреля 1945 года. После этого дня он как сквозь землю провалился. Надо было продолжать искать фюрера живого или мёртвого.
Военные корреспонденты у бункера Рейхстага. Апрель-май 1945 года. На фото (справа) кинооператоры: М. Шнейдеров и Р. Кармен (третий справа). Автор фото Георгий Петрусов. Источник: МАММ / МДФ.
По телефону из политуправления фронта приказ: нам с Борисом Соколовым немедленно отправиться на Темпельхофский аэродром. У проходных ворот нас встретил майор и проводил к месту съёмки. Всё главное командование фронта находилось здесь во главе с маршалом Советского Союза Георгием Константиновичем Жуковым. В таких случаях задавать вопросы не полагалось. Но когда я увидел встречающих, шальная мысль мелькнула в голове – не иначе прилетит Сталин!
Высоко в небе, в сопровождении большой группы истребителей над Берлином появился гражданский самолёт. Почти все встречающие, конечно, ожидали в Берлине Сталина и испытали большое разочарование, когда с трапа сошёл пусть и большой кремлёвский начальник, но не сам Хозяин. Мы сразу узнали Анастаса Ивановича Микояна.
Я находился близко у трапа самолёта и хорошо слышал начало беседы Микояна с Жуковым. Сталин приказал Микояну проверить на месте – всё ли сделано или делается для поимки главного военного преступника – Гитлера? Вопрос, где Гитлер и почему он ещё не схвачен, являлся главной причиной прилёта Гитлера пленным у себя в Москве. Сталин хотел максимального возмездия для главного преступника, развязавшего Вторую мировую войну.
Микоян Жукову: «Где Гитлер? Жуков – Микояну: «А чёрт его знает, где его носит…»
…«Поехали, будем искать его вместе… Ты, Жуков, командующий. С тебя Он и спросит…»
В столице уже шла работа над сценарием Парада Победы и, конечно, всё делалось так, как того хотел Сталин. Он был главным сценаристом и режиссёром этого события. Сталин хотел, чтобы самый ненавистный народу военный преступник и его личный враг был в этот день на параде у его ног, у подножия Мавзолея и из железной клетки наблюдал торжество победителей. Но Гитлер был уже мёртв, и потому маршал Жуков выполнить требование Сталина о поимке живого Гитлера, естественно, не мог. И, конечно, присутствие в Берлине «самого» Микояна не могло помочь делу.
Этот день мы приближали, как могли…
Утром 8-го мая 1945 года в Карлсхорст были созваны все кинооператоры 1-го Белорусского фронта. Режиссёр фильма «Берлин» Юлий Райзман сообщил: «Сегодня в два часа дня в Берлин прибывают представители Союзных войск и главного германского командования. Будет подписана капитуляция». Здесь мы познакомились с американским оператором. К сожалению, я не запомнил его имени и фамилии, но фотографию, сделанную в день Победы о нашей совместной работе, я сохранил.
Киногруппа 1-го Белорусского фронта на встрече делигаций стран-учасниц подписания акта о капитуляции фашистской Германии. Берлин, 8 мая 1945 года. На фото режиссер Юлий Райзман (слева) и военные корреспонденты:
М. Шнейдеров, М. Посельский, В. Томберг и другие.
Ровно в два часа дня 8-го мая над Берлином показался самолёт, который совершил крутой вираж и точно сел на бетонную дорожку. «Дуглас» подрулил к небольшой группе военных, которым надлежало взять под охрану его пассажиров.
Мы с Соколовым включили камеры. В дверях самолёта появился фельдмаршал Кейтель. Он был в длинном сером плаще с погонами, на голове – высокая форменная фуражка, в правой руке – маршальский жезл.
Взглянув на встречающих Кейтель на мгновение замер, очевидно ожидая приветствия, но на этот раз фельдмаршалу только указали дорогу, по которой немцам следовало идти.
Кинооператор Михаил Посельский снимает фельдмаршала Кейтеля. Автор фото Б. Соколов.
В момент съёмки этого эпизода я испытывал душевное волнение: буквально в двух метрах от моей камеры стояли военные руководители фашистской Германии во главе с самим Кейтелем, правой рукой Гитлера, одним из авторов плана «Барбаросса» – плана нападения на Россию. Около него стояли генерал-полковник Штумпф, генерал-адмирал флота Фридебург и их адъютанты. Они вели себя так, словно находились за кулисами театра. Развязно, на глазах встречающих офицеров приводили себя в порядок.
