«Снайпер» документального кино, или Парад пассионариев

Борис Сарахатунов о войне, ВГИКе, профессии режиссера-документалиста...

31.05.2018


Автор:
Елена Крупкина

Опубликовано: www.unikino.ru/газета-ск-новости № 5 (367) 15 мая 2018 года.

На счету Бориса Константиновича Сарахатунова, режиссера и сценариста, почти 500 документальных фильмов. Совершенно не считаясь с почтенным возрастом, он продолжает свой труд кинематографиста. Биография самого Бориса Константиновича прекрасно вписывается в сюжет кинодрамы: столько крутых поворотов, неожиданных препятствий, открытий, преодолений... Точность прицела, выбор и риск – это судьба документалиста, его удача.

На фото (слева направо): Малинский, Лисицкий, Сарахатунов, Сабуров, Борзунин. 60-е гг. Хабаровск. Фото из семейного архива Натальи Суховой (внучки оператора А.В. Борзунина).

Он был директором Дальневосточной студии кинохроники, художественным руководителем знаменитого ПТО «Летопись», работал и жил в Беларуси, был главным редактором Центральной студии документальных фильмов. География его жизни удивительна: родился в Тбилиси, учился во ВГИК в Москве, жил в Хабаровске и Минске, снимал фильмы по всему миру – на Аляске и Гавайях, в том числе. И воевал на Украинском фронте Великой Отечественной. Среди впечатляющего количества его работ – не шутка, больше 65 лет в документальном кино! – многие награждены призами международных и российских фестивалей. И всесоюзных, конечно, тоже – большая часть его фильмов сняты в СССР. Но его награды – не только за творческие достижения. Весь «иконостас» орденов и медалей за Великую Отечественную режиссер Сарахатунов считает уместным надевать только в День Победы, когда его «штатский» пиджак практически скрывается за наградами. Но сам он не придает особого значения «цацкам» – воевал не ради наград, живет и работает не ради них. Мы планировали поговорить о том, в какой ситуации сейчас оказалось документальное кино, и рассчитывали, что Борис Константинович расскажет о своем особом отношении к «военной» документалистике. Но когда сталкиваешься с талантливой – пассионарной – личностью, надо быть готовым к глубоким ярким образам и неожиданным поворотам темы. «Я пришел к выводу, рассуждает Борис Константинович, – что мое поколение – это поколение пассионариев. Тех пассионариев, по Льву Гумилеву, у которых внутренний пар гораздо сильнее наружного. Война подхлестнула ребят: моему дому грозит беда. Кто его спасет? Я пойду защищать его. Буду защищать свой дом, свою Родину».

«Ким и Клара», один из недавних фильмов Бориса Константиновича – это рассказ о подвиге Героя Советского Союза майора Кузьмы Савельевича Гнидаша и радистки, сержанта Клары Трофимовны Давидюк. «Как совпало – война, беда, мечта и юность!» – история подвига неразрывно сплетена с историей большой любви. Удивительный поворот сюжета: сам Борис Сарахатунов вместе с братом должен был учиться в той же московской школе, что и Клара Давидюк. Помешала война. Борис бросился в военкомат, но его не взяли по возрасту, и он с семьей вернулся в Тбилиси. А Клара стала радисткой. Дистанция прошлого стерта – это было не «позавчера», это было и остается с нами: «Хорошо это или плохо, но войну встретили подготовленными, заявляю категорически: никак не внезапно! Нас готовили от рождения до смерти – Родину любить. Было все, что угодно, и дезертиров было полно. Но, в основном, вся масса, весь народ, который вел войну и выиграл ее, потому и пассионарен, что его к этому готовили с детских лет». 

