«Руководство кинематографией утвердить на Васильевской улице…»

Опубликовано: газета «СК Новости» № 6 (356) 13 июня 2017 года. Фото: "Выступление первого секретаря Правления Союза кинематографистов СССР Льва Кулиджанова на Третьем съезде Союза кинематографистов СССР". Зал заседаний Большого Кремлевского дворца. Среди сидящих в президиуме - актриса Вия Артмане, режиссер Александр Медведкин (четвертый справа). 11 - 13 мая 1976 года. Автор фото: Юрий Садовников. Источник: www.russiainphoto.ru.

Понятие эпоха «оттепели», как и всякая метафора, лишь приблизительно передает реальный и куда более сложный характер времени, на которое пришлось рождение Союза. Страна напоминала тогда походку пьяного человека, мотающегося из стороны в сторону, от которого в любую секунду можно было ждать чего угодно – то ли обнимет и расцелует первого встречного, то ли пырнет его ножом.
Ощущение непредсказуемости ‒ пожалуй, главная особенность этого удивительного времени. Вроде бы вполне явственно обозначились устремления власти вывести страну на какую-то новую дорогу.

И тут же, наперекор этим декларациям и намерениям, она с ужасом шарахалась назад, бесстыдно вляпываясь в только что разоблаченную ею же «кровавую сталинщину».
Понять тогда, что, зачем и почему происходит и чем вообще кончится, было невозможно. Попытки власти двинуться вперед и судорожные шарахания назад осуществлялись не пофазно, а практически одномоментно.

В июне 1957 года народу вдруг открыли глаза на природу этих шизофренических метаний: оказывается, власть боролась сама с собой. На историческом июньском пленуме ЦК КПСС была выявлена и разоблачена целая антипартийная группа упертых «сталинистов», которая, пользуясь своим высоким положением во власти, будто бы мешала движению вперед и изо всех сил тянула страну в распроклятое «сталинистское прошлое». В числе разоблаченных ненавистников хрущевского обновленчества оказались В.М. Молотов, Г.М. Маленков, Л.М. Каганович – все, как один, ключевые фигуры сталинского режима.

Однако, среди выведенных на чистую воду закоперщиков антипартийного заговора какой-то особой и загадочной формулировкой был выделен некий «и примкнувший к ним Д.Т. Шепилов». Притом, что этот «примкнувший» уже дослужился до высочайших партийных и государственных чинов, простому советскому человеку это имя, как ни странно, мало что говорило. После разоблачения и зачисления в члены «антипартийной группы» фамилия Шепилова по законам советской обрядовости вообще надолго вылетела из числа
упоминаемых вслух. Ныне она, кажется, и вовсе забыта.

Тем не менее, для истории создания Союза кинематографистов фигура Шепилова очень важна, и потому стоит напомнить о его биографии.

Шепилов Дмитрий Трофимович. Член ВКП(б) с 1926 года. Профессиональный политработник Воевал на фронтах Великой Отечественной войны с 1941 года. Окончил ее уже в звании генерал-майора (1945). В 1946-1947 гг. – редактор газеты «Правда».
С 1947-го – в аппарате ЦК ВКП(б): первый заместитель начальника Управления пропаганды и агитации, заведующий отделом, инспектор. В 1952-1956 гг. – главный редактор газеты «Правда». В июне 1956 ‒ феврале 1957 года – министр иностранных дел СССР.
И вот в июне 1957-го он с треском снят с работы, выведен из Президиума ЦК и ЦК КПСС за принадлежность к так называемой «антипартийной группе». А следом и вовсе исключен из партии.

Именно с Шепиловым Пырьев и сотоварищи вели полуофициальные переговоры о создании организации, объединяющей кинематографистов страны в творческий союз. Именно с ним предварительно оговаривались задачи этой организации, формы и принципы ее работы, экономические условия функционирования и прочие ключевые вопросы.

