Фото: "Николай Сличенко. г. Рига. 1969 год". Фото из личного архива В.М. Мусатовой.
В 1969 году на экраны вышел документальный фильм о творчестве актера театра и кино, певце Николае Сличенко.
С 1951 года актер цыганского театра «Ромэн» в Москве. С 1977 года — главный режиссёр и художественный руководитель театра «Ромэн», единственного в мире профессионального цыганского театра.
В фильм вошли отрывки из спектаклей театра «Ромэн». Звучат песни и романсы «Две гитары», «Я встретил вас», «Милая», «Очи черные», а также песни на стихи Сергея Есенина, которые занимали особое место в репертуаре артиста, также вошли танцевальные номера. Сличенко исполняет цыганскую венгерку и танец, сопровождающий знаменитую песню «Бида».О работе над фильмом «Николай Сличенко» рассказала режиссер-документалист Дина (Владилена) Мусатова.
Беседа состоялась в сентябре 2019 года (записала Нина Ярошевич).
Благодарим Ирину Никитину (расшифровка аудиозаписи) за помощь в подготовке материала.
В.М.: Мне предложили тему – Николай Сличенко. Это была заказная работа для французского телевидения. Я за неё взялась, потому что меня очень заинтересовал этот талантливый человек, певец. Создать его образ на экране – мне это было интересно. Но мне не хотелось использовать дикторский текст, я вообще люблю картины без дикторского текста. У меня есть несколько картин, построенных только на интервью или на изображении с музыкальным сопровождением.
Сразу было понятно, что эта картина потребует большой работы по линии звука – картина ведь о певце. В то время Коля выступал на концертах, пел один с гитарой или с квартетом. Я понимала, что для фильма этого недостаточно – личность Сличенко надо было показать ярче, а его вокальные и актерские возможности – шире. Я очень любила работать с Аликом Петровым – великолепным звукооператором, который обладал прекрасным вкусом. Я помню, как он привёл мне Камбурову (для фильма о Пушкине), тогда ещё молоденькую и никому неизвестную, и сказал: «Это будет звезда!». Как мы знаем, его пророчество сбылось.
Петров с удовольствием согласился работать, но предложил необычную вещь: «Давай запишем всё на «Мелодии». У нас на студии, конечно, замечательный зал звукозаписи и есть вся необходимая аппаратура, но «Мелодия» – это классом выше, там возможностей больше». Но на «Мелодии» нам поставили условие, что будет работать их звукооператор Вепринцев. Петров этого человека знал, они согласились сотрудничать на равных, и это у них получилось замечательно.
Итак, этот вопрос был решён, но тут же возник следующий. Полнометражный фильм, в котором представлено лишь пение под гитару – это не решение. Это сокращает возможности. Здесь даже квартета мало. Нужны силы побольше, краски поярче. Тогда мы приглашаем Кнушевицкого – замечательного аранжировщика, равного которому, по моему мнению, не было, нет и не будет. Он может всё! Это очень тонко чувствующий человек и высокий профессионал. К счастью, он согласился работать с нами. Но предупредил, что сначала переговорит с Колей. А тот сразу понял, что если к его исполнению прибавятся оркестр и хор, то хуже точно не будет. И Сличенко согласился.
К работе был привлечен прекрасный оркестр. Были приглашены цыганский и русский хоры. До этого Коля даже не мог себе представить, что будет петь вместе с классическим (академическим) хором под управлением Минина. Но Кнушевицкий сумел его убедить в том, что это привнесет новые краски. И это действительно было красиво! Словом, у нас были большие возможности, чтобы раскрыть замечательный талант Николая Сличенко.
Кнушевицкий относился к работе истово, и вся группа, ему подчинявшаяся, работала очень энергично. Иногда Коля позволял себе какие-то замечания, но они каждый раз отметалось. В частности, как то он хрипанул в песне и Кнушевицкий тут же остановил запись: «Следующий дубль!» – «Слушай, я же цыган, это цыганская песня – с перчиком, с чесночком!» – «Ты мне зубы не заговаривай! Ты посмотри на Козловского (а этот великий к тому времени сохранял свой дивный голос, свой дивный тенор!). Так что, пожалуйста, относись к своему голосу серьёзнее!» Конечно, говорить это было бесполезно, но, тем не менее, записывать песню стали заново.