Один из знаковых, программных фильмов Бориса Сарахатунова – «Человек человеку» (2005), за который режиссер был удостоен львиной доли всех своих грамот, дипломов и наград. Судьба свела двух участников Сталинградской битвы: сибиряка, еврея, потомка ссыльных каторжан Михаила Ильича Плотникова и Герхарда Филиппа Хумберта, немца, аристократа, во времена Второй мировой войны члена гитлеровской НДСАП, исповедовавшего расизм и антисемитизм. Два «осколка» рухнувших империй нашли друг друга и завели оживленную переписку, которая продолжалась десять лет. Режиссер представил зрителям их уникальные письма: откровения бывших врагов, сумевших преодолеть отчуждение, понять друг друга и стать не только единомышленниками, но и друзьями. Вот рассказ Хумберта о начале войны: «Я шел на войну без ненависти, просто меня призвали. Война есть война. Дали оружие, приказ есть – все, я пошел. Но когда я увидел...». Когда Хумберт увидел весь кошмар и ужас войны, он стал другим человеком.

«Я родился в Грузии. От рождения и до cемнадцати лет впитал ее в себя. Я любил все, что меня окружало. И война оказалась рубежом, который меня отделил от моего детства и юности. Я был на фронте, прошел по Польше, по Германии, видел много страшного, жуткого. Участвовал в боях, в разведку ходил. Война меня перековала».

Выпускник школы Борис Сарахатунов отлично стрелял, и 13 мая 1942 года военкомат в Грузии отправил его в Москву, в школу снайперов. Всего от республики было двадцать человек, и Бориса, лидера по натуре, назначили старшим этой группы: «Мы проскочили последним поездом через Сталинград. Но когда отъехали от Сталинграда дальше, запомнил на всю жизнь станцию Поворино – там нас начали бомбить. Мы не понимали, что происходило! Ну, стрельба – я знал, что это такое. А это была бомбежка. И были жертвы. И был разбит состав. И добирались мы потом уже вспомогательным составом в Москву через Воронеж...».

Казарма будущих снайперов располагалась в парке Кусково. Прямо во дворце были построены деревянные нары. День начинался с подъема в шесть утра и купания в еще холодном пруду. Там были и группы из других городов, все такие же мальчишки, его ровесники: «Очень хорошо помню Лордкипанидзе, который всю дорогу пел. Открывал тамбур, садился на лестницу вагона и пел, а мы с удовольствием его слушали. Красивый у него был баритон. Он пел арии из опер на грузинском языке, ведь в Тбилиси очень любили оперные постановки. Лордкипанидзе потом попал на Курскую дугу и погиб там. Ни один из этой группы не вернулся. Только я».

 Все ребята рвались на фронт. Они боялись, что война кончится, а они так и не успеют повоевать. Даже первая любовь не могла остановить этих пассионариев. Девушка из местных, из гражданских, уговаривала Бориса не торопиться на фронт. Ее звали Машенька Маслова. И командование не отпускало Бориса в действующую армию – к тому времени он уже сам обучал снайперов. Но он не мог смириться с этим и всеми правдами и неправдами добился своего. Прощаясь с Машей, договорились встретиться, как в кино – в шесть часов вечера после войны. Фильм этот только вышел на экраны, и, наверное, тысячи влюбленных назначали друг другу свидание на этот час. Но Борис получил только одно письмо, с открыткой – и строчкой из песни: «Пусть тебе помогает, от пуль сберегает моя молодая любовь». Не встретились.

«На фронте мне два раза пришлось побывать в самой настоящей атаке. Знаете, что такое атака? Бежишь – свист! Пули справа, слева! Ребята, с которыми минуту назад общался, падают. А ты бежишь, материшься – раньше я не знал, что могу так красиво ругаться, но я не слышал себя... А те, кто бежал рядом, потом просили: «Борис, где ты вообще этого набрался – дай, я запишу!». Он воевал в звании сержанта на Первом Украинском фронте, в 21-й армии, 125-й дивизии, 657-м стрелковом полку, во взводе автоматчиков для особых поручений. И до сих пор отчеканивает свое место службы без запинки, как будто это было вчера. А в январе 45-го, за форсирование реки Одер и ночной бой за немецкую деревню Гроссдорф Сарахатунов получил медаль «За отвагу». Автоматчиков, всего пятнадцать человек, послали форсировать реку первыми. Лед был тонким, они были вооружены только автоматами и одеты в телогрейки – и то потому, что было холодно. Никаких плащ-палаток – все ради того, чтобы быть легкими. Перепрыгивая со льдины на льдину, добрались до берега и заняли Гроссдорф. А основные части стояли на противоположном берегу и ждали сигнала, чтобы можно было навести плавучие мосты. В той деревне и пришлось Борису ночью отразить несколько атак немцев: «Я был отчаянным. Если бы раньше попал на фронт – обязательно или погиб, или был отягощен всякими цацками. Когда речь шла о бое, я терял вообще внутренние сдерживающие начала – только пар... Голова уже не очень участвовала».