Именно Шепилов первым из всего тогдашнего состава ЦК клюнул на предложение пырьевской группировки объединить распыленное киносообщество в единую и крепкую организацию, каковая-де по примеру Союза писателей СССР и других уже разрешенных творческих союзов еще старательнее, еще эффективнее станет прислуживать КПСС.

Дело сладилось. 3 июня 1957 года – запомним этот счастливый для нас день! ‒ на заседании
секретариата ЦК КПСС рассматривалось коллективное обращение ведущих мастеров советского кино об организации творческого союза, объединяющего кинематографистов страны. По итогам обсуждения было принято, наконец, долгожданное и выстраданное решение о создании Союза работников кинематографии СССР (СРК).

Но надо же было так повернуться колесу истории, что именно в те самые мгновения, когда уже вот-вот должен был народиться Союз, судьба Шепилова, нашего благодетеля и крестного отца, так катастрофически сломалась.

Оба эти события оказались столь сближенными по времени и имели такую взаимосвязь, что трудно даже вообразить ураган чувств, который пришлось пережить в те дни Пырьеву и другим инициаторам создания Союза. Не успели они вволю нарадоваться решению секретариата ЦК КПСС, не успели даже заказать вывеску вроде бы уже вполне официально дозволенной организации, как Д.Т. Шепилов в одно мгновение из сиятельной, почти божественной фигуры советского Олимпа вдруг превратился в страшного врага партии и всего советского народа.

У основателей Союза были все основания всерьез опасаться, что участие свергнутого Шепилова в появлении на свет божий новорожденной организации не останется незамеченным. И действительно, была вполне реальная опасность, что, расправляясь с «примкнувшим» Шепиловым, власть под горячую руку может отрулить назад и отменить только что данное разрешение на создание творческого союза кинематографистов, взлелеянного все тем же «двурушником».

К счастью, то ли по недогляду, то ли в суете более неотложных дел, связанных с разгромом антипартийной группы, разрешенный, но существующий пока что только на бумаге Союз все же не прихлопнули.
Однако, ощущение топора, занесенного над беззащитным тельцем новорожденного младенца, похоже, надолго закрепилось в сердцах его прародителей.

Возможно, именно это обстоятельство и предопределило характер всего последующего их поведения: откровенно педалированную демонстрацию знаков лояльности власти (мы ‒ советские, мы ‒ под красным знаменем, кино и партия едины!), и в то же время поистине потрясающую и безоглядную трату энергии и неодолимое стремление как можно скорее взрастить мощную, самостоятельную, крепко стоящую на ногах организацию, которая поменяет статус бесправной служанки власти.

И тут мне, пожалуй, пора переходить к непосредственному изложению хроники
последующих событий.

6 июня

Не прошло и трех дней с момента вынесения благословляющей санкции ЦК КПСС, как без всякой раскачки было вполне официально образовано Оргбюро СРК СССР.
Председателем Оргбюро утвержден Иван Пырьев, его заместителями ‒ Сергей Юткевич и Александр Згуриди. В состав Оргбюро вошли также Григорий Александров, Владимир Басов, Сергей Бондарчук, Сергей Васильев, Евгений Габрилович, Сергей Герасимов, Анатолий Головня, Александр Грошев[киновед; в 1956 – 1973 гг. – ректор ВГИКа], Михаил Калатозов, Илья Копалин, Николай Крючков, Леонид Луков, Владимир Монахов, Руфина Нифонтова, Михаил Папава, Людмила Погожева[киновед; главный редактор журнала "Искусства кино" в 1956 года – 1969 гг.], Игорь Рачук, Михаил Ромм, Станислав Ростоцкий, Григорий Рошаль, Владимир Сурин, Николай Черкасов, Григорий Чухрай, Фридрих Эрмлер, Ростислав Юренев и представители кинематографий союзных республик.

Ядро образованного Оргбюро (вскоре оно стало именоваться президиумом Оргкомитета СРК СССР), как нетрудно догадаться, составила все та же группа инициаторов создания Союза, объединившаяся вокруг Пырьева. Персональный состав этой группы, видимо, изначально был подобран Пырьевым таким образом, чтобы не вызывать у инстанций и малейших сомнений в ее исключительной авторитетности, а самое главное ‒ благонадежности.

