Портреты операторов Восточно-Сибирской студии кинохроники: Белинский Алексей Александрович

Источник: www.pribaikal.ru. Фрагмент из книги «Мастера экранной публицистики Сибири» : учеб. пособие / Т. Д. Зырянова (— Иркутск: Изд-во Иркут. гос. ун-та, 2009. — 135 с. ISBN 978-5-9624-0384-7)

Белинский Алексей Александрович (1920 – 1964)

Говоря о 50-60-х годах, нельзя не рассказать об известном операторе и режиссере тех лет Алексее Александровиче Белинском. В послужном списке Алексея Белинского временем поступления на Иркутскую студию значится 1934 год, а в этот период на экраны выходили не только киножурналы, но и снимались первые документальные фильмы. Свою профессию Алек­сей Белинский постигал с азов. Ряд лет он работал в «Восточно-Сибирской правде» фотокором, а после демобилизации из рядов Советской Армии в 1946 году полностью посвятил себя операторской работе.

Алексей Александрович Белинский, коренной сибиряк, мо­жет самый легендарный и самый талантливый из плеяды опе­раторов-самоучек. Когда я после окончания университета (1965) пришла работать на телевидение, на первой же съемке услышала рассказы о нем. Все телеоператоры первого призыва были его учениками. Это и Владимир Петров и три Юрия — Ко­стомаров, Четин и Самохин — взахлеб рассказывали мне об этом человеке. На работе он был жестким и строгим, вне рабо­ты — весельчак и хулиган. Он любил шутки, розыгрыши. И был гениальным учителем. Даже его розыгрыши часто служили де­лу. Как-то снимали на закате пейзаж. Искали лучшую точку, перетаскивали тяжелую аппаратуру с места на место. Алексей Александрович никак не мог найти нужный кадр, нужное ему настроение. Молоденький ассистент заикнулся, было: «чего, мол, дурью маяться, скоро солнце сядет — так и не снимем ни­чего».

— Молодец, что заботишься, — произнес Белинский. — Вот ты мне сейчас и поможешь. Быстро бери два осветительных прибора, беги к той вон сопочке и подсвети мне ее. Парень ки­нулся выполнять приказ мэтра. Что было духа понесся к сопке, а Белинский еще и вслед свистит, подгоняет — быстрей! бы­стрей! Вдруг парень бросил осветительные приборы и ринулся обратно: — «Алексей Александрович, а к чему подключаться-то?»

— А вон видишь там за сопкой линия электропередач. Новичок снова бросился бежать, а вслед раздался свист и гомерический хохот всей группы. Наконец, парень понял, что его разыграли и, волоча тяжелые приборы, обиженно вернулся к машине. Мастер примирительно сказал: «Ну, вот теперь вижу — бегаешь ты хорошо, силенок для нашего дела хватает. Слабое место у тебя — голова. Сначала думай, а потом — делай. Помни, именно голова для оператора главное».

Мне тогда эта шутка показалась грубой, но «ее жертва» — к тому времени ставший уже прекрасным телеоператором, заступился за своего мэтра:

«Только так и надо учить молодых. Не нудными нотациями, а делом. По крайней мере, я этот урок запомнил на всю жизнь».

Другой оператор, прошедший ассистентскую выучку у Алексея Александровича, на первых съемках советовал, как ор­ганизовать дело, чтобы весь съемочный процесс шел без сучка без задоринки.

«Приезжая на новое место, никогда не обращай­ся за помощью к разной шушере. Как советовал Белинский — иди только к первому человеку поселка, города, района: 1-му секретарю, генеральному директору, начальнику геологической партии, словом — к хозяину. Они не будут заниматься тобой са­ми. Они дадут указание своим подчиненным и те, вместо того, чтобы чинить тебе препятствия и выкаблучиваться, будут вы­стилать твою дорожку коврами».

Этот совет, данный когда-то мальчишке-ассистенту Белин­ским в свойственной ему грубоватой манере, не раз помогал потом и мне. И если меня хвалили за организаторские способ­ности, только благодаря тому, что я следовала первой журна­листской заповеди Алексея Александровича: «ищи хозяина». Помню Богучаны. Большая стройка. До киношников никому нет дела. Даже переночевать негде — в гостиницу не попадешь. В контору «Богучангэсстроя» вахтер не пускает. Вхожу к нему в доверие, узнаю, что генеральный приходит на работу к 6 часам утра. В половине шестого я уже на крыльце — ловлю «хозяина». В результате дают машину для съемок и любезнейшего и власть имущего сопровождающего. По первой просьбе на вертолете отправляют к лэповцам. Потом на специально выделенном для нас катере везут в зону затопления ГЭС, где мы в течение нескольких дней снимаем распутинскую «Матёру» — целый ряд деревень подлежащих сносу и затоплению. В заключение выделя­ют вездеход, и мы едем к изыскателям будущей автомобильной трассы. Четыре вида транспорта — и все бесплатно плюс разно­сторонняя помощь, начиная от исчерпывающей информации и заканчивая знакомством с нужными и интересными для съемок людьми. Это много раз повторялось потом и на БАМе, и в Братске, и в Усть-Илимске, то есть на трудных для репортеров объектах, где уже устали от журналистов, ну и уж, конечно, в не столь избалованных прессой маленьких поселках и городах. Спасибо Алексею Александровичу через своих учеников, он по­мог встать на ноги и мне.