А в августе 1946 года, в военной форме без погон, он читал свой сценарий «Брат и сестра» перед приемной комиссией ВГИК во главе с Сергеем Аполлинариевичем Герасимовым. Историю двух влюбленных, которые решили пожениться, дождавшись конца войны, но каким-то роковым образом выяснившие, что их брак невозможен, потому что они – брат и сестра. Война, перепутано все, оборваны связи, родителей они потеряли, – это была тогда актуальная тема, хотя сейчас Борис Константинович уже не помнит, как ему удалось свести концы с концами в этой драме.

Тамара Федоровна Макарова, жена Герасимова, спросила: «Скажите, а что навеяло вам эту тему? Вы молодой еще человек, а так рискнули...». И Борис признался: «У меня могло быть то же самое!». Комиссия упала со смеху. Смеялась и Нина Фердинандовна Агаджанова, автор сценария «Броненосца «Потемкин», которая и стала впоследствии мастером студента Сарахатунова. И много лет спустя он будет с любовью вспоминать, как Агаджанова приглашала весь курс на обед – она получала паек как старая большевичка и подкармливала студентов. Помнит он и завкафедрой Валентина Константиновича Туркина, автора сценариев фильмов «Закройщик из Торжка», «Два друга, модель и подруга», друга Ильинского, который всегда играл в его фильмах.

Бориса, конечно, приняли. Всего на сценарный факультет поступило 35 человек. Отсев был каждый год, включая третий курс. К окончанию института их осталось тринадцать. Все были полны пассионарной силы. Это было в 1951 году...

Сегодня, почти 70 лет спустя, профессия документалиста стала уходящей натурой. Документальные фильмы зритель может увидеть только в телеэфире, но это принципиально другой жанр – телевизионная журналистика. Настоящее кино, воздействующее не словом, а образом; кино, которое призвано трогать душу и открывать смысл – художественное документальное кино практически исчезло из нашей жизни.

Печалится Борис Константинович: «С ликвидацией Советского Союза, а вместе с ним и Центральной студии документальных фильмов, флагмана нашего кино, положение для моих коллег очень сложное, даже плохое. Отсеивается многое, а то, что остается, финансируется так, что на эти деньги сделать серьезный фильм, сообразно той теме, той глубине и актуальности, которая заявлена, просто невозможно. Вот и выходит нечто, похожее на какое-то кино... Только не документальное».

Уже выросло несколько поколений, которые никогда не видели настоящего документального кино. Они не понимают его языка, они не привыкли смотреть кино без погонь и аттракционов. Как будто в библиотеке исчезли вдруг книги всех жанров, кроме комиксов. И никто не перелистывает страницы, где так «много букв»... «Раньше в Москве было три специальных кинотеатра документальных фильмов. Малый зал в «России» на Пушкинской. Другой – на Тверском бульваре, потом на этом месте был ресторан «Эльбрус». И еще один – «Арс» на Арбате. Теперь ничего этого нет, и перед сеансами в кинотеатрах не показывают ничего, кроме рекламы. Потому что время – деньги».

А в 1995 году Борис Сарахатунов снял фильм « Последний парад» – о том, как ветераны, участники парада 45-го, снова готовятся пройти по Красной площади. Несколько лет парады не проводились в связи с распадом Советского Союза, но в год 50-летия Победы традиция вернулась – и вот немолодые люди шагают в ногу, репетируют поворот колонны, посмеиваются друг над другом. Им трудно, они сбиваются, едва переводят дыхание, но это последняя возможность пройти победным маршем по главной площади страны. И они не откажутся от нее, чего бы им это ни стоило. Без пафоса, без риторики, без нажима режиссер смог показать судьбу поколения так, что у «мальчиков иных веков» перехватывает дыхание. Парад пассионариев. Он согревает сердце и дает надежду.