Воспоминания о военном кинооператоре Иосифе Вейнеровиче его дочерей - Ирины и Татьяны

"Советская Белоруссия" № 84 (24714) от 07 мая 2015 года.

Воспоминания о военном кинооператоре Иосифе Вейнеровиче его дочерей - Ирины и Татьяны

10.12.2019

Опубликовано: Советская Белоруссия № 84 (24714) от 07 мая 2015 года. 

Фото: "Кинооператор Вейнерович И.Н. среди партизан. Бегомльский район, бригада «Железняк». На переднем плане (справа) — комбриг И. Ф. Титков. Источник фото: ГОСКАТАЛОГ.РФ № 7372509.

В рукописи Иосифа Вейнеровича «То, что осталось за кадром» о нем самом — ни слова. Хотя личного там много. Военная кинохроника не предполагала демонстрацию частных судеб и солдатских рефлексий, но относиться бесстрастно к людям, которых снимал, Вейнерович не мог. Потому и делал бесчисленные фотопортреты со стоп–кадров боевых репортажей для домашнего архива, в подробностях воссоздавал в своей книге истории жизни и характеры тех, кто попадал в объектив кинокамеры, разыскивал их после войны и снимал снова... Впрочем, многие находили его сами.
Домой Иосиф Вейнерович вернулся 3 июля 1944 года вместе с войсками 1–го Белорусского фронта, запечатлевая на кинопленку первые часы освобождения Минска. В 1945–м он значился уже штатным работником киностудии «Советская Беларусь», здание которой восстанавливал вместе с другими операторами. Документальная картина «Разгром немецких войск под Москвой», часть которой была снята Вейнеровичем, к тому времени уже стала первым советским фильмом, удостоенным «Оскара». Но в 1951 году, когда по всей стране шли массовые антиеврейские чистки, ни этот факт, ни многочисленные награды фронтового оператора (ордена боевого Красного Знамени, Отечественной войны и Красной Звезды, медаль «Партизану Отечественной войны» I степени и Сталинская премия) не смогли перевесить его красноречивой фамилии. И хотя из всего, в чем обвинили Вейнеровича, подтвердился единственный факт «фальсификации» (как значилось в доносе, «снимая для киножурнала... празднование дня рождения тов. Сталина у Героя Социалистического Труда тов. Колыско», оператор действительно купил несколько хрустальных фужеров, чтобы украсить неказистый быт колхозника–героя), от работы на «Беларусьфильме» его отстранили и чуть было не исключили из партии. Однако, по свидетельству энциклопедических справочников, после смерти Сталина Иосиф Вейнерович вернулся в кино.
— Нет, это произошло раньше, еще до смерти Сталина, — возражает Ирина Морозова, старшая дочь Вейнеровича. — Люди, которые хорошо знали папу, герои войны, партизаны, написали письмо в его защиту, и, очевидно, до Сталина это письмо дошло, поскольку вскоре тема обвинений в папин адрес была закрыта.
Сложно поверить, но в кино Иосиф Наумович проработал почти 70 лет, не дожив до своего 90–летнего юбилея считанные месяцы. К слову, фронтовая хроника, которую он снимал, востребована и сейчас. Сегодняшние режиссеры нередко включают кадры, запечатленные Вейнеровичем, в новые картины о войне. Редкий оператор может похвастаться таким профессиональным стажем. Ведь вся белорусская кинодокументалистика начиналась в том числе с его имени! И хотя первые хроники довоенной киностудии «Белгоскино» не сохранились (сгорели во время бомбежки Минска), в домашнем архиве семьи Вейнеровичей, кроме рукописной книги, которую Иосиф Наумович подарил своим дочерям, осталось немало других ценных записей, достойных отдельного издания. 
Жесть
«Это было в 1921 году. В Минске появилась конка, а в центре города на небольшом пятачке открылось несколько маленьких кинотеатров со звучными названиями «Эдем», «Модерн», «Иллюзион», — вспоминал уже оператор и режиссер Иосиф Вейнерович. — Киномеханики, крутившие ленты, казались волшебниками. О том, что доведется увидеть, как делается это волшебство или даже самому принять в нем участие, я даже не мечтал. А довелось...
Однажды сосед, тогда еще солдат, а спустя много лет народный художник Беларуси Гавриленко, предложил помочь сделать серию диаграмм для кино... В кинолабораторию — так громко назвали только что организованный «Белгоскино» сектор по выпуску хроникальных фильмов, куда повел меня Гавриленко, — я шел с волнением. Она разместилась на Революционной, одной из центральных улиц города, на втором этаже жилого дома в обыкновенной квартире. С этого дня я не покидал лабораторию с утра и до поздней ночи...