Кейтель вставил в глаз монокль, посмотрел вокруг себя и тут же убрал его. Потом, словно он победитель, важно поднял вверх руку, приветствуя офицеров охраны своим жезлом.
Съёмкой этого эпизода у нас с Соколовым начался последний съёмочный день войны. Мощное «Ур-р-а!» доносилось до нас оттуда, где в другом конце аэродрома проходила встреча делегаций наших союзников.
Здесь, в здании Военно-инженерного училища Карлсхорста был подписан
акт о капитуляции фашистской Германии. На фото киногруппа 1-го Белорусского фронта: зам. начальника киногруппы А. Усольцев, оператор М. Посельский, зам. начальника киногрупп: Рыбаков и А. Кузнецов; операторы: Н. Киселев, Б. Соколов, И. Панов. Фото из архива В. И. Фомина.
На пути из аэропорта, в пригороде Берлина Карлсхорст машины с немецкими представителями свернули в сторону Райнштрассе и остановились у особняка № 103 – двухэтажного дома, в котором Кейтель и сопровождающие его лица будут ждать начала церемонии – им предстояло подписать безоговорочную капитуляцию Германии. Прошло несколько часов, а церемония не начиналась. Всё это время мы с Соколовым не отходили от калитки сада, в глубине которого стоял особняк. Разрешение на проход в особняк мог дать только большой начальник и, скорее всего, самый главный.
Специально для организации режима процедуры подписания капитуляции Германии из Москвы прибыл сотрудник, который сделался врагом корреспондентов, работающих в Карлсхорсте. Он гонял нас отовсюду, где, как он считал, мы не должны были находиться. Врождённый вышибала, он, как будто получал удовольствие от грубостей, которые проявлял по отношению к нам своей «работой». Заведуя охраной прибывших, он всячески старался не допустить к ним корреспондентов. По его вине многие ценные и неповторимые для истории кадры так и не были сняты. А ведь сам Жуков дал указание постановщику фильма «Берлин» Юлию Райзману как можно больше показывать в картине представителей побеждённой стороны и, особенно, – фельдмаршала Кейтеля, одного из главных разработчиков и исполнителя плана «Барбаросса».
Но как в такой день добраться до Жукова и объяснить ему нашу беду? Каким-то путём Райзману удалось перехватить Жукова и сообщить маршалу, что немцев в Карлсхорсте снять не удаётся… Жуков моментально взялся за телефонную трубку и «по-русски» популярно разъяснил начальнику охраны, что он думает о нём и его поведении в Карлсхорсте. Ведь своими запретами он мешает освещать прессе нашу победу. После соответствующего внушения «вышибала» разрешил пропустить в особняк к немцам одного московского оператора. Меня пропустили в особняк.
(Здесь «вышибала» допустил непростительную ошибку. При входе в здание у меня не отобрали личное оружие. Все находящиеся в доме парламентёры были предварительно разоружены… Допущенная охраной оплошность могла иметь непоправимые последствия… На следующий день об этом было доложено Жукову. Меня опросили тоже. После этого «вышибала» навеки исчез с наших глаз, и на съёмках мы его больше не видели. Жуков такие ошибки не прощал!)
Безо всякого сопровождения иду по дорожке сада к особняку, парадная дверь не заперта. В прихожей вешалка, на которой висят немецкие шинели. Над вешалкой полка с генеральскими фуражками, среди которых выделялась одна – самая высокая и крупная – фельдмаршала Кейтеля. Снимаю свою фуражку и кладу рядом.
В руках в меня камера «Аймо», на плече висит «ФЭД». Обхожу комнаты первого этажа – всюду безлюдно. Заглянув на кухню, вижу женщину – повариху. Она сообразила, кто мне нужен, и указала пальцев в потолок. Поднимаюсь на второй этаж, где в небольшом холле сидят два немецких офицера Вермахта.
На ломаном немецком языке спрашиваю:
— Где находится фельдмаршал Кейтель?
Один из офицеров кивком головы указывает на закрытую дверь, которая ведёт в следующую комнату. Осторожно приоткрываю её и вижу тех, кому предстоит подписать безоговорочную капитуляцию Германии. У стола в глубоком кресле сидит глава немецкой делегации, правая рука Гитлера – фельдмаршал Кейтель. Тот самый Кейтель, который по приговору Нюрнбергского суда окончит свою жизнь на виселице, заплатив этой позорной смертью за горе, которое принёс стольким миллионам людей.
