У Падунского порога

Глава из биографической рукописи режиссера-документалиста О. Подгорецкой "ЗАГЛЯНЕМ В ХХ ВЕК, ЛЁНЯ!" (посвящается внуку Леониду Кривошеину). Москва, 1977-1982 гг. Публикуется впервые. Материалы из коллекции Московского музыкального театра "Геликон-опера" обработаны и предоставлены заведующей отделом выставочных проектов Анной Грибковой-Тхостовой. Фото баннера: www.tabsy.ru.

Так уж случилось, что начав с летописи восстановления Днепровской гидроэлектростанции в 1944 году, в 1956 я начала кинолетопись величайшей стройки на Ангаре — Братской гидроэлектростанции.

Мы ехали в Восточную Сибирь к старинному селу Братск, о котором раньше редко кто слышал, хотя оно существует более 300 лет, с того времени, когда казачий атаман Максим Перфильев построил первую в приангарье деревянную крепость-острог и назвал его Братским.

Землепроходцы именовали живущих здесь бурят «братами».

В башню Братского острога был помещен на пути в забайкальскую ссылку раскольник протопоп Аввакум.

Братск расположен в 600 километрах севернее Иркутска, на одной параллели с Москвой.

Прошло уже пять суток, а скорый поезд доставил нас пока лишь в Тайшет, где должна быть пересадка. Но тут на месте выяснилось, что уже вошла в строй новая железнодорожная магистраль, и открыто прямое сообщение Москва — Лена. Так обогнала нас в пути жизнь. И мы поехали по новой дороге.

Первые невзгоды

Чем дальше мы ехали от Тайшета, тем суровее и мрачнее становилась тайга. В вагоне потемнело. Окна с наружной стороны облепила темно-серая шевелящаяся масса. Это сибирская мошка — гнус. Нам он сразу не понравился. Конечно, благородно отдать свою кровь человеку для спасения его жизни. Но гнусу? Кормить его ежедневно своей кровью?..

Нам дали накомарники с густой сеткой, но с непривычки в них было душно, к тому же поодиночке проклятые гнусы умудряются проникать и через сетку, так как и в туго натянутые сапоги. И куда только они не лезут!

Выходя в тайгу нужно плотно закрывать рот. При этом объясняться со спутниками нужно мимикой и жестами. Иначе во рту окажется целый рой мошкары. Вдыхать воздух нужно тоже осторожно, короткими вдохами. При глубоком вдохе в нос набьется куча гнусов.

Каждый день аэрозольные установки опыляют район строительства Братской ГЭС, и кровожадные твари погибают, но в Ангаре рождаются новые полчища и сразу берут курс на строителей. При нас опылять стали и Ангару.

Первые годы строительства в суровой сибирской тайге чреваты различными невзгодами. Среди них есть и парадоксальная — у жителей Ангары не хватает воды. Действительно, на высокое левобережье, где рождается новый постоянный поселок, в отличие от временного палаточного у реки, воду приходится доставлять автоцистерной.

Заслышав ее сигнал, хозяйки, гремя ведрами, быстро сбегаются со всех сторон в очередь к заветному крану.

Мы решили это снять и записать на звук, как временную трудность. Вынесли к постоянному месту стоянки автоцистерны всю аппаратуру, магнитофон. Конечно, прихватили и свои ведра — мы ведь тоже люди. Для звуковой пробы, держа в руках микрофон, я обменялась репликами с кинооператором. Все готово. А цистерны все нет и нет. Рождается ужасное подозрение…

«Батюшки мои, — кричу я в микрофон, конечно, -да она, наверное, в другом квартале остановилась. Воду-то разберут…» — Не сговариваясь, мы с оператором синхронно схватили ведра и помчались искать коварную цистерну, оставив ошеломленного нашим бегством директора группы.

Это был срыв съемки. Как ее активировать?

Через день мы все же сняли эпизод «Вода приехала».

Вода!

Как мало ценим мы ее животворную силу привычно равнодушным жестом открывая водопроводный кран. Более уважительно относятся к ней те, кто носит воду ведрами из реи или колодца. И совершенно почтительно тот, у кого нет ни водопровода, ни колодца, ни реки.

 ЛЭП — 220

 Участок тайги был безводным.

Здесь небольшая группа строителей прорубала просеку и устанавливала опоры для линии электропередачи Иркутск — Братск. Жили в двух палатках, поскольку одну уступили нам. За водой посылали трактор куда-то ежедневно очень далеко. Из бедного водного пайка строителя отдавали нам на день большой бидон воды. Это очень щедро. Но в киногруппе 7 человек.

