Я достиг вершины Коммунизма

Опубликовано: СК-НОВОСТИ, №14 (177), 16 октября 2003 года. Благодарим И. Никитину за помощь в подготовке материала. Фото: "Памир-72". Автор фото: оператор Игорь Осипов.

У него, ученика Романа Кармена, остались позади изготовленные им, кондитером кафе «Таллинн», тонны (!) тортов и пирожных; воспитанные им, тренером спортобщества «Йыуд» («Сила»), чемпионы и призёры юношеских первенств Эстонии; а на киностудиях Советского Союза – смонтированные им как режиссёром десятки номеров киножурналов «Советская Киргизия», «Советская Украина», «Советская Эстония», «Советский Узбекистан», «Советский воин», «Советский спорт», «Новости дня», «Дальний Восток», «Поволжье», «Восточная Сибирь», «По Дону и Кубани» и др. И десятки документальных картин, среди которых награждённые на киносмотрах: международных (Кортина Д'Ампеццо и Тренто – Италия, Кран – Югославия, Юрмала), всесоюзных (Одесса, , Минск, Ашхабад), региональных (Львов, Ульяновск, Алма-Ата). В те годы, когда большинство коллег Пээта Пэтэрса было закреплено в штате студий, он в числе немногих реализовал свои творческие замыслы на договорных началах, поработав на 12-ти студиях страны.

Фильмы о горах, альпинизме и о прикладном аспекте этого вида спорта – это отдельная глава деятельности Пээта Пэтэрса. В течение ряда лет он был заместителем председателя Комиссии пропаганды Федерации альпинизма СССР. Ему первым из отечественных  кинематографистов удалось провести профессиональную киносъёмку отечественной камерой «Конвас» на вершинах таких горных гигантов, как пик Ленина (7134 м) и пик Коммунизма (7495 м). Об этом Пээт Пэтэрс и рассказывает в дни 45-летия своей деятельности в кинематографе.

На Памирском фирновом плато, в 6000 метрах над уровнем моря, морозно. Гуляет холодный августовский предутренний ветер. Ещё темно. Только вершины хребта Петра Великого сверкают в первых лучах нового дня… Два дня назад команда донецких шахтёров, среди которых и я – кинорежиссёр по профессии и кинооператор по обстоятельствам вынужденным – были на высшей точке не только этого хребта, Памира и Таджикистана, а всего Советского Союза, вершина которого замерла на поднебесной высоте 7495 метров.

Позавтракав, мы уложили свой «табор» в рюкзаки и отправились в путь. Через пару часов мы дойдём до пика Парашютистов (названного так в честь киногероев ленты Бориса Рычкова «Десант на крышу мира»), чтобы начать крутой спуск к леднику Турамыс. А там, за ледником, и наш временный дом – базовый лагерь… Спуск оказался сложнее, чем мы предполагали. Солнце превратило ослепительно белый снег в сероватый фирн (плотный крупнозернистый слежавшийся снег), а местами – просто в лёд. Даже наши последние следы, натоптанные всего шесть дней назад, потеряли свою чёткую форма и трикони (зубцы на альпинистских ботинках тех лет) держатся на льду плохо… Ну, вот и последние 400 спусковых метров: видна уже зелень, по которой мы изрядно истосковались. «Чтобы к шести все были дома!» – командует капитан дружины шахтёров Борис Сивцов.

