«В логове зверя», «В Верхней Силезии», «В Померании», «Кенигсберг»

Материал опубликован в книге «Документальные фильмы о Великой Отечественной войне» (— М.: Госкиноиздат; 1947. — 278 с.; с. 187 - 189). На фото кинооператор Николай Быков в Бреслау. Фото из архива В. Фомина (Музей кино).

В ЛОГОВЕ ЗВЕРЯ

Фильм «В логове зверя» (Восточная Пруссия) снимали операторы 2-го и 3-го Белорусских фронтов: А. Крылов. В. Микоша, Д. Шоломович, Н. Лыткин, М. Беров,  А. Гафт, Г. Голубов, Л. Дульцев, А. Казначеев, Л. Качурьян, В. Косицын, А. Котляренко, Я. Смирнов, Б. Маневич, А. Никифоров, В. Придорогин, А. Сёмин, К. Широнин (также вошли кадры, снятые оператором М. Силенко. - Прим. ред. #МузейЦСДФ); кроме того в картину включены кадры, снятые сержантами действующей армии: А. Акимовым, М. Байчман[ом], М. Коворед[ом], В. Лебедевым, В. Цепелевым, Д. Черняковым. Начальниками киногрупп были А. Медведкин и М. Трояновский. Режиссер  Я. Посельский.

Этот кинодокумент запечатлел штурм Тильзита, падение Альнштейна, Инстербурга, Эльбинга и других немецких городов. Заключительная часть его посвящена прорыву наших войск к Данцигской бухте завершившему окружение Восточно-Прусской группировки немцев в этом районе.

Перед нами Восточная Пруссия. Приближается час полного военного разгрома гитлеровских вооруженных сил, и на экране показано, как Восточная Пруссия становится большим «котлом». Стрелка, указывающая стремительное наступление наших войск, неумолимо прорывается к Данцигской бухте. На рейде видны немецкие корабли, не успевшие уйти отсюда. Перерезаны все сухопутные дороги, ведущие из Восточной Пруссии в Германию.

Восточная Пруссия — в огне войны. Пришел час расплаты за многолетние злодеяния. Возмездие страшит немцев. Из одних городов они бегут, в других, где они вынуждены были остаться, появляются белые флаги. Они всюду — на стенах домов, в форточках окон, в дверях. Даже рукав пальто «цивильного» немца обмотан белой тряпкой. А ведь несколько дней назад они малевали на стенах тех же домов, на тех же заборах спесивый лозунг, который чернеет рядом с белыми флагами: «Мы никогда не капитулируем». Превращение произошло в одну ночь, как только немец услышал близкий гул советской артиллерии.

...В Алленштейне заснят грандиозный памятник — усыпальница Гинденбурга, из рук которого Гитлер получил в свое время власть. Памятник воздвигнут по приказу Гитлера в 1934 году и взорван по его же приказу в январе 1945 года. Только обломки кирпича да щебень остались на германском фельдмаршале, пытавшемся покорить Россию в годы первой мировой войны...

Но война пришла сюда. И больше нет никакой чванливости в старике-смотрителе усыпальницы Гинденбурга, который показывается перед объективом. Озадаченный, испуганный, обозленный, этот старик все то, что осталось от «славы» Гинденбурга.

Из замка Алленштейна, где родился основатель теории «тотальной войны» Людендорф, немцы ничего не успели вывезти. Они так торопились удрать, что не взяли с собой даже тридцати двух орденов Людендорфа.

Немецкая газета города Инстербурга утверждала, что германская армия крепко держит оборону, и русским никогда не быть в этом городе. Прошло всего три дня — и мы советских бойцов на улицах покоренного Инстербурга.

Вереницы освобожденных людей идут на восток. Наши братья и сестры! Украинцы, белорусы, женщины из-под Ленинграда, из-под Воронежа, из-под Орла. Как радостен час встречи! Вчерашние невольники плачут от счастья, целуют красноармейцев. Идут военнопленные американцы и англичане, французы. Долго они томились в лагерях, обнесенных колючей проволокой. Красная Армия освободила их. Перед ними открыт путь на Родину. Теперь перед ним открыт путь на Родину.

Интересно смонтированные кадры кинохроники повествуют о крушении кичливой славы прусских завоевателей. «Мы никогда когда не капитулируем!» — гласит огромный плакат на одном из зданий Тильзита. И в следующих кадрах мы видим битых фрицев, понуро идущих по улицам этого города.

Все возрасты смешались в этих рядах. Рядом с верзилой, который, возможно, служил в германской армии с самого начала войны, шагает тощий «тотальник». Но и такой солдат кажется бравым рядом со стариком из «фольксштурма», рядом с желторотым мальчишкой. Для них война окончена. Теперь они и не оглядываются на транспаранты, которые призывают немцев не капитулировать.

Фильм рисует не только боевые эпизоды, обстановку сражений, пейзажи войны. Он показывает нам и «мирных» немцев, тех, кто не успел бежать и теперь с заискивающей готовностью отвечает на вопросы советского офицера. Вот делая группа таких «мирных» людей в штатских скромных кепках. Они пытаются что-то пальто отрицать, что-то скрыть. Но разоблачаются тут же на месте: белорусская девушка, освобожденная нашими бойцами, тут же опознает помещика, истязавшего своих рабынь. Ему не избежать справедливого возмездия, как не избежит его и вся фашистская Германия. Не случайно на столе могучего советского орудия, обстреливавшего Эльбинг, мы читаем надпись: «За Ленинград».