Тут масть к масти были представлены только самые именитые, проверенные, обласканные властью товарищи. Дабы заранее отвести возможные подозрения в том, что общественная кинематографическая организация создается для противодействия государственному органу управления киноотраслью, в состав Оргбюро предусмотрительно были включены два ключевых на тот момент чиновника Министерства культуры СССР – Владимир Сурин и Игорь Рачук.

Потому неизбежное предварительное утверждение руководящего состава организации в инстанциях прошло без сучка и задоринки. Впрочем, уже самое ближайшее будущее даст понять властям, что оные все-таки не достаточно знали и недостаточно выдрессировали этих людей…

28-29 июня

В помещении гостиницы «Красной» (?) бывшего Московского дома кино (Ленинградское шоссе, д. 44/2) состоялся I пленум Оргбюро Союза работников кинематографии СССР.
Председательствовал на первом заседании кинорежиссер, один из авторов легендарного «Чапаева» Сергей Васильев.

Далее участники пленума заслушали доклад председателя Оргбюро Ивана Пырьева «О ближайших задачах Союза работников кинематографии СССР». Он начал свой пламенный спич с того, что с выражением зачел ту самую драгоценную «цекашную» бумажку, дозволяющую кинематографическому народу учредить свой творческий союз. «Товарищи! Прежде всего, мне хотелось бы огласить решение Центрального комитета Коммунистической партии по поводу создания Союза работников кино СССР.

Вот это решение: «В целях повышения творческой ак- тивности работников кинематографии СССР в борьбе за дальнейший подъем идейно-художественного уровня советской кинематографии ЦК КПСС постановляет:
1. Создать Союз работников кинематографии СССР, объединяющий творческих работников киностудий, учебных и научных учреждений кинематографии.
2. Организовать Оргбюро Союза работников кинематографии СССР в следую- щем составе <…>.
3. Поручить Оргбюро Союза работников кинематографии СССР в двухмесячный срок разработать и представить на рассмотрение ЦК КПСС проект Устава Союза.
4. Преобразовать журнал «Искусство кино» в орган Министерства культуры СССР и Оргбюро Союза работников кинематографии СССР.
5. Передать в ведение Союза работников кинематографии СССР Московский и Ленинградский дома кино, а также бывший Дом творчества работников кино в Болшево, отнеся их на бюджет Министерства культуры СССР.
6. Поручить Министерству культуры СССР совместно с Министерством финансов СССР рассмотреть вопрос о штате Оргбюро Союза работников кинематографии СССР и необходимых ассигнованиях на его содержание».

Когда утихли «бурные, долго не смолкающие аплодисменты», Иван Пырьев продолжил свою тронную речь. Она была краткой и здравой, а самое главное истинно программной.

Уже по этому первому публичному оглашению задач создаваемого Союза стало очевидно, что задумывается отнюдь не тихонькая профсоюзная контора для раздачи санаторных путевок и прочих скромных социальных подачек. И даже не политпросветовское заведение с целью зомбирования по части соцреалистических прописей.

Планируется создание мощнейшей организации с огромным полем деятельности. Тут и разработка оптимальных условий развития нашей кинематографии; и создание информационной, пропагандисткой и научной ее базы; изучение зрителя
и его воспитание; наведение мостов с зарубежными кинематографиями и прочее,
прочее.

Собес тоже не забыт, хотя и помянут последним.

Как видим, замах поистине богатырский. Поле намечаемой деятельности, по сути, безгранично и всеохватно. С чего бы это? Откуда такая наполеоновщина? Намерение застолбить за Союзом
столь огромный диапазон деятельности в докладе Пырьева было обозначено всего лишь одной фразой: «Трудно, да я бы сказал, почти невозможно управлять таким сложным искусством, как наше, только через ведомственные органы».