И тут оскальзывается моя нога. Это проклятая городская привычка: при крутизне ставить ногу рантом обуви. И – о, ужас! – я начинаю скользить по крутому ледовому жёлобу. Тяжесть съёмочной аппаратуры в рюкзаке не даёт возможности перевернуться на живот, зарубиться. Чья-то тёплая ладонь выскальзывает из рук… Моё тело, расслабленное от неожиданности, начинает набирать скорость подобно реактивному самолёту. И когда со страшной быстротой приближается чёрная скальная глыба, из груди моей вырывается дикий крик: я понимаю – это конец… Но нет! Какая-то милостивая сила переворачивает меня, и удар приходится на рюкзак. Но справа уже новая сказа. И опять удар! От жёсткого, как рашпиль, фирнового слоя летят омерзительно-противные брызги. «Когда же это кончится?» – мелькает мысль. – Должен же быть когда-нибудь конец этому жёлобу!» Внизу, правда, обрыв, но падать там немного, каких-нибудь метра три. Мысль о том, что там могут быть бездонные трещины, в голову, естественно, не приходит… Одна лямка рюкзака оборвалась, и теперь он тащится выше меня, как якорь. К великой радости, скорость начинает угасать… Всё… Приехал! Лямка, подобно жгуту, закрутилась вокруг правой руки с такой силой, что первым делом захотелось скинуть рюкзак к чёртовой матери. Только я начинаю приподниматься, как слышу отчаянный крик: «Стой! Не двигайся!» Оказывается, лежу я в нескольких метрах от обрыва. Но в тот момент я этого не вижу – кровь залила всё лицо… Вскоре подбежали друзья, сняли с меня рюкзак, раскрутили лямку. Позже в таджикской «молодёжке» мастер спорта Володя Машков, чья «тёплая ладонь» как раз и пустила меня в полёт, напишет: «сквозь кровавую лепёшку лица на нас смотрели голубые глаза Пээта, а он сам спокойным голосом отвечал на вопросы: «Нет, не тошнит. Ничего не болит…» Ощупали рёбра, таз – всё в порядке. Так, лёгкие ушибы»…

Так и было. Спасло меня, во-первых, то, что во время своего «полёта» был я от неожиданности совершенно расслаблен, подобно комку теста, а во-вторых, моя кормилица, камера «Конвас» дважды принимала удары, предназначенные мне. И ещё милость судьбы… Но в лагере были, согласно «директивным указаниям», ровно в шесть вечера. Так закончилась моё киновосхождение на высочайшую вершину Советского Союза – на пик Коммунизма (фильм «Горных дел мастер», Укркинохроника, 1970).

А началось всё в 1962 году в далёкой Киргизии, где я проходил первую студенческую практику. За отсутствием свободных штатных единиц меня оформили слесарем-мотористом с окладом 54 рубля в месяц. Но это не огорчило: всё компенсировали экзотичность незнакомого края и дружелюбное отношение коллег. Моё «чухонское» происхождение не имело здесь никакого значения.

Студия «Киргизфильм» была тогда ещё далека от той славы, с какой она скоро стала сиять в когорте интереснейших и самобытнейших киноколлективов Советского Союза. В те июльские дни руководство студии во главе с Шаршеном Усубалиевым было озабочено затянувшейся работой над экранизацией повести Чингиза Айтматова «Верблюжий глаз» - дипломом выпускниц ВГИКа Ларисы Шепитько и Ирины Полоцкой. Картина была в запуске второй год, и ничто не указывало на предстоящий оглушительный успех. В одной из главных ролей «Зноя» (на экраны повесть Айтматова вышла под таким названием) дебютировал институтский товарищ и коллега по режиссёрскому цеху Болотбек Шамшиев. До его собственной нашумевшей потом ленты «Манасчи» (режиссёрский диплом Болота) оставалось ещё несколько лет. А оператор многих будущих картин Шамшиева Манас Мусаев (впоследствии заслуженный деятель искусств Киргизии) и преждевременно ушедшая от нас Динара Асанова – режиссёр-постановщик «Ленфильм» («Не болит голова у дятла», «Пацаны») – только-только собиралась в дорогу, чтобы поступать во ВГИК. Осенью я встретил их в Москве уже в ранге студентов. А Толмуш Океев, звукооператор студии и, спустя годы, Первый секретарь Союза кинематографистов Киргизии, слыл пока просто хорошим парнем. Тогда его и представить было невозможно режиссером-постановщиком таких известных лент, как «Лютый», «Красное яблоко», «Улан». И как грустно сегодня осознавать, что мы его потеряли… совсем недавно, в расцвете сил.

В один из первых прекрасных солнечных дней моей практики ко мне подошёл редактор киножурнала Миша Шерман и сказал: «Хватит бездельничать! Ты молодой да здоровый, спортом, небось занимаешься! Сам Бог велел тебе снять нам сюжет об альпинистах! Ехать недалеко, лагерь «Ала Арча» всего в каких-нибудь 30-ти километрах. Ну как?»

