Память военных лет. Фронтовой кинооператор Иван Запорожский

Журнал "Советский экран" № 9, 1979 год.

21.07.2018

Василий Минаков (1921  — 2016)

Герой Советского Союза (1944).  Советский военно-морской лётчик, участник Великой Отечественной войны, генерал-майор авиации. Всего за время войны В. И. Минаковым совершено 206 боевых вылетов, из которых 108 пришлось на бомбовые удары по различным морским и сухопутным целям, 31 на торпедные атаки, 28 на воздушную разведку, 28 на минные постановки, 7 на выброску грузов для партизан, 3 на десантирование разведчиков, 1 на прикрытие кораблей. Ушёл в запас в 1985 году. Проживал в Выборгском районе Санкт-Петербурга. Автор 18-ти книг, посвящённых военно-морским лётчикам.

Опубликовано: журнал "Советский экран" № 9, 1979 год. 

Кадры старой кинохроники проявляют воспоминания, проецируют их на экран. Возвращают нам ощущение молодости.

Молодость моего поколения совпала с войной. Большинству из нас было в ту пору по двадцать или около того, но вряд ли кому-нибудь приходила в голову мысль называть нас тогда юными людьми: смерть дежурила рядом, каждый новый день, каждый новый бой с врагом мог оказаться последним. Должно быть, потому  так жадно дышали и так крепко дружили мы в военные годы.

Думая о прожитом, вспоминая друзей своих, живых и павших, я как бы вновь листаю страницы истории нашей героической Родины, пытаюсь представить себе тяжкий ратный труд многих и многих ее летописцев, прошедших по фронтовым дорогам от Москвы до Берлина с репортерскими кинокамерами и блокнотами, чтобы запечатлеть для будущего беспримерный ратный подвиг бойцов своего народа.

Перед боем... Апрель 1943 года. С друзьями — летчиками Александром Пресичем и Валерием Федоровым. Кинокамера АЙМО. Фото из семейного архива Александра Тарасова (племянника И.А. Запорожского).

Я хочу рассказать об одном из военных кинохроникеров, о моем друге операторе Иване Запорожском. Странно, но порой мне кажется, что знакомству нашему вовсе не тридцать пять лет, что началось оно совсем недавно, чуть ли не вчера.

Таково уж, наверное, свойство памяти — обживая пространство, она укрупняет события, приближает лица друзей, бывших рядом в горе и радостях минувшего.

Впервые встретились мы в 1942-м, на Кавказе. В нашем полку Запорожский появился как-то незаметно. В один из дней увидели мы на аэродроме невысокого, довольно щуплого парня с кинокамерой и аккумуляторной сумкой. Он буквально на отходил от командира эскадрильи — упрашивал взять его в очередной боевой вылет.

 — Да поймите вы наконец, нельзя вам в воздух! — сокрушался командир — Не прогулка это. Вы лучше здесь, на земле: и пообедать успеете и с победой встретите...

 — А я, между прочим, не встречать-провожать на фронт приехал, — упрямо настаивал оператор. — Солдат я. Опасностями пугать меня не надо...

Не берусь утверждать, что мне удалось сохранить дословную точность случайно услышанного давнего разговора. Но смысл его был таким, это точно.

Запорожский всегда рвался в бой, на передовую. Он просто не мог наблюдать войну со стороны. Фронтовой документалист, он видел свое назначение в том, чтобы снимать горячие ленты (он так и говорил — «горячие»). И ради этого пренебрегал любой опасностью.

— Понимаешь,  — рассказывал он мне, — когда я ловлю в объектив фашистский самолет или горящий транспорт, мне кажется, что это моя кинокамера бьет по врагу, что я стреляю.

И действительно, возвращаясь с боя, он всегда был возбужденно весел, как после хорошо сделанной работы.

— Должна получиться горячая лента‚ — говорил он, потирая руки. — Вот увидите...

Мне кажется, что кадры, снятые фронтовыми операторами, не остыли до сих пор. Что они обжигающе не только для нас, ветеранов войны, но и для молодежи, для тех, кто родился и вырос под мирным небом.

Помню, как посмеивались мы над оператором, когда собирал он нас всех вместе перед очередным боем, чтобы увековечить на пленке.

— Ну-ка, ребята, подтянитесь, смотрите в объектив‚ — командовал он весело. — Как-никак для истории снимаю.

Тогда это была традиционная его шутка.

Но Иван Запорожский и в самом деле снимал исторические кадры. И он и его коллеги делали все возможное, чтобы сохранить для потомков документальную, живую летопись войны. В кадрах военной хроники оживают мои павшие друзья. И потому горячи эти кадры, как горяч и негасим Вечный огонь над могилой Неизвестного солдата.

Об этом я тоже думаю сегодня, пытаясь восстановить в памяти эпизоды давних своих встреч на фронтах Великой Отечественной с оператором Иваном Запорожским. Ему запрещали участвовать в особо опасных боевых вылетах нашей эскадрильи. А он все равно летел, был с нами.

Иван Запорожский (на фото справа_ в партизанском отряде. Крым, 1943 год. Фото из семейного архива Александра Тарасова (племянника И.А. Запорожского).

Его уговаривали не ходить на подводной лодке. А он шел, чтобы снять торпедную атаку. Его никто не заставлял отправляться в  тыл, в Зуйские леса[1]. Но добрался туда, чтобы снять мужественно сражавшихся с фашистами крымских партизан. И вместе с ними вошел в освобожденный Симферополь.