Сказано это было негромко, почти что вскользь. Но уж кому-кому, а участникам пленума не надо было разжевывать, что означает сказанное. Им ли, многие из которых пришли в кинематограф еще в 20-е годы, было не знать, что это за фрукт – государственное управление кинематографом? За долгие годы своей работы в кино они повидали и пережили самых разных
киноначальников. За те же годы на них, словно на подопытных кроликах, было испробовано множество самых разных методов и форм партийно-государственного руководства «важнейшим из искусств». Ими рулили госведомства, менявшие свои названия с такой быстротой, что их подчас не успевали даже толком запомнить – ВФКО, Госкино, Совкино, Союзкино, ГУКФ, ГУК, Главискусство, Комитет по делам кинематографии, Министерство кинематографии, Министерство культуры…

Но какие бы начальники ни оказывались в кресле руководителя кинематографии, как бы возглавляемые ими киноведомства ни именовались, работа в кино в силу сложившейся в нем системы и практики управления была и оставалась все той же каторгой. Опыт буквально каждого кинематографиста – и седого ветерана, и только-только переступившего порог киностудии – неоспоримо свидетельствовал тогда об одном: о чем только вскользь упомянул Пырьев.

Государство в одиночку действительно не в состоянии оптимально управлять кинематографом, используя одни только ведомственные вожжи. Без участия в этом управлении самих кинематографистов дело по-настоящему никогда не заладится.

Потому кинематографистам надо объединяться. А объединившись, решение многих задач, с которыми не справиться одним лишь госорганам, брать на себя.

Формула «общественно-государственный кинематограф», которая появилась в годы перестройки, тогда в далеком 1957 году, естественно, не произносилась вслух. Но именно ее Пырьев и его единомышленники, конечно же, имели в виду.

Позднее, на одном из последующих пленумов Оргкомитета, Пырьев выскажется на эту тему в присутствии министра культуры Екатерины Фурцевой уже более чем откровенно: «У меня конкретное предложение к министру культуры: сменить аппарат министерства и главка и послать его на производство, а с производства взять людей наиболее молодых и понимающих
наше искусство, видящих его трудности, знающих как их можно решить, и послать
их в главк и министерство. А пока этого нет, мы делаем такое предложение: руководство кинематографией утвердить здесь, на Васильевской улице, в нашем прекрасном здании, а мы все – я, Ромм, Арнштам, Юткевич и другие – будем ее (министра) аппаратом, будем ее обслуживать. А у входа поставим вахтера и прикажем не пускать сюда аппарат министерства и главка».

Светлая греза сбудется уже только в эпоху перестройки, когда руководство киноотраслью не формально, а по существу действительно переместится из Малого Гнездниковского на Васильевскую, где будет опорочена неумелым и неадекватным исполнением. Но что касается конкретных задач, заявленных в инаугурационной речи председателя Оргкомитета СРК, они
отнюдь не окажутся лишь амбициозными декларациями и будут выполнены. И даже
перевыполнены.

Но вернемся к пленуму.

Следом за Пырьевым с докладом «О разработке проекта Устава Союза» выступил его заместитель по Оргкомитету Александр Згуриди.

Поднявшийся на трибуну заместитель министра культуры СССР В.Н. Сурин от имени своего ведомства клятвенно заверил собравшихся: «Мы тоже хотели и ратовали за создание Союза». Подробностями этого занятия он, однако, не поделился, сосредоточившись на вопросе расширения международных связей: «Мне кажется, что мы должны довести до конца (мы эту работу уже начали) вопрос с организацией международных кинофестивалей. Он уже подготовлен, и центр большой международной жизни будет перенесен в Советский
Союз. Раньше мы полагали, что Карловарский кинофестиваль будет происходить поочередно у них и у нас в Москве. Но из Чехословакии нам сообщили, что они будут проводить этот кинофестиваль только у себя.

Поэтому нам нужно будет проводить международный кинофестиваль у себя, независимо от чехословацкого. На это мы получили согласие Центрального Комитета партии.