Согласился я, конечно, тут же, хотя понятия не имел ни об альпинизме, ни о высокогорных съёмках. Да и как тут не согласиться: к тому времени я уже не раз покорял высочайшую вершину Эстонии )и всей Прибалтики!) – гору Мунамяги (Яйцо-гора), которая возвышается над уровнем моря – подумать только! – на целых… 318 метров!

Путь на вершину пика Электро, что в Киргизском хребте Тянь-Шаня, был делом тяжким и изнурительным. Чтобы добраться до вершинного купола понадобилось пять с половиной часов, хотя вертикального подъёма было всего 1500 метров. Последним на исходе своих сил дошёл я, снимая своей старенькой «аймушкой» – популярной камерой фронтовых операторов…Но дошёл всё-таки! Высота – 4090 метров! Стою в изумлении: никогда ещё не был я на такой высоте, и никогда не открывались передо мною такие потрясающие виды горных красот. Вспомнились слова Николая Рериха: «Это тяготение к величию, которое питает дух!»

Тогда, конечно, я ещё не сознавал, что открыл для себя новый кинематографические полигон проявления человеческих характеров в самом обнажённом виде. Те наши черты, которые мы «внизу» скрываем за хорошими манерами и респектабельной внешностью, в горах обнаруживаются сразу. Ведь альпинизм, в отличие от других видов спорта, – это соревнование между человеком и Природой, без помощи всяких там хитроумны интеллектуальных выдумок!

И вот в 1967 году я затеял одно довольно «авантюрное» предприятие. Так, во всяком случае, думали многие альпинисты. А ответственный секретарь Федерации альпинизма СССР, многоопытный альпинист Михаил Иванович Ануфриков, узнав, в чём дело, просто остолбенел от моей наглости. Тогда он и разъяснил мне, «что такое альпинизм». И действительно, одно дело забраться на Электро (4090 м), куда обычно водят новичков под присмотров опытных инструкторов, другое – на одну из высочайших вершин страны высотой 7124 метра. Но я упрямо решил снять фильм о массовом покорении пика Ленина, да не так, как это обычно делалось, а пройти весь путь с альпинистами до самой вершины. И снимать всё только репортажно! Я уже тогда твёрдо верил, что никакая инсценировка «на горную тему» дело не решит.

Перед нами встали мучительные вопросы: как будем себя чувствовать там, в заоблачных высях, справимся ли мы  с двойными трудностями – съёмками  восхождением? Мой земляк с соседней койки вгиковского общежития Андрес Сёёт (заслуженный деятель искусств Эстонской ССР, режиссёр-оператор «Таллинфильма» до его ликвидации), который согласился снимать эту картину, писал мне накануне съёмок: «Должен тебя сразу предупредить, что не уверен, справлюсь ли я на высоте 7000 метров с камерой, да и выдержу ли я вообще эту высоту».

Среди альпинистов даже таких сомнений не было: до сих пор не случалось, чтобы профессиональный кинематографист поднялся с кинокамерой на сколько-нибудь существенную высоту. И поэтому они относились к нам со снисхождением, но, в основном – с искренним сочувствием: «они же в служебной командировке!» И это была сущая правда – в наших командировочных удостоверениях, по недомыслию студийных кадровиков, помимо прочего было написано: «Командируется на пик Ленина». Вот так! И мы взошли… на вершину пика Ленина! И снимали там!

Но наш путь в поднебесье был нелёгким. После высоты 5200 метров мы шли дальше уже вдвоём с оператором. Звукотехник (ныне известный на Украине режиссёр Борис Небиеридзе) и ассистент большего не осилили. По наивности я решил снимать картину в широкоэкранном варианте. Широкий экран, конечно, хорош, в горах сам просится, но уж слишком тяжела камера, сковывает творческие возможности оператора. И тогда покорители вершин вышли из лагеря «6800 м» налегке, с одним ледорубом в руке, в моём рюкзаке было 14 килограммов и 950 граммов «киножелеза» – чтобы сберечь оператора, я взвалил весь груз на свои плечи.

Последние 334 метра мы одолели за 6 часов, а при спуске попали в свирепую пургу и лишь чудом нашли свой лагерь… Ничего удивительного, мы ведь вторглись туда, куда высококлассным альпинистам дозволено подниматься лишь после долгих лет тренировок и множества восхождений. Но такая уж доля у кинохроникёра – ходить в ногу со временем, и ничего тут не поделаешь… Так закончились съёмки фильма «Восхождение» (Украинская студия хроникально-документальных фильмов). Все были рады. Ещё бы! 301 альпинист из всех союзных республик и 8-ми стран Европы покорил пик Ленина. И мы с Андресом Сёётом – тоже!

