Опубликовано: "Цена кадра. Советская фронтовая кинохроника 1941 — 1945 гг. Документы и свидетельства" (Авторы-составители: В.П. Михайлов, В.И. Фомин; Министерство культуры Российской Федерации, НИИ Киноискусства; Изд.: — М; «Канон+», РООИ «Реабилитация»; 2010; с. 1048).
Фото: "Вильнюс после изгнания оккупантов. 1944 год". Автор фото: Иван Шагин. Источник: www.russiainphoto.ru.
Из стенограммы заседания художественного совета ЦСДФ по обсуждению фильма
«8-ой удар» [1]
5 января 1945 г.
Председатель: тов. Герасимов.
Присутствуют: т.т. Платонов[2], Варламов, Гиков, Степанова, Копалин, Агапов, Штейнберг, Большинцов.
Председатель: Мы должны сейчас обменяться мнениями по поводу картины «8-ой удар».
Смотрим мы ее уже в третий раз, и сейчас она имеет несколько иной вид. Кто хочет из присутствующих высказать свое мнение?
Т. Штейнберг[3]: <…> Надо найти ясную и точную конструкцию, которая бы легко передала замысел Верховного Главнокомандования, этапы его выполнения.
Я считаю, что надо все второстепенное в картине убрать. Множественность линий мешает замыслу.
Нужно дать новое озвучание, так как эта музыка нас не везде устраивает в данном виде. О ней придется особо говорить.
/т.Блок. Как Вы говорите?/
Музыка дает не точное представление о том, что делается.
Прекрасные куски, когда наши люди идут по болоту. Музыка должна подчеркнуть трудности этого перехода. Она должна быть не приглушенной, а победоносной. Этот материал и так силен, и тут сила музыки должна иметь соответствующие размеры.
Т. Гуров: Я очень много думал над этой картиной, и вот сегодня, когда я еще раз посмотрел этот материал, я должен сказать, что материал этот очень хороший. И смотрится хорошо! Этого отрицать нельзя.
Но основной порок картины — это ее неправильная конструкция.
Название картины «Восьмой удар» находится в полном конфликте с картиной. Цитата не доведена до конца. Она обрывается.
Товарищ Сталин говорит, что восьмой удар был в сентябре-октябре, когда Красная Армия в Прибалтике разбила немецкие войска под Таллиным…
/Читает цитату/
Это ясное определение «Восьмого удара» и картина должна была перевернута именно в этом плане потому, что, когда мы доходим до Таллина и до выхода к морю, до взятия Риги, зритель настолько устает от операций мелкого характера, что он уже к этому не проявляет интереса.
Я считаю, что с этого картина должна начинаться. У нас восьмому удару посвящены 2 части, а прелюдии пять частей!
Это картину засоряет. Из-за этого она грязновата, и поэтому даже к концу устаешь.
Мне кажется, что основное и главное – это показать блистательный замысел Ставки Верховного Главнокомандующего и заседание Штаба.
Я представляю себе так: к концу лета, в результате летнего наступления, войска 1-го Прибалтийского фронта овладели г. Шауляй...
/Читает цитату/
Таким образом, выход войск к Юго-Востоку создал угрозу отсечений всей группировки войск. Немцы ждали удара именно на Ригу, но он получился на Таллин, когда Ленинградские войска прошли в течение суток 140 км. С этого начинается Восьмой удар, о котором говорит Сталин.
Он в картине смазан.
Дальше войска продолжили освобождать остальную часть Советской Эстонии. На фронте происходили бои. Немцы вторично ждали удара на Ригу, и вторично наши войска нанесли удар не на Ригу, а на… и вышли к морю, чтобы отрезать эти 30 дивизий окончательно.
Только после того, как наши войска вышли к морю в районе Мешеля, тогда только была взята Рига. Апофеоз – встреча в Риге!
Вот, как мне кажется, надо сделать, если называть картину «Восьмой удар». Так построить картину было бы наиболее правильно, и вот этого в картине нет.
Когда мы подходим к основному удару, я устаю потому, что до этого я уже видел очень много боев. Я видел четыре боя! А когда дошли до Таллина, то тут боев не оказалось.
Можно сказать, что у нас недостаточно материала по Таллину, по Риге, но это никакого значения не имеет. От того, что вы покажете столько пушек – это ничего не значит! Пушки тут все перемешаны, но для основного удара материала вполне достаточно. И все-таки режиссеры боятся отойти от этого.
Вы боитесь отойти от Второго Прибалтийского фронта. Нужно быть выше этого! Нужно брать объективные события, и надо найти главное в этих событиях.
Нужно найти Восьмой удар, о котором говорит товарищ Сталин, и показать события так, как они происходили.
Т. Копалин: Я смотрю картину второй раз и впечатление у меня то же, что и от первого раза. Положительная сторона – это та, что в результате мы будем иметь очень интересный и значительный материал.