В связи с этим возникает один вопрос. Международная организация продюсеров должна утвердить международный кинофестиваль в Советском Союзе. Должен сказать, что три-четыре месяца назад нам было очень трудно разговаривать на эту тему, но после поездки в Канны, разговора с крупными людьми нам удалось договориться с ними об организации международного кинофестиваля в Советском Союзе. А то, что его нужно проводить у нас
– это бесспорно».

Сергею Юткевичу еще на стадии предварительных обсуждений было дано поручение подготовить предложения о принципах приема в члены Союза. Кого принимать и на каких основаниях, а перед кем захлопывать дверь. Выступая с трибуны пленума, Юткевич признался, что споры по этому вопросу были очень горячими. Основной принцип зачисления в члены
Союза в итоге был сведен к формулировке «за творческий вклад». По мнению Юткевича, эта формулировка должна служить довольно надежным барьером на пути засорения Союза случайными людьми.

Далее он сильно порадовал участников пленума предложением начать формирование кадрового состава Союза с автоматического зачисления в его ряды группы в составе 260-ти персон – «так называемых членов-учредителей СРК, кандидатуры которых бесспорны». Эти «бесспорные кандидатуры» предстояло утвердить на первом же заседании президиума Оргкомитета без процедуры подачи личных заявлений и прочих обязательных для других кандидатов процедур.

Юткевич не был бы Юткевичем, если бы, настаивая на введении жестких принципов отбора при приеме в Союз, тут же не предложил узаконить некую лазейку, позволяющую одаривать членским билетом Союза товарищей, чьи профессии и опыт плохо рифмуются с ормулировкой
«за творческий вклад». Называлась эта лазейка – «в отдельных случаях» или «в виде исключения». Как скоро показала практика приема в СРК, «исключения» касались в основном личностей, мало отличившихся на кинематографическом поприще, но очень и очень нужных по той или иной причине Союзу.

Пленум утвердил состав секций и избрал их председателей.

Руководство секцией художественной кинематографии было доверено Михаилу Ромму. Комиссию документального кино возглавил Илья Копалин, кинодраматургии – Евгений Габрилович, мультипликационных фильмов ‒ Иван Иванов-Вано.

Руководителем комиссии критики, теории и истории кино был утвержден Ростислав Юренев, науки и техники ‒ главный инженер «Мосфильма» Борис Коноплев. Возглавить работу с кинолюбителями было доверено Григорию Рошалю.

Заведовать комиссией по международным связям и «прорубать окно в Европу» и другие концы света поручили Сергею Юткевичу, о котором еще язвительный Эйзенштейн сказал, что вместо определенной части тела, характеризующей только лиц мужского пола, у него ‒ «французский галстук». Было, правда, у того же киноклассика еще одно не столь фривольное, но не ме-
нее ехидное определение – «заслуженный орденопросец». «Орденопросец» конечно, про эти ехидные шуточки знал, но надо отдать ему должное: он на Эйзенштейна не только не злобился, но числил себя в первых друзьях мастера и, к тому же, многое сделал для пропаганды его творческого наследия. Хороший урок для нас!

Пленум утвердил положение об Оргкомитете СРК. Его главная статья гласила: «Всей текущей работой Оргкомитета руководит президиум в составе председателя, двух его заместителей и двенадцати членов Оргкомитета».

Был утвержден также состав рабочей комиссии по разработке устава СРК. В нее вошли Александр Згуриди, Михаил Ромм, Григорий Александров, Людмила Погожева, Игорь Рачук.

Еще одна комиссия в составе Михаила Калатозова, главного инженера «Мосфильма» Бориса Коноплева и композитора Николая Крюкова должна была подготовить проект устава Кинофонда, обеспечивающего финансовое благосостояние и деятельность Союза.

И наконец, последнее примечание к двухдневному обсуждению. Создание республиканских союзов поначалу не предполагалось. Это решение вызрело позднее при выработке и утверждении Устава СРК.

