Армен Медведев: «У нас была такая атмосфера – мы участвовали все и во всем»

К 60-летию создания Бюро пропаганды советского киноискусства. Газета «СК Новости» № 2 (376) 18 февраля 2019 года.

22.02.2019

Опубликовано: www.unikino.ru / газета-ск-новости / № 2 (376) 18 февраля 2019 года. Беседу вела Александра Филатова.

Армен Николаевич Медведев (род. 28 мая 1938, Москва) — российский кинокритик, киновед, кинопродюсер, педагог, заслуженный деятель искусств Армянской ССР (1987) и Российской Федерации (1995). Дважды лауреат премии «Ника» (2000, 2011).

– Как начиналось Бюро пропаганды советского киноискусства?

– Идея его создания возникла в связи с учреждением Союза кинематографистов
СССР, вернее, с созданием Оргкомитета Союза. Причем легенда гласит, что руководители СК обратились в Правительство – тогда первым замом председателя Совета министров был Алексей Николаевич Косыгин – с просьбой решить как-то проблему финансирования. Говорят, первоначально руководством было предложено часть отчислений с проката отправлять на
нужды Союза. С этим Косыгин или ктото другой в Правительстве не согласился, заявив, что нечего лезть общественной рукой в государственные деньги, и предложил кинематографистам подумать над видами коммерческой деятельности, которая поддерживала бы Союз. Вот на почве этих переговоров и возникло Бюро пропаганды советского киноискусства.

На первых порах самым безотказным финансовым рычагом был выпуск открыток с портретами киноактеров. Кроме того, была не слишком успешная попытка продавать пленку для фотолюбителей. Ее получали в больших рулонах с одной из фабрик и резали на кассеты для фотоаппаратов, но вскоре это дело прекратили, потому что оно не приносило реального дохода. Потом были придуманы концертная деятельность, отчисления от которой шли в пользу бюро, лекционная и издательская программы.

В 1961-1962 годах постепенно начали создаваться отделения Бюро пропаганды киноискусства. Интенсивнее и мощнее всего сразу заработало Ленинградское отделение. На Украине, а позже и в остальных республиках, в разное время возникли ячейки бюро, которые приносили свои доходы Союзу. Сразу образовался костяк артистов, которые, что называется, взяли быка за рога и очень активно начали заниматься концертной деятельностью. Это, конечно, Марк Наумович Бернес, Борис Федорович Андреев, Михаил Артемьевич Кузнецов, Марина Алексеевна Ладынина, Глеб Васильевич Романов. Потом постепенно наладился выпуск печатной продукции – буклетов о киноактерах. Огромным успехом пользовались книжки-картинки, делавшиеся на основе мультфильмов.

Были разные идеи, иногда самые дикие, приходящие из республик. Предлагалось выпускать сувениры: коврики с оленями для того, чтобы накрывать телевизоры, или перстни – если этот перстень покрутить и смотреть в него, то там меняются лица киноактеров. Но такого рода
вещи не проходили. Когда концертная отрасль приобрела характер, появились праздники «Товарищ Кино». Был такой замечательный человек – Илья Яковлевич Рахлин, он начал организовывать их в Ленинграде. Первые праздники проводились на стадионах. Перед многотысячной аудиторией на машине по беговой дорожке проезжал Николай Черкасов в гриме
профессора Полежаева, «депутата Балтики». Вот из этого выросли праздники «Товарищ Кино».
Первым директором Бюро пропаганды был назначен Лев Александрович Парфенов, выпускник киноведческого факультета, очень знающий человек, влюбленный в кино. Его заместителем стал Кирилл Константинович Огнев[1]. Он пришел в бюро, уже поработав на I Московском международном кинофестивале, в театральной сфере и в области рекламы; был очень крепким, интеллигентным, эрудированным хозяйственником. Леонид Семенович Киселевский, второй заместитель директора, опытнейший концертный администратор. Он всю жизнь провел с эстрадными артистами, но когда мы с ним шли по улице и он видел какую-то филармоническую
афишу, то просто таял. На выпуск открыток привлекли Семена Михайловича Вескера – он работал в фотохронике ТАСС, занимался фоторекламой, затем возглавил цех фотооткрыток нашего бюро. Таким образом начал подбираться коллектив, формировавшийся с лета по осень 1959-го.

Я вспомнил бы еще Зою Украинскую, которая была начальником планового отдела, нашего бухгалтера Зину Комарову – я с ними просто дружил, был в очень хороших, близких отношениях. Сидя в лекционном отделе, я не был отделен какой-то стенкой от всех остальных. Когда открывался Московский лекторий, мне даже приходилось стоять в гардеробе, выдавать пальто, поскольку у нас был запойный старик-гардеробщик – лекция кончается, а он лыка не вяжет. Мы с Кириллом Огневым, между прочим, становились и выдавали по номеркам пальто.