Семь лет спустя я вновь оказался на поляне эдельвейсов. Ветер трепал лаги десяти стран Европы, Азии и Америки – начал работать международный альпинистский лагерь «Памир-74». На этот раз я предполагал снять здесь лишь небольшой эпизод для будущего фильма о памирских горноспасателях с Сергеем Согриным во главе. Фильм первоначально так и назывался – «Серёжины горы». Но судьбе угодно было распорядиться иначе…

Позади была уже отметка «6148 м», когда базовый лагерь голосом Виталия Абалакова радировал: надвигается непогода. Но того, что произошло, не ожидал никто: ураганный ветер со скоростью 130 километров в час, землетрясение в пять баллов – в движение пришли снега… Пурга и мороз… Под самой вершиной пика Ленина терпят бедствие 8 советских альпинисток во главе с Эльвирой Шатаевой… Лавина дважды обрушивается на американцев, погибает Гэри Юллин, один из лучших горовосходителей США. Лавина не щадит и эстонских альпинистов, унося жизни троих из них. На высоте 6500 метров умирает от истощения швейцарская альпинистка Эва Изеншмидт [Ева Эйзеншмидт]… Такой трагедии горы Памира ещё не знали. (Увы, нынче и этот печальный рекорд перекрыт – лавина со склонов пика Ленина унесла 13 июля 1990 года жизни 40 альпинистов из шести стран мира).

Интернациональные отряды спасателей работали на всех маршрутах. И где-то рядом с ними были мы с Юрием Оржеховским, совсем молоденьким парнишкой, дипломником ВГИКа. Снимали, что могли и как могли. Думали, правда: а нужно ли вообще снимать это? Но сказал же А.П. Довженко фронтовым операторам: «Не стесняйтесь показывать страдания людей… Снимайте смерть… Пусть слёзы зальют ваши глаза, плачьте, но снимайте… Ибо в этом огромная сила утверждения жизни…» И мы снимали.

Здесь, высоко в горах, мы особенно остро ощутили близость друзей, готовность людей разных национальностей прийти друг другу на помощь. Американцы с Питером Шёнингом во главе, длинноволосые альпинисты Великобритании, среди которых и знаменитый Дуглас Скотт, японцы – все они ринулись в страшную непогоду на помощь восьми советским девушкам… Помощь, увы, уже не понадобилась… Таджикский вертолёт, пилотируемый воздушным асом Игорем Ивановым, разыскал группу американцев и доставил им тёплые вещи, продукты, снаряжение… Да разве важно, кто был рядом – русский, француз или американец?! Люди становятся братьями в такие минуты. И здесь мы по-настоящему поняли, что такое мужество и верность. Конечно, всё это есть и в нашей обычной жизни – стойкость, любовь, утрата. Но в горах всё это неразделимо, всё слито в одном мгновении… Это мы и старались показать в своём фильме «Это белый манящий Памир» (ЦСДФ), получившем по воле заказчика – Общества дружбы с зарубежными странами – более «жизнеутверждающее» прокатное название «Бурям и ветрам наперекор» (лента шла в 96-ти странах мира). Позже картина доставила нам несколько приятных мгновений на Всесоюзном и международном фестивалях – мы получили награды, в том числе и приз Итальянского Олимпийского комитета с удивившей некоторых чиновников формулировкой «За лучшее выражение олимпийского духа».