Трудно сказать, кто именно придумал учредить республиканские союзы, да еще, к тому же, все, кроме российского.

Последнее было, конечно, в чистом виде иезуитство. Ведь именно российские кинематографисты практически в одиночку добивались создания творческого союза и, в конце концов, добились своего. Но именно им власть не позволила создать республиканскую организацию. И этот дурдом потом – в эпоху горбачевской перестройки ‒ дорого обошелся кинематографистам России. Но у нас еще будет возможность поговорить на эту тему.

В целом же первый пленум СРК был замечательно и всесторонне подготовлен; он прошел очень дружно, деловито и увенчался очень важными решениями.
Теперь уже можно было во всю ширь разворачивать конкретную практическую
работу.

28 июня

Министр культуры СССР Н.А. Михайлов издал приказ № 423 «О мерах содействия по организации СРК СССР». Согласно этому приказу, в ведение СРК передавался московский Дом кино, санаторий «Болшево», ленинградский Дом кино, а также обеспечивалось текущее финансирование СРК. На первых порах это финансирование осуществлялось в виде отчислений (0,25%) от прибыли кинопроката.

Однако, госбюджетная грудь не долго кормила новорожденную организацию.
После создания в 1959 году дочерней организации СРК ‒ Бюро пропаганды советского киноискусства (БПСК) ‒ Союз отказался от государственных подачек и полностью перешел на самофинансирование всех видов деятельности.

БПСК стало для нашего Союза поистине волшебной скатертью-самобранкой, которая в дальнейшем предоставила ему возможность не просто жить-гулять на широкую ногу, но и по всему СССР строить дома кино и дома творчества; проводить тысячу самых нужных ему, достаточно дорогостоящих, творческих семинаров, конференций, фестивалей; полностью оплачивать своим членам творческие командировки во все концы необъятного СССР;
открыть и содержать новый «кинороддом» страны под названием Высшие сценарные и режиссерские курсы; десятками ежегодно зазывать к нам самых больших звезд мирового кино и сотнями командировать своих членов за рубеж.

17 июля

Состоялось первое заседание президиума Оргкомитета СРК.

Были распределены обязанности членов президиума. Оргкомитет утвердил структуру и штатное расписание СРК. В нем значилось 44 штатных сотрудника.

На заседании были утверждены новые функции и задачи московского Дома кино, переданного из ведения Министерства культуры СССР Союзу работников кино. Президиум принял решение переименовать его в Центральный дом кино СРК СССР. С соизволения Правительства
он разместился тогда в здании Театра киноактера.

28 августа

На заседании президиума Оргкомитета СРК СССР при обсуждении планов работы Союза и его секций было выдвинуто предложение о проведении Всесоюзной творческой конференции. Для дальнейшей судьбы «оттепельного» кино это было очень важное, если не судьбоносное
решение. Пырьевский Союз дал знать, что именно он берет на себя ответственность за выработку и проведение идейно-художественного курса советского кино.

Президиум Оргкомитета принял решение ходатайствовать перед Мосгорисполкомом об установлении к десятилетию со дня смерти Сергея Эйзенштейна мемориальной доски на доме на Чистых прудах в Москве, где в 20-е годы жил режиссер. Мемориальная доска должна была
быть установлена и на родине Эйзенштейна – в Риге.

1 сентября

Заявление Пырьева в его инаугурационной речи на I пленуме СРК о том, что именно Союз должен по-настоящему озаботиться пропагандой советского кино, изучением зрителя и расширением аудитории, оказалось не пустой декларацией.

В Зеленом театре Измайловского парка по инициативе СРК состоялся первый массовый праздник советского кино с участием известных кинематографистов.

Начиная с этого момента, пырьевский Оргкомитет настойчиво и все более изобретательно будет организовывать этот массовый праздник из года в год и, в конце концов, добьется того, что он будет официально узаконен в качестве обязательного ежегодного всесоюзного праздника ‒ Дня советского кино.