- Армен Николаевич, много ли в этом коллективе было ваших сверстников? Все-таки вы пришли в него работать после института и сразу на довольно серьезную должность...

- На работу в бюро тогда приходили люди среднего, скажем, возраста. Многие из них мне казались ветхозаветными старцами, хотя были значительно моложе. Льву Парфенову было 32 года, Кириллу Огневу – под сорок. Леонид Семенович Киселевский был старше нас всех, а администраторы – разные. Лена Васильева, первый секретарь Парфенова, была тогда совсем юной; Елена Мейеровская, администратор лекционного зала, пришла молодой женщиной. Постепенно и из ВГИК приходили выпускники: Ирина Михайловна Шилова, она долго и после меня работала, Галя Маневич, Лена Морошкина – это был молодежный костяк Бюро пропаганды, который впоследствии укреплялся, расширялся. Людей того первого набора, кроме Елены Михайловны Васильевой и меня, не осталось.

Поначалу Бюро пропаганды располагалось на Васильевской улице, в здании Союза кинематографистов, на первом этаже. Не помню, сколько нас было человек, но разместились мы весьма свободно. Я, например, долгое время сидел один в двух комнатах на втором этаже, где теперь помещается вся бухгалтерия Союза, и передо мной, в частности, стояла такая задача: в январе открыть Московский кинолекторий – это была первая громкая затея Бюро пропаганды.

Меня пригласили заведующим отделом, но оказалось, что это место временно занято другим человеком, который нужен был Бюро пропаганды для каких-то организационных дел, поэтому, когда открывался Московский лекторий, я работал методистом. В те годы одним из руководителей Союза был Григорий Борисович Марьямов; в его компетенции были организационные и хозяйственные вопросы, он меня обучал. Я об этом все время вспоминаю. Как-то пришел к нему и говорю: «Григорий Борисович, вот у нас план на неделю, мы сейчас выпускаем афишу».

Он отвечает: «Хорошо. А какие фильмы будут иллюстрировать эти лекции?». Я говорю: «Еще не спрашивал, потом спрошу». – «Нет, ты сначала спроси, распиши фильмы, посчитай, чтобы это не занимало слишком много или слишком мало времени, и приходи». Я вернулся, выверив
список. Он снова: «А где ты будешь брать эти фильмы?». Отвечаю: «Если чего-то не будет в Госфильмофонде, мы обратимся в Московскую контору проката». – «Нет, ты все это выясни, а потом приходи, я тебе подпишу афишу». Таким образом, можно сказать эмпирически, Марьямов отучал от такой кинематографической, вгиковской анархии мыслить так, что все само образуется, что-нибудь придумаем, что-нибудь сделаем...

Нам очень здорово повезло: у нас с первого же дня установились тесные узы сотрудничества с Госфильмофондом. Ситуация тогда сложилась такая, что люди видели очень мало. Ведь не только зарубежные фильмы, но и советская классика, за исключением нескольких громких названий, – все хранилось в архивах. И в январе 1960 года открылся Московский кинолекторий — четыре цикла по разным направлениям: советское кино, зарубежное, циклы исторических и современных фильмов. Сразу оказалось, что в среде киноведов достаточно много людей, расположенных к лекционной работе, и они с удовольствием за нее взялись. Кроме того, было несколько экзотических «приобретений». Например, в 1960 году еще существовали профессиональные таперы, которые сопровождали фильмы в кинотеатрах; естественно, поскольку мы показывали много немого кино, они нам были очень нужны и кстати.

Возникали и сложности. Например, райком партии требовал каждый год обновления программы. А как можно каждый год обновлять программу по истории советского кино? Поэтому мы придумывали новые названия для лекций, что-то в таком духе: «Этих дней не смолкнет слава!» (об историко-революционном фильме). Я помню, Нея Марковна Зоркая возмутилась: «Что такое? А потом напишете и «Не померкнет никогда»?». Я говорю: «Нея Марковна, и напишем «Не померкнет никогда». Или вы хотите, чтобы творчество Протазанова заменяли на какое-нибудь другое творчество непонятно даже чье?». Киноведы тогда нас поняли.

- А был ли какой-то проект, который вы придумали, начиная с идеи, и
можете считать исключительно своим? Или работа в бюро строилась по
другим принципам?