Приходится ждать условий...
Адъютанты следили за каждым моим движением, опасаясь, чтоб я не позволил себе ничего лишнего. Фельдмаршал начал медленно застёгивать на себе мундир. Появление в особняке кинооператора было полной неожиданностью, и сейчас, наверное, фельдмаршал обдумывал, как в этой ситуации лучше вести себя перед камерой. Мундир Кейтеля был сверху расстёгнут, железный крест вывернут наизнанку… Спиной к окну, на диване сидели раздражённые генерал-адмирал Фридебург и генерал-полковник Штумпф. Всем своим видом они давали понять, что не желают сниматься, но когда поняли, что Кейтель не возражает против съёмки, сделали вид, что они не замечают оператора.
Вся съёмка проходила при гробовом молчании, и только треск работающей камеры нарушал тишину. Кейтель достал из портсигара сигарету, закурил её и принял важную позу.
Освещения для съёмки явно не хватало, и чтобы проэкспонировать плёнку, я решил замедлить ход камеры, то есть, вместо нормальной скорости 24 кадра в секунду – пустил её на 12 кадров. В этом случае при проекции на экран люди, попавшие в кадр, при каждом движении начинали дёргаться, что рождало комический эффект. Обычно это считалось операторским браком.
Я поделился своими опасения с Райзманом. Режиссёрская фантазия сработала моментально: «Какой же это брак? Мы в тексте фильма скажем, что в предсмертных судорогах находятся те, кто развязал эту войну…».Фельдмаршал начал нервно поправлять воротничок мундира, видно ему становилось душно, он откровенно стал посматривать в камеру. Я почувствовал – надо заканчивать съёмку.
Мокрый от нервного напряжения, я покинул комнату. В холле вспомнил о фотоаппарате, который висел на плече. Пересилив себя, вернулся и повторил съёмку, но уже в фотографиях: последние минуты ожидания…
Лучше поздно, чем никогда…
Эта поговорка как нельзя лучше подошла к делегации Франции, опоздавшей к церемонии на несколько часов! Отсутствие среди прибывших в Берлин французов обеспокоило союзников. Неужели не приедут? – витало в воздухе, – опять с чем-то не согласны?..
Наконец, спустя часы нервного ожидания, французы во главе с генералом Делатр де Тасиньи прилетели на аэродром, откуда давно убрали почётный караул и откуда давно уехали лица, которым было положено встречать французов по протоколу. Прибывшие явно чувствовали себя неловко.
А хозяевами встречи – советскому командованию – пришлось снова срочно повторить церемонию встречи. Ну и, конечно, без серьёзной накладки не обошлось. В суматохе забыли вызвать переводчика с французского языка на русский и английский.
— Кто будет переводить мою речь? – Спрашивал главный посланник Франции. – Где микрофон, где переводчик?
Но его никто не понимал…
Спас положение наш кинорежиссёр-документалист Николай Григорьевич Шпиковский, который владел этими языками в совершенстве, и любезно предложил свои услуги растерявшимся военным.
— Вашу речь переводить буду я, – сказал он генералу на прекрасном французском языке, – можно начинать, микрофоны включены.
Но в суматохе и от естественного волнения забыл снять меховую жилетку, нарушив форму одежды, утверждённую начальством. В результате, вместо благодарности, Шпиковский получил строгий выговор…
На следующий день маршал Жуков сказал организаторам повторной встречи: «Эти киношники, конечно, могут всё, но где вы взяли офицера-строевика с таким ростом и такой фигурой?..»
«Берлин» – Победа!
Итак, было уже заполночь – по московскому времени – 0 часов 15 минут, и не 8-го, а 9 мая, когда подписание безоговорочной капитуляции Германии всё-таки состоялось. Вот почему День Победы мы отмечаем 9-го, а Европа – 8-го. Ведь по среднеевропейскому времени это событие произошло именно 8-го в 22 часа 15 минут.
Подписание акта о капитуляции Германии. На фото (слева направо): Андрей Вышинский, Верховный главнокомандующий Королевскими ВВС Великобритании Артур Уильям Теддер, маршал Советского Союза Георгий Жуков, генерал-полковник Иван Серов, Генерал Армии США Карл Спаатс. Автор фото: Марк Редькин.
Как тогда полагалось, готовый фильм «Берлин» повезли в Кремль на просмотр правительству. После просмотра Сталин сделал только одно замечание, он сказал:
— Было смешно смотреть, когда немцы начали дёргаться, – это хорошая режиссёрская находка, но всё-таки не надо делать из них дураков. Это был сильный и коварный противник.
