Гуси-Лебеди

Источник: официальная страница ГЦМК (Музей кино) в соцсети ВКонтакте. Публикатор: старший научный сотрудник рукописного отдела Музея кино Елена Долгопят. 

В рукописном фонде Музея кино хранится рассказ оператора документального кино, организатора кинопроизводства Сергея Евтеевича Гусева (1897–1984) о том, как советские кинематографисты помогали создавать кинематограф Монголии. С марта 1936 по апрель 1940 Гусев был главным инструктором «Монголкино», советником Комитета по делам искусств.

Воспоминания Гусева записал оператор документального кино Евгений Павлович Яцун (1918–1998). Я не знаю, была ли их беседа зафиксирована (к примеру, на магнитофон), а потом расшифрована, или же воспроизведена Яцуном по памяти. Рассказ Гусева он снабдил собственными комментариями и пояснениями. Назвал: «Благородная миссия».

Обстоятельства беседы и перечень действующих в ней лиц появляются на л. 19:

«Москва, май 1984 года. Мы сидим в квартире заслуженного деятеля искусств, лауреата Государственной премии СССР Сергея Евтеевича Гусева на улице Эйзенштейна и ведем разговор о той давнишней поездке. Как напоминание о Монголии со стены смотрит на нас своими тремя глазами ламаистский бог, за стеклом серванта тускло поблескивает серебром национальная пиала. На столе букет цветов и торт. Но это уже по другому случаю, сегодня у Ирины Фроловны, жены Гусева, день рождения, и я пришел ее поздравить. С Сергеем Евтеевичем и его супругой Ириной Фроловной Сеткиной [(1900–1990)], кинорежиссером, народной артисткой РСФСР, трижды лауреатом Государственной премии, мы знакомы уже более сорока лет, работали на одной студии.

Зашел поздравить именинницу и звукооператор Виктор Алексеевич Котов [(1910–1996)]. Он тоже живет в этом доме кинематографистов на улице Эйзенштейна…».

***

Прочтем фрагмент документа, касающийся непосредственных впечатлений Гусева о работе в Монголии:

«Евг[ений] Яцун

Благородная миссия

(об операторе С.Е. Гусеве)

<…>

— Сергей Евтеевич, вот вы говорите, что в начале 1936 года все собрались в Улан-Баторе. И с чего же вы начали?

— Во-первых, не все сразу собрались, как у тебя получается. Собирались постепенно в течение двух или трех месяцев, ведь у каждого в Москве была семья, работа. А что касается «с чего начали?» — Гусев на минуту задумался. — Если не считать устройство нового жилья, то в первую очередь начали с создания школы.

Под учебную студию нам передали двухэтажный дом Городской управы на площади Сухэ-Батора. На первом этаже мы разместили кинолабораторию, а на втором — небольшой съемочный павильон, учебные кабинеты и просмотровый зал. Наши наставники по мере приезда в Улан-Батор набирали себе учеников и приступали к занятиям. Людей нам рекомендовал монгольский Ревсомол[1] и Министерство просвещения.

С Гончиком[2], который теперь работал со мной, мы договорились в первую очередь взять в Киношколу несколько человек хорошо владеющих русским языком. Первым был рабфаковец из Улан-Удэ С. Демберель[3]. Потом отобрали семь человек из улан-баторского Педучилища, и языковой барьер перестал нас страшить. Позже к нам поступил бывший шофер богдо-гэгэга Батам[4]. Он неплохо фотографировал, имел свой проекционный киноаппарат, а главное, отлично знал русский язык. Он-то и стал главным переводчиком на курсах кинооператоров. Энтузиастов кинорежиссуры Лев Борисович Шеффер[5] черпал в Государственном Народном театре.

Теоретическая часть занятий ориентировалась на программу ВГИКа, конечно, с некоторыми сокращениями и с большим уклоном в сторону практических занятий.

С первых же дней оборудовали фотолабораторию и операторы на практических занятиях снимали кинокадры «лейками». Для знакомства с кинокамерой Лебедев[6] выезжал со своей группой на натуру. Сами понимаете, привыкшему к солнцу, свету, чистому воздуху и открытой степи монголу трудно сидеть в четырех стенах душного павильона или в темной комнате фотолаборатории. Занимались, правда, с энтузиазмом и большим интересом.