- Таких проектов каких-то специальных... Понимаете, у нас была такая атмосфера – мы участвовали все и во всем. Я вот сейчас и не припомню, чем бы мог похвастаться: это придумал я! Мы придумали Московский кинолекторий, и к тому времени появился главный редактор Всесоюзного бюро пропаганды кинематографа, замечательный человек – Азарий Аронович Алексеев. Он работал на телевидении редактором программы «Вечер веселых вопросов» и
погорел там. Это был известный случай.

«ВВВ» вел Никита Богословский; они какую-то игру проводили в клубе МГУ на Ленинских горах и поставили, вроде бы, трудновыполнимое условие: тот, кто первый приедет (а дело происходит в июле) в валенках, купальных плавках, с самоваром и т. д. и т. д., получит первый приз. И
через некоторое время, хотя, казалось бы, валенки у всех спрятаны и найти их трудно, образовалась дикая толпа, возник общегородской скандал. Азария Ароновича сняли. А тогда такой был вид наказания – отправили работать на периферию. Он года два проработал в Свердловске (теперь это Екатеринбург) на телевидении, вернулся и попал к нам. Очень интересный и милый человек. Кстати, его сын Леонид до сих пор главный оператор и автор дизайна студии всех передач «Линия жизни». В общем, начали мы с Азарием Ароновичем разрабатывать устный журнал «Новости кино», а он вдруг накануне эфира заболел – в Москве как раз была эпидемия оспы. Тогда, правда, чуть горьковато, но смеялись – появилась заметка
в газетах: «Художник К. заболел в Индии черной оспой, вернулся в Москву и умер», из-за этого якобы началась эпидемия. Сообщение переделали, Михаил Названов это так рассказывал: «Художник К. поехал в И., заболел ч. о. и у.».

Это фантастическая история. Жена Азария Ароновича была в парикмахерской, села в то же кресло, где за два человека до нее сидела какая-то инфицированная женщина, и заболела оспой, но, правда, никто в семье не умер. Азарий гордился оспенной щербинкой на лице.
Пришлось вести «Новости кино» мне. Конечно, эта работа была приятнее, чем научные лекции, но и лекции я очень любил.

Они обычно проходили по субботам и воскресеньям; я приезжал на Васильевскую, представлял лекторов, ездил за ними. Например, за Михаилом Ильичом Роммом я ездил к нему домой на такси, привозил его на лекцию, а после отвозил. Да и вообще все советское кино, всех людей я узнал за семь лет работы в Бюро пропаганды. Это было замечательное время.

- Расскажите кто тогда был «целевой аудиторией» кинолектория – интеллектуалы, студенты, широкая публика? Или ходили все?

- Кинолекторий для массовой аудитории, конечно. Ходила молодежь в основном, но и взрослая публика тоже. У нас же выступали сливки киноведения – и Ростислав Юренев, и Нея Зоркая; потом к ним прибавились Юрий Ханютин и Майя Туровская. Нет ни одного киноведа, который
не появился бы у нас на лекциях. Тогда же, вам трудно представить, мы показывали на одной из лекций, посвященной грузинскому кино, фильм «Лурджа Магданы»; начали показ фильма, и оказалось, что копия на грузинском языке – перепутали.

Народ устроил скандал, потребовал, чтобы показали фильм на русском, но сидели, ждали два часа с лишним, пока машина поехала в Госфильмофонд (тогда город был еще свободный и добраться туда можно было за час), привезла фильм, и фильм смотрели уже на русском языке. Вот что
такое публика Московского лектория!

Если бы я тогда имел навыки, значительно обогатился бы, потому что мне много раз
предлагалось три рубля, пять рублей за то, чтобы пройти на просмотр, но я как-то целомудренно и гордо отказывался.

Сейчас не добьешься такого интереса к кинематографу, такой тяги, такого ощущения радости. Как-то к нам в Бюро пропаганды пришел человек, который сказал, что у него есть съемка некого события, признался сразу, что это инсценировка – он своего друга одел Чарли Чаплином,
выпустил из входа гостиницы «Москва», а затем снимал, как «Чаплин» ходит своей
знаменитой походочкой. За считанные секунды собралась громадная очередь, стоял народ и смотрел на «Чаплина». Разве такое можно повторить?

________________________________
1. Кирилл Константинович Огнев (1921—1992) — деятель советского кинематографа, заместитель директора Бюро Пропаганды Советского Киноискусства (1959—1965), начальник отдела В/О «Совэкпортфильм» (1965—1988), один из организаторов Международного кинофестиваля в Москве и его директор-распорядитель в 1959, 1961, 1963, 1965, 1967, 1969, 1971, 1973, 1975 и 1977 гг.


Материалы по теме