А как вдумчиво Белинский относился к съемкам буквально каждого кадра, как заранее все продумывал и планировал, как «готовил» объекты съемок.

Володя Петров — телевизионный оператор, погибший во время съемок на Усть-Илиме — рассказывал, как будучи асси­стентом, ездил с Белинским на крайний север. Маленький по­селок. Деревянный аэропорт, напоминающий захудалый сель­ский магазинчик. Бичеватого вида люди, сидящие возле него на корточках. Взлетная полоса, напоминающая то ли просеку, то ли лесную поляну.

— Здесь мы будем снимать адресный план, — сразу заявил Алексей Александрович.

— Что тут снимать, — подумал я, — убожество! Самолеты в эту «дыру» заглядывали раз в неделю. Снимая в эту неделю гео­логов, рыбаков, оленеводов, мы сдружились с ними. И Алексей Александрович попросил их прийти к самолету проводить нас, пообещав, конечно, самое ценное для тех краев угощение — водочку. При этом поставил одно условие: чтобы геологи пришли в аэропорт в полной экипировке, тем более что один из них должен был улетать. Рыбаки пообещали доставить ящики с рыбой для отправки на большую землю, а эвенки должны были прибыть на оленьих упряжках. И вот на горизонте появился самолет. На переднем плане расположилась со своими рюкзака­ми и в штормовках группа геологов. Рыбаки носят ящики с ры­бой, готовясь к погрузке. По сигналу оператора эвенки напра­вляют свои упряжки к садящемуся самолету.

Удивленные этой «массовкой» летчики кричат, что не смо­гут всех взять на борт... Вот таким полным смысла, движения, экзотики получился первый адресный план сюжета. И не нуж­на пустая, незапоминающаяся трескотня сегодняшних диктор­ских текстов. Без комментариев все видно, все понятно: где снято, и что означает для аборигенов это редкое событие — при­лет с большой земли самолета. Для точности адреса — перебив­ка с надписью пункта назначения.

Позднее, когда я с телевидения перешла работать на кинохронику, где воспоминания о Белинском были еще свежи, при упоминании его имени люди, работавшие с ним, начинали улыбаться и наперебой вспоминать разные истории. Чуть ли не все операторы  того времени были его учениками.

Алексей Александрович не ограничивал свое творчество съемками хроники. Он был кинооператором-журналистом из тех, о ком знаменитый режиссер А. П. Довженко писал:

«...кинооператор документального фильма — фигура несравнимо бо­лее сложная, чем кинооператор художественного фильма. Киножурналист — человек с широким мировоззрением, с критическим мышлением, с умением выбирать нужное для данного времени, с хорошим вкусом, обладающий даром слова. Словом, это журналист, и надо кинооператора воспитывать как журна­листа, в лучшем смысле этого слова...»

Белинский умел найти актуальную тему и небанальный, интересный поворот этой темы. Был к тому же блестящим режиссером, потому что умел драматургически ярко выстроить свой материал.

Стоит ли говорить о том, какой несовершенной была тогда материально-техническая база Иркутской студии кинохроники. Почти вручную приходилось обрабатывать отснятую пленку для киножурналов «Новости дня», «Восточная Сибирь» и тех немногих документальных фильмов, что снимались тогда, которые в историю кинематографа вошли как годы «малокартинья». И должно быть, с большим азартом работал молодой ассистент кинооператора над первым полнометражным документальным фильмом «Советская Якутия», выпущенным на экраны студией кинохроники в августе 1948 года. Эта первая картина научила его многому: через 10 лет он, уже главный оператор, снимает вдохновенную «Повесть о земле Якутской», о которой скажут похвальное слово не только зрители, но и кинокритики и киноведы.

К этому времени Алексей Александрович будет считаться мастером. Именно 1958-й год, в содружестве с кинооператором Леонидом Берковицем он снимает публицистический очерк «Покорители Ангары». Картина обойдет все экраны страны, будет представлена за рубежом. Выдающийся советский кинодокументалист Роман Кармен напишет о ней восторженную ре­цензию, скажет, что создателям ленты удалось показать величие людей, вступивших в схватку с непокорной и своенравной Ангарой, поставивших ее могучую водную стихию на службу народу.