Наиболее способных мы с Лебедевым брали помощниками, а потом и ассистентами на съемки.

Первый фильм сняли о первомайском празднике 1936 года и назвали его «Празднование Первого мая в Улан-Баторе». Название не короткое, но зато понятное для каждого.

— А как с обработкой пленки: проявкой, печатью? — спрашиваю я.

— Кинолаборатория появилась у нас позже, — говорит Сергей Евтеевич, — Первомайский материал был обработан в Иркутске, а монтировали картину у себя, в Улан-Баторе. Этот фильм был нашей первой ласточкой. Мы показали его руководителям партии и правительства и после этого пустили в прокат.

Через два месяца сняли празднование 15-й годовщины Монгольской Народно революции — демонстрацию и надом[7]. Тогда праздник —надом длился долго, не то что сейчас, и мы успели сделать три выпуска. А я за это время стал постоянным клиентом фирмы «Юнкерс» на линии Улан-Батор — Иркутск: по телефонному звонку мне бронировали место в самолете.

Выпускаемые учебной студией фильмы, — рассказывает Сергей Евтеевич, — действовали на зрителя по-разному. Тут и любопытство, и недоверие, и радость, и чувство гордости — впервые их Монголия в кино. Многие смотрели фильм несколько сеансов подряд, другие ходили в кинотеатр ежедневно. Был и страх, ведь среди зрителей попадались скотоводы из самых дальних районов, те, кто вообще никогда не слышал о кино. А тут каждый день в «Арате»[8] показывают не просто какое-то непонятное «ки-но», а их самих. Конечно, потрясает.

Когда кинопередвижки повезли картины о надоме в худон — провинцию, зрители съезжались на лошадях с округи в несколько десятков, а то и сотни километров. Киномеханик вешал между двух столбов на площади белое полотнище и, когда темнело, начинал сеанс. Фильм смотрели с большим интересом с обеих сторон экрана.

— Сергей Евтеевич, вот вы говорите: «Наши механики», «наши передвижки», разве студия имела свои кинопередвижки и сама показывала эти фильмы? — интересуется Котов.

— И да, и нет. Существовал «Кинопрокат». Он имел несколько своих передвижных кинопроекторов. Но кроме того, десять комплектов кинопередвижек на машинах-пикап и копии лучших советских фильмов подарило Монголии Советское правительство как раз к 15-й годовщине Революции. Часть их них сразу же включилась в работу, а на остальные начали готовить шоферов-киномехаников. Занималась этим делом наша Учебная лаборатория, в частности, звукооператор Игорь Кашаев[9]. Теперь, почему я говорю «наши кинопередвижки». Во-первых, потому, что я был советником по делам кино при советском посольстве в МНР. А во-вторых, потому, что в Улан-Баторе прокат и кинопроизводство долгое время были слиты в одно всеобъемлющее понятие «Монголкино» и входили в Министерство просвещения. Так что [от]куда не посмотри, передвижки действительно были «наши».

А в общем-то студия была самостоятельной производственной единицей, и позднее на нашем здании появилась даже вывеска: «Киностудия “Монголкино”».

— Это когда вы уже запустили кинолабораторию? Когда это было? – не терпится мне узнать точнее эту дату.

— Женя, не будь ребенком, — говорит Сергей Евтеевич (мне всего 65 лет, и он может себе позволить называть меня так. – Е.Я.), — ты же сам знаешь, что кинолаборатории не строят за два-три месяца. Часть оборудования мы привезли с собой, другая часть малыми порциями поступала по железной дороге в Улан-Удэ, а оттуда в Кяхту. Я постоянно ездил туда за ним на машине и доставлял в Улан-Батор, а Броутман[10] сразу же устанавливал его на место. Наконец, третью часть оборудования нам поставляли фирмы. Оно тоже монтировалось по мере поступления.

И потом, дело было не только в оборудовании. Нужно было поставить водокачку, протянуть нитку водопровода, смонтировать котельную для горячей воды, подвести кабель необходимой мощности. А тут еще городская пожарная охрана потребовала, чтобы отдельно от основного здания студии был построен кирпичный склад для кинопленки. И построили, а что делать? Мобилизовали все свои ресурсы и построили. Без этого не было бы студии! Представляешь, сколько на это все ушло времени.