Как распределить воду на умывание, приготовление пищи, мытье посуды? Большинством из 6 мужских голосов отменили мытье посуды и ограничили умывание простым ополаскиванием лица и рук. Такой водный режим мы держали неделю.

Пришлось отказаться и от другой гигиенической привычки — раздеваться на ночь. Нетопленная с вечера печка быстро остывала, и тогда ночная температура палатки ничем не отличалась от наружной. А была уже поздняя осень с заморозками.

Гнус исчез — не любит холода.

А мы остались.

В любую погоду молодые строители выходили в тайгу, на работу. И мы шли с ними, чтобы снять, как падают вековые деревья, освобождая место опорам высоковольтной линии, как соревнуются строители.

А потом усталые, иззябшие, приходили мы в свою палатку, разжигали печку, разогревали нехитрый обед.

У нас было большое богатство — аккумулятор.

Вечером зажигалась яркая электролампа и включался магнитофон. В палатке звучали голоса Бернеса, Майи Кристалинской и других популярных певцов.

Немедленно на наш «Огонек» сходились строители. Они внимательно слушали знакомые песни. Просили их повторить еще и еще раз. В эти часы наша палатка в кромешной тьме ночной тайги была крошечным оазисом света, тепла и песен.

… И сокращаются большие расстояния,

Когда поет далекий друг.

Но как-то в разгар нашего концерта налетел шквальный ветер. Палатка вздулась, затрепетала. Бешено закрутилась в верхней прорези печная труба. Разыгралась настоящая буря. Тайга стонала, дико завывая. Зловеще скрипели стволы деревьев, словно вот-вот переломятся и обрушатся на две маленькие палатки, затерянные в разбушевавшемся лесном океане. Правда, в тайге не так-то просто упасть дереву. Его падение задержит рядом стоящее дерево. В этом я убедилась, выйдя утром после бури из палатки: многие деревья висели на своих соседях, но под их тяжестью «соседи» все не могут рухнуть, если они слабосильны по молодости или, наоборот, по старости.

В популярной песне поется «ЛЭП-500» не простая линия». Можем засвидетельствовать, что ЛЭП-220 (Иркутск-Братск) была не проще. Но что было легко на этой уникальной стройке в первые годы?

 У Падуна

Трудно описать мощь и красоту Падунского порога. Его голос — могучий рев — слышен за десять с лишним километров. Немногие смельчаки рисковали переплыть его каменные уступы с бешено бурлящей, пенящейся водой, разбивающейся на мириады мельчайших брызг.

Любуясь красавицей Ангарой, невольно думала, не награждает ли сама природа Сибири человека дополнительными физическими и душевными силами, как бы укрупняя все лучшее, что в нем заложено.

Трусливым мелким стяжателям, право, нечего делать в Сибири.

Поразил меня рассказанный кем-то трагический случай на Братской стройке.

Один шофер сильно полюбил девушку. Но никак не мог добиться взаимности. Она все время отшучивалась, не принимая всерьез чувства парня. Он долго мучился. И однажды сказал приятелю: «Ну, сегодня или пан или пропал, в последний раз скажу ей, что без нее мне не жить».

После рабочей смены он, как всегда, подвозил девушку к общежитию. Но в тот день оба не вернулись. Грузовик резко свернул с дороги к обрыву, и погибли в катастрофе и парень и девушка. Оправдать такое злодеяние невозможно. Но нельзя и не удивиться такой поистине шекспировской страсти в наши дни.

Издавна живет здесь такая легенда: у старика Байкала была единственная дочь, красавица Ангара. Но как ни стерег ее отец, увидела она однажды богатыря Енисея и полюбила его.

Проснулся Байкал однажды, дочери нет. Убежала. Начал кидать разгневанный отец вдогонку гигантские камни, но ничто не могло остановить влюбленную беглянку. И она слилась с любимым.

Вот почему будто бы так много порогов и громадных валунов на Ангаре.

Мы сняли Ангару, Падунский порог, створ будущей плотины между высокими скалами, приезд новой партии молодежи, строительство котельной, самого мощного в то время объекта, строительство жилых домов, спортплощадку и волейбол, ЛЭП, взяли интервью у главного инженера Гиндина.

 Галя Носкова

Среди молодежи, снятой в этом фильме, только раз промелькнет высокая худенькая девушка с длинной лебединой шеей — Галя Носкова — технический секретарь комитета комсомола. А она сыграла немалую роль в организации нашей работы и нашего быта.

Мы приехали сюда в начале августа 1956 года и еще не успели осмотреться, как приблизился День строителя. Мы решили сходу снять этот праздник: катание на лодках по Ангаре, гуляние и танцы. Но если съемка водного праздника прошла благополучно, этого никак не скажешь о последующей съемке на правом берегу.