3 октября

Совет Министров принял постановление №1173 «О мероприятиях, связанных с организацией СРК СССР». Постановлением московский Дом кино и санаторий «Болшево» передавались в распоряжение СРК. Союзу выделялся также автотранспорт и средства (1733,4 тыс. рублей) на
уставную деятельность и строительно-ремонтные работы.

12 октября

В кинотеатре «Москва» состоялась премьера фильма Михаила Калатозова «Летят журавли». Ленту ожидал грандиозный успех на родине, а потом и триумф на Каннском кинофестивале.

1957 год вообще оказался для советского кино не просто урожайным, но и поистине переломным. Вышли первые серии герасимовского «Тихого Дона», «Дон Кихот» Григория Козинцева, «Высота» Александра Зархи, «Дорогой ценой» Марка Донского, «Поединок» Владимира Петрова, «Сестры» Григория Рошаля (первая часть трилогии «Хождение по мукам»),
замечательный фильм Льва Кулиджанова и Якова Сегеля «Дом, в котором я живу».
Станислав Ростоцкий снял «Дело было в Пенькове». Приплюсуем сюда и «Тугой узел» Михаила Швейцера – разве его вина, что острую и смелую картину беспощадно порезали?
Не густо? Но ведь всего каких-то четыре неполных года назад Сталина заносили в Мавзолей, а пейзаж советского кино напоминал безнадежно мертвую пустыню в самый безрадостный ее сезон. И вот нате вам – «Летят журавли»!

Дело было не только в отдельных взлетах и удачах. Советская кинематография быстро развивалась буквально на всех направлениях. Все увереннее, все ярче заявляло о себе новое кинематографическое поколение – поколение Григория Чухрая, Александра Алова и Владимира Наумова, Марлена Хуциева, Сергея Параджанова, Тенгиза Абуладзе, Витаутаса Жалакявичуса. Неузнаваемо преображался ВГИК, порог которого уже переступили Андрей Тарковский, Василий Шукшин, Геннадий Шпаликов, Отар Иоселиани, Лариса Шепитько, Юрий Ильенко, Эмиль Лотяну, Булат Мансуров.

Расширялась и производственная база советского кино. Завершалось строительство Мосфильма»; как грибы, росли новые студии в союзных республиках. Советская кинематография освоила массовое производство цветных фильмов. Появился широкий экран. Шло строительство кинотеатров нового поколения. Зрительская аудитория росла не по дням, а по часам, приближаясь к фантастической отметке – 4 миллиарда кинопосещений в год.
Кино как искусство снова стремительно завоевывало народную любовь, становилось, действительно, «важнейшим» и самым влиятельным.

Рождение СРК пришлось именно на эту счастливейшую для нашего кино пору.

Лидеры СРК уловили этот попутный ветерок, умело и расчетливо воспользовались энергией общего подъема нашей кинема- тографии. Пырьев отчаянно беспокоил инстанции бесконечными прошениями и без робости входил в любой партийный или правительственный кабинет не только потому, что он был отвязным и отчаянным храбрецом, но еще и потому, что представлял стремительно расцветающую и набирающую мощь кинематографию.

За его спиной стояла сплоченная команда тех самых людей, которые и создавали тогда лучшие советские фильмы, приносившие стране не только славу, но и громадную прибыль. Все это давало лидерам только-только рождавшегося Союза право без робости и стеснения просить,
требовать, выбивать у инстанций все, что им было необходимо для развертывания своей работы.

Но и сам Союз при этом не только жил на проценты от общего успеха тогдашнего советского кино, но и разбивался в лепешку, чтобы закрепить этот успех, сделать все возможное и невозможное, чтобы вывести наше кино на еще большую высоту.

Именно этот взаимообмен энергиями и был, по-видимому, главным секретом стремительного возрождения «оттепельного» кино.

Как бы хотелось, оглядываясь на эти далекие дни, усвоить преподнесенный нам
тогда великий урок...

(Продолжение в следующем номере)

Материалы по теме

1. Осуществилась давнишняя мечта (Пырьев на первом пленуме Оргбюро СК)