Да, я представляю, сколько ушло времени, но я представляю еще физическую нагрузку и те трудности, которые приходилось при этом преодолевать. Строить студию, ездить в разные города за получением оборудования, тут же устанавливать его на не успевший еще схватиться цементом фундамент; готовить в учебном комбинате кадры для будущей студии, при этом выезжать на съемки и выпускать на экраны готовые фильмы — с такой нагрузкой мог справиться не каждый. Я смотрю на загорелое, с жизненными отметинами, лицо Сергея Евтеевича, [на] его сухощавую (не крупную) фигуру, широкие, с узловатыми пальцами, ладони, и не перестаю удивляться, откуда этот, в общем-то, обыкновенный на вид человек черпал силы, чтобы выдержать эти нагрузки самому, да еще вести за собой коллектив. Наверное, все делалось с большим напряжением, были неудачи, срывы, мешали объективные причины.

— На строительстве нам много помогал Ревсомол, монгольское правительство, наше посольство в Улан-Баторе, — рассказывает Гусев, — Они направляли к нам на стройку людей, ускоряли решение вопросов с подрядчиками, изыскивали дополнительные лимиты строительных материалов, обеспечивали транспортом. Всем хотелось быстрее иметь киностудию. Но и мы, конечно, при этом не забывали, кем и для чего были посланы в Монголию, — Сергей Евтеевич останавливается, как бы давая мне[время] усвоить последнюю фразу, и потом продолжает. — А что касается оперативного выпуска фильмов, то такой опыт уже был на московской хронике.

Мы все вместе восстанавливаем в памяти кинохронику 30-х годов.

В те бурные годы первых пятилеток, годы Днепрогэса, Магнитки, Кузбасса, Челябинского тракторного, Горьковского автомобильного и десятков других новостроек сама жизнь подсказала советским хроникерам идею создания выездных редакций и «фабрик на колесах» — кинопоездов. Прибыв на вокзал очередного города, хроникеры выкатывали из вагона машину-полуторку и ехали на строительство. Пока редактор собирал материал для дикторского текста, режиссер с операторами снимали сюжеты. Ночью, тут же, в передвижной лаборатории, обрабатывали пленку, утром монтировали, а к вечеру фильм на острейшую тему дня показывали на экране.

В Монголии Гусев ввел ту же самую практику. Приехав с Лебедевым со съемки, он, вместо того чтобы идти домой, становился к проявочным бачкам. К полуночи они вместе с Броутманом обрабатывали весь негатив. Затем печатали и проявляли позитив. Утром, когда приходила Кувшинчикова[11], Сергей Евтеевич монтировал с ней киновыпуск, и только передав его Игорю Кашаеву для показа в Ленклубе[12], уходил домой.

И при этом никаких жалоб на трудности. В этом весь Гусев. То, что советник посольства с киркой в руках прорубал в мерзлом, каменистом грунте траншею для кабеля, возводил рядом со всеми водокачку и прокладывал трубы к зданию студии, а потом не спал сутки для того, чтобы показать завтра на экране то, что было снято сегодня, — все это он считал в порядке вещей. «Быть или не быть студии» — вот его точка отсчета при оценке своих поступков. Необыкновенная работоспособность и обостренное чувство долга, чувство ответственности за порученное дело, эти черты характера Сергея Евтеевича я наблюдаю вот уже четыре десятилетия нашей совместной работы. И еще — скромность.

Когда в 1951 году мы снимали праздник-надом, который проводился тогда на огромном майдане в нескольких километрах от Улан-Батора и длился почти неделю, киногруппа выехала за город со своей юртой; кстати, так поступает в эти дни почти весь город. Там мы работали, там мы и жили. Сергей Евтеевич на правах гостя маршала Чойбалсана[13] был приглашен жить в правительственный майхан (шатер). Гусев нанес гостеприимному хозяину однодневный визит вежливости, а все остальное время жил в коммунальной юрте киногруппы.

… Между тем Сергей Евтеевич рассказывает о Броутмане.

— Удивительно разносторонний специалист. Наверное, именно о таких говорят: мастер на все руки. Проявка, установка света, печать на копираппарате, лавандирование, контратипирование — все у него получалось отлично. Прибавьте к этому еще всю химию и в се лабораторное оборудование, которое находилось под его присмотром. Так что Эрдене[14], который считался у него самым способным учеником, было чему учиться.