Слабость картины в ее конструкции. Слишком много вы ведете ходов. Операции перебрасываются из одного города в другой, и у вас теряется восприятие. Вы не успеваете следить за ходом всех операций.
Даже если только перечислить все операции и направления, то и тогда устанешь – надо дать ясно выраженные операции и отбросить все второстепенное.
<…>
Т. Блок: <…> Нужно больше страданий и помрачнее. Только в самом конце музыка такая, какую можно использовать для картины. Начало — плохо. Таллин — брак! Плохо записано.
(Т. Герасимов. Этого совсем не надо).
Если музыка не нужна, не давайте ее совсем!
Это только нервирует публику.
Там, где десант, можно обойтись без музыки.
Шауляй - музыка хорошая, но слишком тихая. Прорыв – слабая музыка! Только хорош конец.
В конце музыка безобразно обрезана. Она повисает. Рига пылала – музыка хорошая!
Надо обратить внимание на манеру записывать.
Т. Герасимов: Мы говорили об этой картине два раза. Впечатление такое, что эта картина обещает быть очень интересной. Сейчас это уже картина, но надо еще ее окончательно принять, как произведение законченное. Сейчас это еще в большей степени материал.
Мне не нравится использование синхронного материала и сам принцип съемки в тех фронтовых условиях. Этот материал неверен, он ложный. Интересно записывать только бесспорно существующие в природе факты. Факты инсценировок нельзя записывать синхронно, тем более, когда идет речь о генералитете.
Когда говорит солдат, - это безымянный человек. А в данном случае это событие неправильно показано. Не стоял Еременко на этом месте, и не так он стоял… Видно, что это сделано, что это стряпня и обидно видеть генерала в фальшивом положении. И это очень чутко понимает зритель.
Зритель прекрасно понимает, что не так легко снять такую военную съемку на передовых позициях войны. Тем более в условиях таких военных действий и сражений! И даже уже были возгласы, что у нас генералы стали артистами. И это не в пользу нашего генералитета.
Снимите синхронный звук и дайте обыкновенный дикторский текст, и все станет на свое место. Я чувствую, что так даже он и не говорили… Это нужно для объяснения зрителю.
Здесь синхронный звук работает против картины.
Вот станция наведения воздушного боя – это работает, за картину! Это хорошо! Там и шум моторов, и команда – там все смешалось и это хорошо, естественно! Это живет! А там, где на мертвом фоне, несмотря на птичек, все врет! И птички врут!
Я рекомендую авторам отказаться от этого дела! Это очень дорого вашему сердцу, но мы слышим очень много нареканий по этому поводу.
Болото — это прекрасно! Но вот генералы — это неудачные артисты!
Картина должна преследовать познавательно-исторические цели. Должна быть логика развития событий. Историческая их последовательность! Существенность эпизодов, и это должно быть в первую очередь.
Наша хроника, которую мы делаем, это не только кинолетопись, но это и художественная агитация. Это же не журнал, который должен только запечатлеть то, что было!
Порядок этой картины требует еще очень больших коррективов.
Валгу нельзя изъять. Может быть, тут напрасно острова впутались.
В картине «Финляндия» тоже было очень трудное положение, и мы боялись, что маршал при просмотре будет недоволен, но он посмотрел на картину и говорит, что картина правильно сделана, и смотрится с удовольствием. Здесь не нужно подходить ведомственно к решению таких вопросов. Может быть, нужно бегло указать, но не показывать опять всю силу, иначе это будет ведомственно, но это не будет картина.
Здесь нужно в середине в тексте найти форму быстрого сообщения о промежуточных событиях, которые бы показали эти промежуточные звенья. Таким образом, была показана Финляндия.
Художественное чутье должно подсказать Гикову, как это сделать. Нужно собрать весь материал в одно место. Вот это то основное, что нужно сейчас изменить.
Когда я смотрел второй раз картину, то у меня уже не было такого отношения к музыке. Все было сдержанно.
Относительно музыки Лубанской низменности.
Мне кажется, что музыкальная ткань любого произведения в кино есть очень тонкое дело, никаких канонов не потерпит.
РГАЛИ Ф. 2451. Оп.1. Д. 2. Л.1-14.
1. «Восьмой удар». ЦСДФ. 1944 г. Реж. Р. Гиков. 6 ч. (боевые действия советских войск по освобождению Прибалтики; режиссеры: Р. Гиков, Л. Степанова. - Прим. ред. #МузейЦСДФ)
2. Платонов Семен Павлович - генерал-майор; с 14 мая 1944 г. главный консультант по военным киножурналам и фильмам.
3. Штейнберг — в годы эвакуации был заместителем директора Сталинабадской киностудии, позднее – редактор ЦСДФ.