Каждая песня обсуждалась нами со всех сторон: как её подать, в каком ракурсе, в каком качестве. Это было важно. И отобрать песни из огромного репертуара Сличенко тоже было непросто. И вставал вопрос – как их сделать. В частности, в песне «Снова слышу» мы хотели показать диапазон голоса Сличенко, и поэтому он спел её двумя разными голосами — баритоном и тенором, а потом наложением свели их и получился красивый романс, исполненный дуэтом, а не соло. Кстати, меня совершенно поразила песня, выбранная Колей – «Не спрашивай» на слова Пушкина. Александр Сергеевич написал эти стихи в четырнадцать лет, будучи лицеистом. Трудно было себе представить, как в столь юном возрасте он сумел поднять такую серьёзную тему и так ярко её выразить. А Коля сумел очень тонко её почувствовать, и получилось, как мне кажется, замечательное исполнение.
В фильме представлены разные жанры. Там есть и театр «Ромэн», в котором Сличенко был и остаётся руководителем. Случилась такая забавная история: была ночная съёмка с массовкой, изображавшей табор. Ко мне подошла солистка цыганского хора, очаровательная Роза и, протянув свой кошелёчек, попросила его сохранить: «На, возьми, тут все мои копейки… Мало ли что, сейчас ночь, а мы танцуем…» Это была, конечно, шутка, но очень милая, что она тут же и подтвердила – сбросив свои туфельки, пошла танцевать босыми ножками. Мы это сняли крупным планом, потому что ножки были тридцать второго размера, беленькие, и их мелькание было совершенно замечательным. Так что постановки театра «Ромэн» мы показали как часть работы Коли.
Конечно, было очень непросто снимать его есенинские песни. Но мы решили в «Письме к матери» снять только его лицо, как будто он обращается всем своим существом напрямую к зрителю. Мне показалось, что это получилось правильно. Словом, мы искали к каждой песне свой подход. А форма интервью предоставляла нам возможность в ответах на вопросы зрителей дать какие-то сведения об артисте.
Таким образом, наша задача, как считали заказчики фильма, была выполнена, они очень хорошо приняли картину. А студия «Мелодия» по нашей картине сделала пластинку-гигант, где были записаны все песни из фильма. Пластинка разошлась огромным тиражом и продолжает, кажется, до сих пор расходиться, потому что это одна из лучших записей Сличенко.
Н.Я.: А где были сделаны фотографии, на которых ты со Сличенко на паруснике?
Мы пользовались всеми возможностями для съёмок. В частности, театр «Ромэн» был на гастролях в Риге, и мы снимали Колю на паруснике (конечно, под фонограмму). Это было просто красиво. Мы провели там целый день, Коля пел и для нас тоже, а когда вернулись на берег, то всей группой зашли поужинать в ресторан. Колю, конечно, тут же все узнали, ему зааплодировал весь ресторан, а латышский ансамбль, выступавший там, в честь Сличенко спел «Очи чёрные» на русском языке. Его все знали.
Когда фильм был закончен, Коля попросил меня познакомить его с моим мужем Семёном Тумановым-Цейтлиным, поскольку ему нравились его фильмы. Я пригласила его к нам домой, он пришёл с Тамилой и с гитарой. Тамила Агамирова – Колина жена – красавица, поющая иногда с ним дуэтом. Мужчины друг другу очень понравились, очень по-дружески общались, а потом Сличенко и Агамирова стали петь, и это пение продолжалось практически всю ночь. Это было удивительно! Они пели таборные песни, старинные, на разных языках. Надо учесть, что это было жарким летом, окна были открыты, а мы жили в кооперативном доме для кинематографистов, где все друг друга знали. Так вот, все слушали этот неожиданный концерт с большим удовольствием! К сожалению, у нас тогда не было магнитофона, и мы не сделали запись, а только наслаждались талантливым исполнением. На следующий день все наши соседи благодарили нас за замечательный концерт, который мы им подарили.
Н.А.: А как зрители встретили фильм?
Фильм шёл практически во всех кинотеатрах Москвы всё лето. Я два или три раза ездила на показы вместе с Колей. Везде были сплошные аншлаги. Как мне сказали работники кинопроката: «Вы нам план сделали этим фильмом». А как он прошёл во Франции – понятия не имею, его готовили к показу там уже без меня.