Раз Сталин предложил, чтобы в фильме немцы «не дёргались», возражать было невозможно. И тогда монтажницы буквально по кадрику «растянули» бракованный кусок, а режиссёр убрал дикторскую фразу о судорогах. Так кадры пребывания немцев в Карлсхорсте и крупные планы Кейтеля были сохранены в фильме «Берлин».
Подписание акта о капитуляции Германии снимает Роман Кармен. На фото (справа налево): Маршал Советского Союза Георгий Жуков, заместитель главнокомандующего союзными экспедиционными силами маршал Королевских ВВС Артур Уильям Теддер, Андрей Вышинский. Автор фото: Георгий Петрусов.
На фронте герои наших стран праздновали Победу. В Брауншвейге мы с оператором Борисом снимали тёплую встречу наших и американских фронтовиков 8-й армии генерала Стимпсона. От имени правительств своих стран героям-воинам были вручены высокие награды.
Большой концерт, праздничный ужин, общее дружное пение, на малопонятном для нас английском языке звучали до самого вечера. Не обошлось, конечно, и без любимой всеми русской песни «Катюша»…
По дороге, при возвращении домой, у нашего старенького трофейного автомобиля полетел задний мост, мы были вынуждены остановиться и отстали от всей колонны. Срочную помощь нам оказали автомастера магдебургского гарнизона. К утру машина была готова, но ехали мы не одни.
При въезде на мост через Эльбу нас остановил американский патруль и поинтересовался, каким образом мы оказались в их зоне? Не зная английского языка, мы показали сделанные на встрече фотографии. Сразу всё стало ясно, и мы услышали понятное слово «О'кей!».
Мы свободно переехали на другой конец моста к своим. Наши военные пропустить нас без пропуска отказались. Потеряв здесь времени больше, чем потребовалось на ремонт автомобиля, мы наконец оказались в своей зоне.
При въезде в Берлин нам с Борисом пришлось сразу доставать свои камеры.
Мы решили снять огромную колонну пленных солдат на одной из главных улиц фашистской столицы.
Как они не похожи на бравых молодцов, которые, засучив рукава мундиров и весело хохоча, шагали мимо горящих хат и городских развалин по землям других стран. Такие кадры сохранила для нас немецкая хроника, а наши операторы ответили вот этими кадрами – колонны пленных у руин Сталинграда, на улицах Москвы и, наконец, – в Берлине.
Знамя Победы.
Неподалёку от этих жалких обломков некогда могучей армии захватчиков собирались победители – армия, представители которой провожали в Москву Знамя Победы, снятое с рейхстага для участия в параде Победы.
Четыре военных года жило в сердце каждого фронтовика ожидание этого праздника. И вот он пришёл и навсегда стал самым главным праздником страны.
Как водружали над рейхстагом Знамя Победы, как были сняты эти кадры – всё это вошло в историю, в книги, в фильмы о второй мировой войне. Но кто же автор этих бессмертных кадров? Кому из фронтовых операторов выпала великая честь – в тот исторический момент находиться на крыше рейхстага и снять для современников и для потомков символический момент великой Победы?
Эта киносъёмка принадлежит кинооператору 1-го Белорусского фронта капитану Михаилу Шнейдерову.
Вот что позднее рассказывал сам оператор. На улице Кёнигплан, рядом со зданием рейхстага он снимал бой автоматчиков 150-й дивизии. Когда бойцы приблизились к рейхстагу, он у одного из них увидел в руках знамя, и только, когда им удалось коснуться ступенек, ведущих в рейхстаг, они подняли знамя высоко к небу и направились к подъезду здания.
По обломкам внутренней лестницы они поднялись на крышу.
Но где укрепить знамя, чтобы оператору было удобно снять его водружение и так, чтобы знамя было бы хорошо видно с улицы?
— Из-за твоей съёмки мы сложим здесь наши головы, — и Шнейдеров услышал крепкие русские выражения, но незлобивые. Бойцы и сами понимали историческую важность момента.
Этим кумачовым, фактически кустарно сшитым куском материи, ставшим символом Победы, откроется парад Победы. Это знамя будет появляться на Красной площади и на центральных площадях других городов-героев в самые торжественные моменты будущих десятилетий.
Источники фото: семейный архив Венжер-Посельских, В.И. Фомина, МАММ / МДФ.