Музыка и слово. Воспоминания о Сергее Кручинине

Источник: книга "«Незабытые рассказы сердца». Вячеслав Орехов и его творчество". (Изд. — Москва, 2021 год, 292 стр., 176 илл.; с. 119-127). Источник фото: www.proza.ru.

«Для нас папа был настоящим героем… «Патерик…» – это его последняя книга, которую он писал, уже став незрячим, освоив работу на компьютере вслепую. Долгие четыре года изо дня в день он совершал настоящий подвиг: разыскивал и связывался по скайпу и телефону с близкими и далекими родственниками, знакомыми, для восстановления хронологии событий, вел многочасовую кропотливую работу, сначала записывая на магнитофон, а потом набирая на компьютере текст книги…» Так написали о своем отце дети С. И. Кручинина Маша и Алексей в предисловии к его последней книге «Патерик говорящего скворца». Ветеран Новосибирского симфонического оркестра, в котором он проработал альтистом (первым альтом!) более 40 лет, и замечательный писатель Сергей Иванович Кручинин родился в нашем городе в 1939 году.

Многообещающая пятерка

Он был моим другом детства и юности, таким до конца и остался, хотя последние много лет мы только перезванивались – жизнь разбросала нас по разным концам страны. А в то далекое время всегда были вместе, начиная с детского сада (у платформы Ивантеевка), мы ходили в одну группу. В 47-м году (как же давно это было!) мы всей нашей детсадовской группой пошли в первый класс ивантеевской школы № 2, которая располагалась недалеко от дома Сергея.

Помню самый первый школьный урок. Старенькая учительница Александра Демьяновна стала знакомиться с нами, спрашивала о родителях. Многие отвечали, что отец погиб на фронте, ведь мы были дети войны, прошло всего два года после ее окончания. На этом уроке учительница предложила вспомнить сказку «Репка». С нашей помощью она выяснила, кто за кем тянул эту самую репку, и клеила картинки персонажей на доске в цепочку.

Потом уроки в начальных классах вел Дмитрий Прокофьевич, который недавно вернулся с фронта и в школу приходил в военной форме. Он рассказывал захватывающие истории из своей фронтовой жизни, а позже, когда мы подросли, вел у нас военное дело, учил стрелять из мелкашки в длиннющем коридоре второго этажа школы, который по воскресеньям превращался в тир.

С пятого по десятый класс литературу преподавала незабвенная Серафима Петровна Ерыкина, жена директора школы. Потрясающая учительница. Грузная донская казачка со жгучими черными глазами, на вид очень строгая, она не только старалась пробудить в нас интерес к серьезной литературе, но и постоянно взывала к самостоятельности суждений, о чем бы ни заходила речь.

А разговоры на ее уроках часто шли просто «за жизнь», так как мнения о литературных героях незаметно перетекали в беседы на вольные темы. Естественно, мы с Сергеем Кручининым записались в литературный кружок Серафимы Петровны, где делились впечатлениями о книгах, читали стихи. После каждого занятия участники по очереди писали, как можно затейливее, литературный отчет, который зачитывался на следующем собрании литкружка. Возможно, в этих школьных литературных посиделках зародилось и до поры зрело зерно будущего писателя Сергея Кручинина.

И, видимо, вовсе не случайно именно он, единственный из класса, за сочинение на выпускных экзаменах получил оценку «отлично». Многообещающая пятерка!

Ученики Полякова

В Сергее меня всегда привлекала врожденная интеллигентность, артистичность, проявившаяся в полной мере в его страстном влечении к музыке, слову, вообще к красоте. Ведь с раннего детства Сергей очень хорошо рисовал и, если бы пошел по этому пути, стал бы, уверен, незаурядным художником.

Он был чудесным товарищем, добрым, улыбчивым, любил всякую шутку. Никогда не участвовал ни в каких ссорах, а тем более в драках. Никогда я не слышал от него бранного слова. Не знаю, откуда у Сергея эта внутренняя утонченность. Рос он без отца.

Отец, Иван Кручинин, бывший рабочий-электрик, потом кадровик в Министерстве соцобеспечения, жил в Москве с другой семьей (позже отец и сын встретились и подружились). Мать, Татьяна Ивановна, окончив трикотажный техникум, работала начальником швейного цеха фабрики им. Дзержинского. Видно, со своими сестрами, тетушками Сергея, жившими по соседству, она дала правильное воспитание сыну.

Музыкой Сергей Кручинин стал заниматься (насколько помню) в классе третьем. В ивантеевском клубе фабрики № 13 вел оркестр народных инструментов замечательный музыкант и человек Александр Николаевич Поляков из Пушкино. В этот оркестр и записался Сергей, он стал играть на мандолине. А чуть позже начал брать скрипичные уроки у того же Полякова, который когда-то окончил по скрипке музыкальное училище.