Только наши кинооператоры начали снимать лихой танец на помосте, заменявшем эстраду, как близко стоящие зрители зашумели, зажестикулировали, раздался голос: «Не смей снимать!»

Видя, что протест не достиг цели, кто-то из мужчин самым грубым образом сдернул с помоста оператора.

«В чем дело?»- возмущенно крикнул оператор. – «А чего снимаешь?» - «Что, не видишь? Танец снимаю». —  «Хитер, брат! Праздник, значит, щелкнешь, да и был таков. А в газете, либо в журнале, поди, напечатаешь — вот, мол, у строителей Братской ГЭС не житье – малина! А ты нашу жизнь видел?»

Прозвучали явно угрожающие интонации.

Группа мужчин, не совсем трезвых, окружила обоих операторов (второй снимал снизу). Тут вступилась я, объясняя, что мы совсем не фотографы, а киногруппа, которая будет снимать фильм о достижениях строителей и трудностях. Но меня не слушали. И все более плотное кольцо угрожающе сжималось около операторов.

Вот в эту минуту раздался нежный девичий голос: «Да вы что, ребята?» — и Галя Носкова протиснулась ближе к кольцу. Ее знали все на стройке. И потому прислушались к ее словам. А Галя спокойно объяснила, что мы проживем со строителями несколько месяцев и снимем все самое интересное в их жизни. Опасное кольцо разжалось. Операторы были свободны. Но нам уже не хотелось снимать праздники.

«Не обижайтесь на них, — сказала Галя. — Конечно, плохо, что они выпили и позволили себе грубить, не разобравшись. Но они правильно обижаются на тех фотографов и корреспондентов, что показывают поверхностно и в слишком розовом свете трудное строительство».

Вот с этого дня и завязалась наша дружба с Галей Носковой. Меня пленило в ней обостренное чувство справедливости, принципиальность.

Галя бесстрашно ходила пешком на большие расстояния часто поздним вечером, чтобы передать важные поручения или сообщения комсомольцам.

«Неужели ей не страшно? Ведь в тайге можно встретить недоброе».

Нет, она не боится. Она уверена, что ее не тронут.

Хрупкая на вид девушка из Ленинградской области удивительно быстро освоилась с жестокой сибирской природой, с непривычными тяжелыми условиями быта.

Галя была общительна, приветлива. Старалась помочь в любом деле. Помогала она и нам.

Как-то подсказала хороший эпизод: свадьба электромонтера Володи Игнатьева. Мы с воодушевлением принялись снимать торжество — приход Гали Носковой и других представителей комитета комсомола с цветами, их поздравления новобрачным.

Потом мы вошли в дом и, как ни было тесно, ухитрились снять гостей и новобрачных за праздничным столом, тосты, традиционное «Горько!». Наша старательная работа, однако, вызвала обиду и возмущение хозяйки дома, матери Володи: «Что же это такое? Все люди на свадьбе как люди — кушают, пьют за здоровье и счастье молодых. А эти? Со своими лампами все ходят и ходят, как будто здесь не свадьба».

Мы пытались объяснить хозяйке, что нам нельзя пить во время работы, но гостеприимная хозяйка рассердилась тут не на шутку.

Во избежание дипломатического разрыва, мы, по совету Гали Носковой, прервали съемку, выпили по бокалу вина за молодых и только после этого продолжили работу.

Но вот закончились почти все съемки. Операторы остались, чтобы снять последнее событие — ликвидацию палаточного городка, а я уже уехала в Москву приступать к разбору материала и к монтажу фильма («У Падунских порогов»; на сайте киноархива НЭТ-ФИЛЬМ представлена 3-я часть фильма; хронометраж: 00:10:06. - Прим. ред. сайта #МузейЦСДФ).

Связь с Галей Носковой продолжалась: сначала письмо, потом Галя приехала в отпуск в Москву, погостила у меня, потом опять была переписка и снова приезд в Москву.

Несколько лет тому назад Галя прислала мне книгу о рождении Братской ГЭС. Она называется «Полюс мужества» — удивительно точное название для рассказов о подвиге строителей Братской ГЭС. Они уже разъехались кто куда, но большинство на строительство Усть-Илимской ГЭС — 3-й ступени Ангарского каскада.

Галя вернулась домой, вышла замуж, у нее родилась дочь.

Интересно, что она будет строить в свое время?

Материалы по теме

1. «Электронекрасовка» представила документальный подкаст-сериал «Полюс мужества» (к 70-летию со дня начала строительства Братской ГЭС)