Именно тогда, в конце 50-х годов, Алексей Белинский, ко­торого причислили к ведущим сибирским кинопублицистам, обретет как бы второе творческое дыхание. Весь свой интерес он сосредоточит не на «покорении природы», а на ее просла­влении, он словно бы интуитивно почувствует, что бездумно вторгаться в святая святых родного края не следует, с природой надо говорить на «Вы». Он был из тех художников, для которых весь мир мог отразиться в капле росы, и это он умел разглядеть, почувствовать. Свое удивление природой он передал в таких поэтических лентах, как «За баргузинским соболем», «Где золо­то роют в горах» и особенно в первом сибирском широкоэкран­ном фильме «Байкал». Эти картины получили не только всесо­юзное, но и мировое признание.

Много раз мне приходилось показывать зрителям его замечательный фильм «За баргузинским соболем» (1959). Дети на просмотре этой ленты просто валились со скамеек от хохота. Взрослые, посмеявшись вволю — задумывались. Сколько раз мне говорили: этот фильм не так прост, как кажется на первый взгляд. Эльга Лындина, известный московский кинокритик, сказала после просмотра:

«Я теперь знаю, как надо поступать в экстремальных жизненных ситуациях. Хоть это и звучит ба­нально — никогда, ни при каких условиях нельзя сдаваться. Этот зверек, величиной с локоток, учит мужеству. Охотники, свора собак, сети багры, ружья — все против него одного, а он сопротивляется, да еще и нападает. Так ни разу, ни на секунду, не сдался, не растерялся, не испугался. Даже когда охотник поймал его и держит за шкурку, он рычит, вырывается и так вцепляется ему в одежду, что не оторвать. Миф о Давиде и Го­лиафе просто меркнет перед этим чудным фильмом Белинско­го».

Действительно, этот фильм Алексей Александрович снял так убедительно, что после его просмотра говорить снисходи­тельно «о братьях наших меньших» совсем не хочется. Соболь в нашем снисхождении не нуждается. Не мы его, а он нас мо­жет многому научить. Да, человек заставляет его подчиниться. Подчиниться, но не покориться. Маленький зверек одерживает над охотниками нравственную победу. Все симпатии зрителей остаются на его стороне. Белинский опередил время. Его лен­ты экологичны в самом благородном смысле этого слова. В те годы человека величали хозяином, победителем, властелином природы. Эта формула была основополагающей. В фильмах Алексея Александровича человек впервые выступает как врач, как спаситель, как защитник и, в конечном счете, как слуга природы. Например, в рассказе о сибирском шелкопряде, сгу­бившем тысячи гектаров тайги, он показывает профессора Талалаева как врача и спасителя, нашедшего средство от этой на­пасти, пришедшего на помощь тайге и вылечившего ее от не­минуемой гибели.

Он много бывал на Байкале, восхищаясь его красотой и мо­щью. 21 декабря 1960 года газета «Восточно-Сибирская правда» (№ 298) писала:

«Старейший оператор студии А. Белинский давно вынашивал замысел видового фильма о Байкале. Во всех уголках славного моря довелось ему побывать, снимая сюжеты для киножурнала... В этом году давняя мечта оператора сбы­лась: он снял цветной, широкоэкранный фильм». В этом филь­ме были не только красоты озера, но и животный мир Байкала и его окрестностей. Впервые сняты лежбища нерпы. И все это с какой-то особой теплотой и любовью.

Свое удивление и преклонение перед силами природы ему удалось передать и в таком, казалось бы, официозном фильме с модным для того времени названием «Покорители Ангары» — о строителях Иркутской ГЭС. Все писали, что в нем «удалось показать величие людей, поставивших могучую водную стихию на службу народа».

Но мне кажется, что в ленте есть еще одно измерение. Здесь, как и в фильме о соболе, симпатии автора на стороне засыпанной глыбами, задушенной бетоном, яростно сопротив­ляющейся Ангары. Недаром такое большое место в картине уделено показу дивных ангарских пейзажей, кристально чистой воды, где можно сосчитать на дне все камушки, так светлы и прозрачны глубины вод. Если эти кадры сопоставить с кадрами сегодняшних «водогноилищ», как метко прозвал народ искус­ственно созданные водохранилища, контраст будет не в пользу «Покорителей» природы.

Белинский и сам был человеком природным, стихийным, неукротимым. Казалось, что ему все по плечу. Но судьба распорядилась иначе. В 1964 году он простыл на съемках и заболел воспалением легких. Его привезли в тяжелом состоянии и положили в больничный коридор, не очень балуя врачебным вниманием. Там он и умер. Ему не было и сорока четырех лет. На студии Алексей Александрович проработал всего-то 19 лет. Вернулся из армии в феврале 1945 года, был сначала лаборантом, 5 октября назначен начальником цеха обработки пленки. В июле 1946 года становится ассистентом оператора. С 1948 го­ду оператор к/ф «Якутия». В 1954 году командирован во ВГИК на полуторамесячные курсы повышения квалификации. Учеба дала новое направление его творческим поискам. Кроме выше перечисленных фильмов, можно назвать еще и фильмы послед­них лет: «Где золото роют в горах» (1962), «Крылья Сибири» (1963). Мне не довелось работать с Белинским. Но я мечтала снять хотя бы один сюжет с таким легендарным оператором.