В 1926 году под хронику и лабораторию было отведено помещение бывшей красильной мастерской на улице Энгельса. Там опытные жестянщики кроили и сбивали из оцинкованной жести большие баки для проявки, фиксировки и промывки пленки вместительностью от 200 до 400 литров раствора...»
— Тогда же у папы появилась его первая — французская — кинокамера, — рассказывает младшая дочь Иосифа Наумовича Татьяна Коржицкая. — Ему было всего 17... Потом он окончил курсы в Ленинграде, поступил во ВГИК, но как самый старший из оставшихся в семье мужчин почти всю стипендию и то, что удавалось заработать на разгрузке вагонов, посылал родным в Минск. По ночам перебирал картошку в столовой — за это кормили завтраком... Когда вернулся, наши операторы работали уже с немецкими портативными кинокамерами. На такую кинокамеру он и заснял первые минуты бомбежки Минска... 
Дерево
— В 1942 году, когда немцы рвались к Москве, он вступил в партию, — продолжает Ирина Иосифовна. — Через год получил Сталинскую премию за лучшие фронтовые репортажи. Трижды его забрасывали в партизанские соединения. Папины товарищи, которые бывали у нас в гостях, рассказывали, как вместе с партизанами он выходил из блокады...
Иосиф Вейнерович (пятый слева) на подготовке посадочной полосы. 1943 г. Ушачский район. Дни блокады партизанской зоны. Третья слева – оператор М. Сухова. Источник фото: ГОСКАТАЛОГ.РФ № 7372509.
После войны эти люди часто бывали у нас дома, вспоминали, как папа вместе с ними шел в бой с кинокамерой и автоматом, снимал и отстреливался. А между боями писал тексты для «Партизанской правды». К середине войны немцы обещали за его голову немалые деньги... А знаете, как он работал? Когда папу забросили к партизанам в первый раз, его парашют зацепился за дерево, а он сам, беспокоясь больше не о себе, а о ящике с кинопленкой, камерой и оружием (килограммов 60 весом), серьезно повредил позвоночник. И потом всю жизнь мучился от боли в спине. Хотя заметно это было только тогда, когда он думал, что его никто не видит. Вряд ли хоть кто–нибудь догадывался о папиной травме, когда он с кинокамерой бежал вперед спиной перед гарцующим на лошади командующим парадом... 
Сын
— О судьбе своей первой семьи папа узнал только после освобождения Минска, — рассказывает Татьяна Иосифовна. — В самом начале войны он отправил жену и детей в эвакуацию, но по дороге состав разбомбили, а жена с детьми вернулась в Минск. Папа был уже в Москве... Когда жену расстреляли, маленькая дочка погибла, а сын Борис оказался в детском доме, где ему (видимо, для того, чтобы уберечь) дали другую фамилию. К концу войны папе удалось узнать только то, что Бориса отправили в Германию...
«Я уже стал терять надежду, когда однажды в конце октября 1945 года меня разбудил стук в окно, — записал позже Вейнерович. — Сквозь промерзшее стекло и пелену снега с трудом различил столпившихся во дворе вокруг какого–то мальчика соседей... Это был он, сын, подросший и неузнаваемый... Потом он уже рассказал мне все сам. О том, как фашисты расстреляли мать, как обморозил ноги, как жил, опасаясь смерти, в детдоме, как их вывезли в Германию, как заставляли работать в поле, как вывезли в Копенгаген... Потом, после Победы, их обнаружили наши офицеры... и специальным эшелоном отправили на родину. Попав в Минск, сын сбежал из эшелона в надежде найти кого–нибудь из родных. Люди привели его ко мне...»
Лифт
— Он был хорошим отцом, всегда старался найти время и для нас, — вспоминает младшая дочь Вейнеровича. — Например, почти каждый вечер мы с ним ходили на стадион «Динамо» кататься на коньках. Кстати, папа сам прекрасно катался.
— При том, что всегда много работал, — добавляет Ирина Морозова. — Мог остаться монтировать на всю ночь. Помню, как я носила ему еду в здание Красного костела, где была киностудия... Коллеги часто обращались к папе за помощью, особенно если нужно было найти какой–нибудь архивный кадр. Память была феноменальной. Московский архив он знал как свои пять пальцев, не говоря о нашем. Причем совсем необязательно речь шла о кадрах, которые снимал сам.
— Работа была для него главнее всего, — подтверждает Татьяна Коржицкая. — Никогда не сидел без дела, даже когда ушел с киностудии. Писал свою книгу, а мог и лифт в подъезде вымыть. Ну да, с больным позвоночником, в возрасте глубоко за 80. В общепринятом смысле папа ведь так и не стал стариком...

Материалы по теме