Как-то, кажется, в апреле 1943-го, Запорожский снова появился в нашей эскадрилье. Он привез кинокадры и фотографии. Многих из тех, кого мы увидели, уже не было в живых. Иван скрупулезно записывал адреса погибших, чтобы выслать их семьям снимки, — он понимал, как это нужно и важно живым, всем тем, кто доживет до победы.

Тогда, в день его приезда, наша эскадрилья готовилась нанести удар по фашистским транспортам, идущим к Севастополю. Мы знали, что бой предстоит жестокий: транспорты шли в сильном боевом охранении. Атаковать нужно было с небольшой высоты. И, естественно, Запорожский не мог позволить себе не участвовать в выполнении этого задания.

Все мы, летчики, сговорились тогда не брать его в машину ни под каким предлогом. Просто-напросто хотели сохранить ему жизнь.

Но Иван прицепился к нам, как репей. Какие только доводы он не приводил: что, мол, это его работе, что студия специально послала его, чтобы участвовать в этой операции, и без материала ему лучше не возвращаться, что самые высокие командиры дали ему добро и просили обеспечить вылет.

Мы были непреклонны. И тогда Запорожский выложил последний козырь.

— Друзья вы мне или нет наконец? — спросил он в отчаянии.

— Конечно, самые верные друзья‚ — ответил Василий Андреев, тот, что не раз брал оператора в боевые вылеты.

— Значит, на аэродроме вы меня не бросите, — спокойно сказал Иван и вслед за командиром направился к самолету.

На транспорты наши «Ил-4» заводили группами...

Потом, после боя, Андреев рассказывал мне:
— Пилотирую машину и искоса поглядываю на Ваню: сидит себе с кинокамерой у иллюминатора и смотрит вниз. Как только транспорты показались, вижу — ожила его камера. А вокруг снаряды рвутся — справа, слева, прямо по курсу.

Мы переживаем, волнуемся, а он строчит камерой над ухом, будто сельскую свадьбу снимает. Хоть бы что. Я еще подумал тогда: такого бы мне в стрелки—бомбардиры. Потом слышу, кричит:

— Горят фашисты!

Машина наша шла сквозь сплошную стену огня сторожевых зениток, осколки пробивали обшивку, крылья, кабину. Иван все снимал и снимали. — Вася, — смеялся он за спиной,— кадры-то какие привезем! Еще один сторожевик горит! Это мы сбросили бомбы.

А когда возвращались на аэродром и "мессера"  преследовали нас по пятам, Иван переживала, что не все успел снять. 

— Вот бы пылающего «мессера» поймать в кадр!..

Последний раз наши фронтовые дороги скрестились в 44-м в освобожденном от фашистов Крыму.

Заместитель командира эскадрильи 5-го Гв.МТАП Василий Минаков. Фото из частного архива.

Я улетал на боевое задание в Румынию. Иван, как всегда неожиданно, появился на аэродроме. Мы не виделись почти год, и он радовался, что все мы живы, что снова встретились. Хитро улыбаясь, он подтащил к самолету свою плащ-палатку — она была полна фруктов.

— Война войной, в витамины в бою не помешают, — сказал он.

И вот весна, май. Месяц нашей Победы. Я думаю, как далеко мы ушли от тех тяжких военных  дорог и как близки они нам — навечно прописанные в памяти, политые кровью друзей.

Я думаю о фронтовых операторах, о солдатах с киноаппаратами, которые шли рядом с нами по дорогам войны. Миллионы метров пленки сняты ими в те суровые годы. Разбирая архивы кинохроники, мы до сих пор открываем для себя все новые и новые страницы народною подвига, узнаем новые имена героев.

Скромный, мужественный труд операторов-хроникеров в годы Великой Отечественной войны — не только достояние истории, но и большой жизненный пример для молодежи.

Поэтому я и решил написать сегодня о своем боевом друге, кинооператора Иване Андреевиче Запорожском. Пройдя войну, он остался работать в Крыму, стал корреспондентом Центральной студии документальных фильмов в Ялте. За долгую жизнь в кино он участвовал в создании нескольких десятков фильмов, многие из которых сделаны на материалах его фронтовых лент.

Ныне Ивану Андреевичу шестьдесят, но он  продолжает работать и, как раньше, всегда рвется на самый передний край — туда, где можно найти и запечатлеть для истории самые горячие кадры мирной, созидательной жизни страны.

Он по-прежнему чувствует себя солдатом.
___________________________
ПРИМЕЧАНИЕ

 1) Зуйские леса, раскинувшиеся между Долгоруковской и Караби яйлами (горные массивы), в годы войны стали территорией, которая находилась под постоянным контролем партизан. В течение двух с половиной лет оккупации немцы неоднократно предпринимали попытки ликвидировать партизанский фронт. В честь партизан здесь был установлен Курган Славы (Долгоруковская яйла, Крым). Сам памятник начинали строить туристы, пастухи, лесники и школьники, принося сюда по камешку. Так выросла груда камней, легшая в основу Кургана Славы. Впоследствии её довели до логического завершения: привезли и установили на вершине альминские блоки и железный вымпел, символизирующий вечный огонь памяти павших героев.  Памятник выполнен в виде белой звезды, которая видна практически с любой точки Долгоруковской яйлы, а также хорошо видна со спутника.


Материалы по теме