Мир потрясает не только своей яркой неповторимостью. Это прежде всего мир ярких личностей. Кого только ни встречаешь на горной тропе: художника из Токио, дирижёра Большого театра, юриста из Сиэтла, физика из Новосибирска, журналиста и Праги, знаменитого нейрохирурга из Москвы… В горах познакомился я и с Рэмом Викторовичем Хохловым, тогда ещё заведующего лабораторией Московского университета. Но в научных кругах его уже знали как быстро развивающегося специалиста в области лазеров, о чём свидетельствовала присуждённая ему Ленинская премия. Рэм Хохлов – заядлый альпинист. К тому времени он уже покорил  три семитысячника: пики Ленина, Корженевской и Победы. Покорение пика Коммунизма – последнего из высочайших – дало бы ему право на звание мастера спорта. Мастером спорта он так и не стал. В том, 70-м году, на высоте 7000 метров его группу остановила длительная непогода. В 1976 году, когда до цели было уже рукой подать, его группа вынуждена была прекратить подъём – требовалась помощь австрийским альпинистам, соотечественники которых уклонились от помощи своим землякам. А в 1977 году, будучи в 250-ти вертикальных метрах от цели, он, академик, вице-президент Академии наук СССР, ректор Московского университета, сам повернул назад. Понял: до вершины сил, возможно, и хватит, но их должно также хватить на спуск… Внизу тем временем было добыто разрешение властей посадить (впервые в истории авиации СССР) вертолёт на Памирское фирновое плато на высоте 6000 метров. Знаменитый виртуоз таджикского неба, пилот Игорь Иванов, совершив на своём устаревшем к тому времени МИ-4 посадку в одно касание, снял  оттуда Рэма Хохлова и доставил в базовый лагерь на поляне Сулоева. А мы летели над вертолётом Иванова и снимали эту беспримерную эпопею с винтокрылого борта командира Сергиенко. Это один из самых волнующих моментов фильма «Человек идёт в горы», что снят мною в 1977 году на «Таджиктелефильме».

После медосмотра Рэм (в среде альпинистов он был всегда просто Рэмом) шагает в вертолёт, чтобы улететь в Джиргиталь, а потом через Душанде в Москву… Уже крутятся лопасти, когда я спохватываюсь, что во всеобщей сутолоке даже не поприветствовал его. Впрыгиваю в вертолёт: из глубины салона выходит мне навстречу Рэм и, улыбаясь, протягивает руку. Это крепкое мужское рукопожатие и эта улыбка запомнились на всю жизнь: через пять дней, уже в Москве, на лучшей койке клиники небезызвестного 4-го управлении, где, как говорили, «и полы паркетные, и врачи анкетные», Рэма нашего… не стало. Этой жестокой вести невозможно было поверить – мы к тому часу уже знали, что консилиум медицинских светил Душанбе, всесторонне обследовав Рэма, отпустил его в Москву рейсовым самолётом «Аэрофлота», констатируя, что «ничего угрожающего здоровью академика нет»…

С тех пор 6595-метровая вершина на Памире и улица возле главного корпуса МГУ носят имя академика Хохлова. Но это слабое утешение для друзей и ценителей его таланта.

А с десятиминутным фильмом «Горных дел мастер» связаны у меня, пожалуй, самые тёплые воспоминания. В 1970 г. В составе команды донецких шахтёров я предпринял попытку покорить высочайшую вершину Советского Союза – пик Коммунизма, ну, и конечно, снять об этом фильм. О финальной фазе этого киновосхождения я уже рассказал в начальных строках. Оператором был новичок в «горном» кинематографе – Владимир Шевченко. К сожалению, за все годы восхождений мне так и не удалось сколотить постоянную киногруппу, о чём я всегда жалел. На одну картину их, операторов, хватало, но после этого они бесповоротно возвращались в «земной» кинематограф. У многих из них, тогда ещё начинающих ассистентов, неплохо сложилась дальнейшая профессиональная судьба. Видать, была у меня «лёгкая рука». Вот был у нас в 1967 г. В группе ассистент оператора Виктор Солонин, а пять лет спустя, на 4-м Всесоюзном фестивале спортивных фильмов в Одессе, где я принимал золотую медаль за «Этот маленький мяч» (Куйбышевская студия кинохроники), приз «За лучшую операторскую работу» вручили именно Солонину… А ещё раньше, во время практики в Киргизии, меня отправили в Нарынскую область добыть сюжеты для киножурнала с ассистентом оператора Нуртаем Борбиевым. Наши старания, похоже, были замечены, и Нуртай быстро пошёл в гору, став впоследствии известным киргизским документалистом. И не только: в его активе также операторская «партитура» в фильме Толомуша Океева «Потомок белого барса». Или вот юный ассистент Сергей Джеглов с «Таджиктелефильм». В 1977 г. мы с ним сняли картину «Человек идёт в гору», чем Сергей обратил на себя внимание и вскоре был приглашён работать оператором на корпункт программы «Время». Вернулся на земные орбиты и Володя Шевченко. Сделав несколько игровых фильмов в качестве режиссёра-постановщика на студии имени А.П. Довженко, он снова возвращался в мир документалистики. Конец его кинодеятельности, увы, совпал с концом его жизненного пути и был глубоко печальным. Володя, узнав о чернобыльской беде, тут же помчался со съёмочной группой туда. Будучи режиссёром фильма, он на особо опасных радиационных участках брал в руки камеру и снимал сам… Фильм закончить он успел, а вот присуждённую ему Государственную премию СССР вручили уже вдове и ближайшим его соратникам. Так жил и творил заслуженный деятель Украинской ССР Володя Шевченко: на высокой ноте начал («Кулунда: тревоги и надежды», Западно-Сибирская студия кинохроники), на высокой ноте и закончил. Цена лишь непомерная… Несчастье случилось с ним и тогда, на Памире: Володя простудился. Так, слегка… Но поскольку в горах даже самая пустяковая болезнь имеет обыкновение затягиваться, он так и провёл весь месяц по приговору врача в базовом лагере. Снимать пришлось мне.