А что касается кинолаборатории, то мы пустили ее на полный ход только в 1937 году. Другое дело фотолаборатория, та работала с первых дней открытия Учебного комбината.

— У меня в Улан-Баторе был такой случай, — вспоминает Котов, — на съемке в Университете мы познакомились с местным фотографом, а он и говорит: «А вы знаете, кто сделал меня фотографом? — Гуси-Лебеди». Оказывается, он в тридцать шестом году учился на курсах Учебного комбината у Гусева и Лебедева. Потом стал фотографом в фотоателье.

Шутка Сергею Евтеевичу нравится.

Действительно, в тридцатые годы несколько имеющихся в Монголии частных фотографий принадлежали иностранцам, и советских специалистов попросили организовать фотографию государственную. Для начала на Учебной студии подготовили серию снимков о революционных праздниках в Улан-Баторе и портретов партийных и государственных деятелей Монголии. Витрину выставили на центральной площади города, и она стала собирать у себя толпы народа. Вскоре такие витрины уже были в окнах многих учреждений и магазинов. Cо временем, силами учеников операторского отделения Киношколы, витрины стали обновлять, а сами ученики по окончании курса поступали работать в редакции газет и фотоателье.

— А где вы жили в Улан-Баторе? — спрашивал я, имея в виду всю советскую киногруппу.

— Ближе к Толе[15], за зданием студии, стояли дома Совстройтреста, вот я и жил там в одном доме с бригадиром строителей. У меня было три комнаты, терраса и погребок для зимних запасов. Остальные жили в «хашане», на том месте, где сейчас Университет. Там был небольшой участок, обнесенный забором-хашаном из столбов. За забором стояли пять домиков, побеленных известкой, каждый на три комнаты. Семь[и] Лебедева, Кувшинчиковой и Шеффер[а] занимали отдельные домики, остальные, «холостяки», — жили вместе. Двухметровые столбы забора были такие толстые, что дети бегали по ним наперегонки. Изловчившись, они перепрыгивали на другой хашан, и так добирались до самой реки Сельбы[16]. Они называли ее Сельбушка и бегали туда ловить мелкую плотвичку.

По воскресеньям наши женщины ходили за Толу на гору Богдан-Ула, там в пади собирали грибы и ягоды. А мужчины выезжали рыбачить на Орхон и Керулен. Рыбалка там была отличная. Хариуса и ленка брали у перекатов на обыкновенного дождевого червя, в проводку, а таймень — тот шел только на полевую мышь. Но если уж попадался, то спиннинг тащили всей компанией, королевская рыба. В остальные дни недели — занятия: учеба — практика, учеба — практика, учеба — практика, и так каждый день.

Но вот теоретический курс заканчивался, а он длился от шести месяцев до двух лет, в зависимости от специальности <…>, ученикам предоставляли самостоятельную работу, только на рабочем месте каждый из них должен был показать, на что способен.<…>»

***

Опишем представленный нами документ:

Машинописный текст, правка, многочисленные вклейки, пометы карандашом и шариковой ручкой. В большинстве случаев клей пересох и вклеенные фрагменты отпали. Они пронумерованы как отдельные листы.

На документе имеются пометы С. Гусева. В правом верхнем углу 1 листа — его подпись: «Завизировано: // С. Гусев // 30.V.84.». (Через несколько месяцев, 25 сентября того же года Гусев скончается.)

Помета вверху листа посередине: «Второй вариант // д/Монголии».