Я пошел по стопам своего товарища годом позже. Начал учиться играть на домре. Помню, прежде чем записаться в музыкальный кружок, Сережа, уже как заправский маэстро, испытывал меня на чувство ритма и музыкальную память, заставляя отбивать в ладоши довольно замысловатые ритмические фигуры. В итоге дал «добро». Все мы, ученики Полякова, занимались тогда музыкой с большим усердием. Играли много народных песен, пьес Андреева и Будашкина, даже увертюру Моцарта к опере «Похищение из Сераля». Помню замечательный отчетный концерт в 5-ой школе, в котором также участвовал небезызвестный в Ивантеевке Александр Альбицкий, исполнявший на бис знаменитую арию «Мальчик резвый, кудрявый, влюбленный…»

От болшевских уроков до Новосибирского симфонического

Через какое-то время я тоже, как Сергей, стал брать частные уроки по скрипке у Полякова, который занимался с нами в фабричном клубе по воскресеньям. Сергей был, конечно, более продвинут, а я тянулся за ним. Мы играли с Кручининым дуэты на школьных вечерах. Помню, однажды, исполняя дуэт композитора Плевеля, в середине пьесы (кажется, по моей вине) мы разошлись, но всё же сумели поймать друг друга в нотах и эффектно закончили произведение. Александр Иванович Поляков похвалил нас за то, что не растерялись и мужественно продолжали пилить по струнам. Сергей к тому времени уже учился во фрязинской музыкальной школе. Потом он стал брать уроки у профессионального скрипача в болшевском Костине, сосватал и меня к нему. Мы ездили в это Болшево на электричке раз в неделю.

В общем, росли с Сергеем вместе и в дружбе. Он приходил ко мне на 5-й поселок, где было наше крестьянское хозяйство с коровой, поросенком, курами и собачкой. Сереже нравился наш простой сельский быт. В свою очередь мне нравилось бывать в его городской квартире.

Восхищал газ, водопровод, да и всегда с радушием встречала меня мама Сергея Татьяна Ивановна. От нее я узнал, что название района Ивантеевки Фубры, где жили Кручинины, укоренилось с начала 30-х годов, когда тут начали строить кооперативные дома под грифом «ФУБР» – фабричный улучшенный быт рабочих.

После школы я стал учиться в Московском институте культуры, а Сергей Кручинин с двумя нашими одноклассниками, Юликом Лиховайдо и Колей Роминым, поступил в Калужское музыкальное училище. Сергей в скрипичный класс, Юлик на кларнет, а Николай в класс контрабаса.

Потом Кручинин перевелся в Воронежское училище, сменил скрипку на альт. По окончании учебы уехал на Дальний Восток преподавателем по скрипке в город Благовещенск. Через год поступил в Новосибирскую консерваторию в альтовый класс.

Параллельно с учебой в вузе стал педагогом, а потом и директором музыкальной школы в знаменитом Академгородке. Создал там хор, детскую оперу, небольшой концертный зал. С третьего курса был зачислен в Новосибирский симфонический оркестр под управлением замечательного дирижера Арнольда Каца.

За десятилетия работы в оркестре поездил по миру с концертами. Особенно запала в душу Италия, поездки по которой он описал в одной из будущих своих книг. «…Мощные «Фиаты» мчали нас к новым городам, к новым концертам, к новым впечатлениям, и наступал новый этап в творческой жизни нашего оркестра, обогащенный трудным опытом…»

Проза маэстро

Еще в 1961 году, будучи студентом училища, Кручинин начал публиковать в воронежской газете «Коммуна» небольшие заметки о музыкальных событиях города, заезжих знаменитостях. А уж в Благовещенске, и особенно в Новосибирске, наладил сотрудничество с местным радио и телевидением, писал сценарии для передач и документальных фильмов, очерки для журналов. Естественно, эта литературная работа касалась музыки и была лишь подступом к художественной прозе.

Первая повесть «Несчастный Манин» была напечатана сибирским книгоиздательством в сборнике «Дебют» в 1978 году. Затем была книга «Наедине с оркестром», повести «Violino», «Царица Тамарка», «Товарищ Станчич», «Искушение Святого Антония», «Абросимов или…», роман «Дирижер из провинции». И, наконец, в 2014 году вышло последнее его автобиографическое произведение – «Патерик говорящего скворца» (патерик – жизнеописание). Эту книгу Сергей Кручинин писал уже будучи полностью слепым (как и повесть «Танго для кошки»).

Книгу «Наедине с оркестром» с трогательной надписью Сергей подарил мне в один из своих приездов в родную Ивантеевку в конце 70-х годов. Книга окунула меня в трепетный мир живой музыки, в ее зазеркалье, где она рождается, как правило, в больших трудах бесконечных репетиций и упражнений, вдали от посторонних глаз. Это тайная жизнь оркестра, его закулисье. Тут непростые взаимоотношения между оркестром и дирижером, размышления о творчестве, музыке, композиторах: «…Сквозь нотные знаки из далеких десятилетий всматривалась в нас испытывающая и яростная душа Бетховена…».