…Ноги ступают по узкому предвершинному гребню, от которого и влево, и вправо – бездна. Медленно, ох, как медленно приближается вершина… Но вот и всё!.. Я достиг вершины пика Коммунизма! Высота – 7495 метров! Вокруг – море заснеженных горных пиков. Вытаскиваю из рюкзака свой «Конвас» и  снимаю ребят и потрясающей красоты горные пейзажи. Незаметно «открутил» первую кассету. «Плёнку!» – кричу буровому мастеру Виктору Русанову, добровольному моему ассистенту. «А я оставил рюкзак на перемычке, на 7200. Думал, ты не дойдёшь, - разводит он сконфуженно руками. – А железо зачем зря таскать!» Вот тебе и на! Сколько претерпел, до вершины дошёл – и всего каких-нибудь 40-50 отснятых на вершине метров. Хоть кричи, хоть плачь, а делать нечего. Плёнка и кассеты лежат 295-ю метрами ниже, но спуститься и вновь подняться нет ужни времени, ни сил… А прямо под ногами – самый длинный глетчер планеты – ледник Федченко. Напротив сверкает пик Евгении Корженевской, наречный так её мужем, известным русским и советским географом Николаем Леопольдовичем ещё в 1910 году. А вдалеке вырисовывается Заалайский хребет с пиком Ленина во главе. Вспомнил, что три года назад, в тот же день, 16 августа, стоял и я на его вершине.

Позади 10 картин о людях и горах. Разные, конечно, ленты, однако 7 из них были удостоены наград на кинофестивалях, внутренних и международных. Последнюю, десятую ленту о покорителях гор я назвал «Прощайте, горы великие…» Название, увы, оказалось вещим: приближались другие времена, когда финансовый фактор стал решающим, а денежные потоки сузились и стали обходить берега кинематографа. Те, что дошли до него, уже не соответствовали новой экономической реальности. Объём кинолетописи о наших днях сокращается. Вот, к примеру, ЦСДФ, до недавнего времени флагман нашего документального кино, из былых 300 фильмо-единиц сумела ныне сохранить лишь 25-30. Сегодня телевизионщики часто используют кадры из кинолетописи прошлых лет, но что они будут делать через 20-30 лет? В такой ситуации – до гор ли?

Международная альпиниада на пик Коммунизма, посвященная 50-летию образования СССР. «Памир-72» (в возхождении приняли участие команды альпинистов 15 союзных республик и всех социалистических стран; на вершину взошли 87 человек). На фото: третий слева - патриарх отечественного альпинизма, заслуженный мастер спорта Виталий Абалаков; (слева направо) знаменитый вертолётчик Памира Игорь Иванов; ответственный секретарь Федерации альпинизма СССР; заслуженный мастер спорта Михаил Ануфриков; "снежный барс ССР" (покорительница всех 4-х семитысячников), мастер спорта международного класса Галина Рожальская; оператор ЦСДФ Игорь Осипов, режиссер Пээт Пэтэрс. Первые два слева - второй пилот и бортмеханик экипажа И. Иванова. Фото из личного архива оператора Игоря Осипова.