28,5х20 и меньшего формата - 61 лл. (включая вклейки)

Комментарии:

1. Ревсомол — Монгольский революционный союз молодёжи (МРСМ, Ревсомол). Создан 29 января 1938 года.
2. Гончик — сведений найти не удалось.
3. С. Демберель — это, по всей видимости, Балдангын Дэмбэрэл (1918-1979), монгольский оператор. (Инициал «С.» в тексте — ошибка.) Один из основоположников монгольского кинематографа. Работал на киностудии "Монголкино". Снимал в основном документальное кино. Упоминается (вместе с С. Гусевым) в статье Ц. Байталмаа «Сотрудничество Монгольских и советских кинематографистов. Первые шаги монгольского телевидения» (Вестник Бурятского Государственного университета. 2010 № 14): «Б. Дэмбэрэл и его наставник — оператор С. Гусев…»
4. Батам — «Первый персональный водитель Монголии Бадма Вампилов был личным шофером Богдо-Гэгэна. // Кроме того, он был часовщиком, монтером , ремонтировал все , что придется во Дворце Богдо-Гэгэна. <…> // Бадма Вампилов родился на берегу реки Онон в 1886 году. Монгол-бурят. В 1911 году пришел в Нийслэл Хүрээ и стал помощникам Богдо Гэгэна. // А в 1935 году он стал работать фотографом в Комитете Фильмографии МНР. Наш земляк оказался первым фотографом в Монголии, ну и наверное одним из первых фотографов бурят». (цит. по: https://vk.com/wall-29009944_1555 )
5. Лев Борисович Шеффер (1894 – 1988) — режиссёр и сценарист немого и научно-популярного кино, переводчик. В 1936-1939 Шеффер работал в Монголии советником по организации монгольского кинематографа.
6. Алексей Алексеевич Лебедев (1905 – 1988), оператор и режиссер документального кино. В течение 1936 – 1939 годов вел подготовку кадров операторов в Монголкино.
7. Надом (монг. наадам, старомонг.: naɣadum, игры) — традиционное монгольское состязание, также именуемое «тремя мужскими играми» (эрийн гурван наадам), — это монгольская борьба, скачки и стрельба из лука. Проводится по всей стране в праздник середины лета.
8. Первый стационарный кинотеатр «Арат» был открыт в Улан-Баторе в 1933 году. (см. очерк Мирона Черненко «Кино Монголии»: http://chernenko.org/144.shtml)
9. Игорь Кашаев. Сведений о нем найти не удалось.
10. Броутман — специалист по обработке пленки. В приведенном нами фрагменте С. Гусев характеризует  Броутмана так: «Удивительно разносторонний специалист. Наверное, именно о таких говорят: мастер на все руки. Проявка, установка света, печать на копираппарате, лавандирование, контратипирование – все у него получалось отлично. Прибавьте к этому еще всю химию и все лабораторное оборудование, которое находилось под его присмотром». Других сведений найти не удалось.
11. Татьяна Емельяновна Кувшинчикова (1897 – ?) — монтажер «Союзкинохроники».
12. Ленклуб — Клуб им.Ленина в центре Улан-Батора. До 1990 годов являлся собственностью СССР.
13. Хорлугин Чойбалсан (1895 – 1952) — монгольский революционер, государственный и политический деятель, лидер Монголии с 1930-х годов до своей смерти. Маршал МНР (1936).
14. Эрдене — сведений найти не удалось.
15. Толе–Туул (монг. Туул гол, до 1988 года — Тола) — река в центральной и северной Монголии.
16. Сельба (Сэлбэ-Гол) — река. Протекает через Улан-Батор с севера на юг и впадает в реку Туул.

---

СПРАВКА

1. В 1924 году при поддержке Советского Союза была провозглашена Монгольская Народная Республика. Это произошло после смерти религиозного лидера и монарха Богдо-хана. В народном хозяйстве МНР возник промышленный сектор; серьезное внимание было уделено развитию национальной культуры. Начали печататься драматические и поэтические произведения местных авторов. Стали организовываться выставки монгольских художников, а позднее возник и Союз художников Монголии. На главной площади Улан-Батора построено современное красивое здание Театра оперы и балета.

2. В конце 1935 года Главное управление кино-фото-промышленности при СНК СССР направляет кинооператора Московской кинофабрики «Союзкинохроники» Сергея Евтеевича Гусева в ознокомительную поездку в Монголию.

3. В Монголии С. Е. Гусев находился с первой женой Верой Даниловной Гусевой.(1897 — 1941)

Вера Даниловна Гусева (в девичестве Борунова) родилась 16 сентября 1897 г. в селе Софьино (ныне Раменский район, Московской обл.); в браке с С. Е. Гусевым с 1916 года; погибла во время бомбежки эвакуационного поезда, направлявшегося в Куйбышев (ныне Самара)  предположительно в декабре 1941 года.