Эта книга привлекательна и тем, что в ней собраны замечательны музыкальные байки, которыми делятся между собой музыканты в перерывах репетиций. Сергей с присущим ему чувством юмора рассказывал некоторые из них при встречах еще до публикации книги. Одна из них: идет концерт симфонического оркестра. У барабанщика в партитуре большая пауза, и он решает отлучиться в буфет перекусить. Возвращаясь, чувствует, что не успевает вовремя ударить в небольшой барабан, и тогда он, не растерявшись, на бегу запускает в него огрызком своего яблока! Удар произведен в точности по нотам! Ура, музыка и репутация спасены!

«Удивительная дверь, величественная! Раньше открывалась легко. От своей значимости разбухла, что ли? Новая бронзовая ручища в стиле сталинского ампира.

Чтобы ухватиться, надо долго репетировать. За этой дверью либо «народного» получать, либо инфаркт…». А это уже первые строки другого произведения о музыке – романа «Дирижер из провинции», который посвящен новосибирскому маэстро Арнольду Кацу. Главный герой книги дирижер Марк Гор играет в опасные игры с сильными мира сего. В его поведении много импровизации, озорства, поэтому автор назвал роман «озорной поэмой».

В повести «Товарищ Станчич» Кручинин воссоздал драматическую биографию первого дирижера Новосибирской филармонии Ивана Станчича, хорватского виолончелиста, приехавшего в двадцать втором году в СССР строить социализм, много сделавшего для культурного развития Сибири и расстрелянного в годы сталинских репрессий как иностранного шпиона.

Любовь к родному пепелищу

А в книге «Патерик говорящего скворца» Сергей Кручинин описал уже свою жизнь, свои родовые деревенские корни, семейные предания, свое становление как музыканта и писателя, непростой путь к вере. В преклонные годы человека тянет к своим истокам, своему началу.

Эта книга – ностальгия по ушедшему времени, стремление оглянуться на свою судьбу, помянуть всех родных и близких, кто окружал твою жизнь, никого не забыть, одарить каждого добрым словом, любовью. Я рад, что в этой книге (и не только) нашлось доброе слово и для меня.

«…Почему так завораживает прошлое? Я ищу в нем смысл жизни всех поколений до меня, я тот важный узелок, без которого нет будущего, значит, моя персона совершенно необходима, и на этой петляющей дороге я не одинок… Как Атлант на своих плечах, в своем сознании я удерживаю время!..»

Спасибо, Сергей, за исповедальные слова, за то, что кропотливыми трудами распутал сложные нити родства, восстановил разорванную цепь времен хотя бы в своей семейной истории. Поучительный урок для многих людей, во многом утративших «любовь в родному пепелищу, любовь к отеческим гробам».

Читая твою книгу, я ощущал, что жизнь отдельного человека может быть не менее интересна, чем история целого народа. Спасибо твоей дочери Марии, которая через нашего общего школьного друга Юрия Сметанникова передала несколько книг «…Говорящего скворца» в библиотеки нашего города и, конечно, в школу №2, где мы провели незабываемое детство.

Последние годы мы с Сергеем не встречались, лишь иногда перезванивались. Он ведь жил в Новосибирске, а я в псковской деревне. Но мы обменивались творчеством.

Он присылал мне книги, а я ему свои документальные фильмы. В конце декабря 2014-го я позвонил Кручинину, чтобы поздравить с Новым годом. Телефон долго молчал, потом Маша перезвонила и сказала, что папы больше нет.

Он ушел 24 декабря, за несколько дней до моего звонка. Я был оглушен, будто с ног сбит, от этого известия. С моим близким товарищем ушла и часть моей души, ведь так много нас связывало с самого раннего детства.

Он излучал свет любви, доброты, надежды

Сергей Кручинин всегда был моим музыкальным авторитетом. Он удивил меня и литературным даром, начиная с первых рассказов, повестей, пьесы и, заканчивая изысканным по художественному решению романом о дирижере оркестра и автобиографической повестью «Патерик…».

И еще меня поразило в моем друге то, с какой христианской стойкостью он принял ужасные удары судьбы – пережил смерть любимой жены Светланы в автокатастрофе, а потом и свою полную слепоту (от глаукомы и сахарного диабета). Никогда я не слышал от него ни одной жалостливой нотки. Смирение, достойное многострадального Иова!

В нашей короткой земной жизни человек при большом желании может успеть стать художником, музыкантом, писателем или ученым, кем угодно. Сергей смог стать и музыкантом, и писателем! В нем счастливо соединились музыка и слово.

Верю, что Господь посылает в нашу жизнь людей не случайных, но тех, которые своим существованием влияют на нашу судьбу, корректируя ее. Я горячо благодарю Бога, что послал на моем жизненном пути Сергея Кручинина, замечательного товарища, друга, музыканта, писателя. Человека, всем своим существом излучавшего свет любви, доброты и надежды.