В создании фильма «В логове зверя» наряду с кинооператорами-профессионалами участвовали также и те, кто непосредственно штурмовал немецкую оборону. В фильм включены кадры, снятые сержантами действующих частей Красной Армии, которые были подготовлены к кинооператорской работе непосредственно на фронте. Снабженные «кинопулеметом» узкопленочным съемочным киноаппаратом, прикрепленным к прикладу автоматического ружья, они производили съемку в самом пекле боя. О них-то нам и хочется рассказать здесь особо.

Начальнику киногруппы 3-го Белорусского фронта А. Медведкину становилось все труднее. Армия генерала Черняховского стремительно шла вперед, фронт был широким, и операторы киногруппы  не успевали снимать все, что, по мнению Медведкина, необходимо было зафиксировать.

При прорыве обороны в Восточной Пруссии в январе 1945 года почти все операторы группы Медведкина были сосредоточены на линии основного удара в районе Гумбинена. В момент съемки ожесточенных боев под Гумбиненом Медведкин узнал о том, что наши части вот-вот овладеют Тильзитом. Нельзя было оставить незаснятым вход частей Красной Армии в исторический город. Захватив с собой одного оператора, Медведкин помчался на «виллисе» в Тильзит. Езды было сто сорок километров.

Едва успели отснять Тильзит, как узнали, что наши овладели Ауловиненом. Без отдыха, без сна, ночью, по незнакомым дорогам, вновь вдоль фронта он гнал шестьдесят километров к Ауловинену. Тем временем наши взяли Гумбинен и подходили уже к Инстербургу. Когда неутомимый начальник киногруппы примчался в Инстербург, город был весь в огне. Но как ни метались восемь-десять операторов этой группы, они все же не успевали заснять все важное, необходимое в ходе наступления.

Тогда Медведкин, работавший до войны кинорежиссером художественной кинематографии, решил иметь вместо восьми операторов сорок. И вот в один прекрасный день по вызову командующего армией к нему явились тридцать пять сержантов. Тридцать пять бывалых воинов. Старшему из них было не более двадцати пяти лет. Но у каждого была своя боевая биография, которая могла бы дать обширный материал для нашей литературы. Многие из этих сержантов гвардейцы, многие совершали подвиги и абсолютно все награждены орденами и медалями.

Даже командиры дивизий, посылая согласно приказу трех лучших своих разведчиков, не знали цели этого вызова: то ли для объявления благодарности, то ли для выполнения нового, особо сложного задания.

Командующий армией поблагодарил разведчиков за их хорошую службу и сообщил им о том, что сейчас они выделяются в особую группу для освоения нового вида оружия. Этим новым оружием, как узнали потом разведчики, был киноавтомат. Так была создана на 3-м Белорусском фронте первая сержантская киногруппа.

Когда возникла мысль дать киноаппараты в руки бойцам и таким образом «расширить штаты» киногруппы, в Центральной студии кинохроники прежде всего занялись вопросом аппаратуры. Главный инженер студии тов. Гордейчук, подлинный энтузиаст нового начинания, сконструировал киноавтомат. Он взял узкопленочную кинокамеру, которая обычно монтируется в крыле самолета и служит лишь для подтверждения работы летчика, автоматически фиксируя стрельбу истребителя, кардинально переконструировал ее, изменил оптику и скорости съемки. Для того чтобы боец-оператор на первых порах не растерялся, чтобы он скорее освоил «новый вид оружия», нужно было дать ему в руки привычную вещь. По этому тов. Гордейчук к реконструированной им камере приделал ружейный приклад обычного советского автомата типа ППШ. Пусковая ручка камеры была заменена курком, вместо прицельной мушки был сделан визир, очень похожий на прицел снайперской винтовки.

И вот группа «киноавтоматчиков» была создана и получила «оружие». Бойцы горячо взялись за новое дело. Их разделили на две команды, во главе которых поставили опытных операторов киногруппы Н. Лыткина и Г. Голубова.

Оба оказались умелыми педагогами.

Сержантов учили снимать киноавтоматом, который «в стрельбе» почти не отличался от боевого. Совершенно так же нужно было прицеливаться к немцу в будущем кадре, только брать его нужно было не на мушку, а на визир. Операторы говорили сержантам не о композиции кадра, а о том, что в кадре, примерно посередине его, должен быть человек, которого они снимают, т. е. о прицеливании.

Киноавтоматом можно было снимать с любого положения — стоя, лежа, с колена, на ходу. Приклад давал большие возможности упора, большую устойчивость, с ним легче было снимать панораму.

Но сержантов учили не только снимать. Прежде чем идти в бой с киноавтоматом, боец должен был в совершенстве  изучить его, научиться заряжать кассеты, проявлять материал, уметь в походных условиях самому сделать пробу негатива.

Сержанты с жадностью набросились на кинолитературу, которую им могли предоставить. Все операторы группы по очереди являлись в сержантские команды и рассказывали там все, что знали сами об искусстве и технике кинематографии.

Обучение было закончено. Экзаменом была сдача пробы негатива. Люди с честью выдержали испытание и рвались в бой. Но боев не было, новое наступление не начиналось, снимать было нечего. Однажды вечером группа новоиспеченных кинохроникеров явилась к начальнику киногруппы и обратилась с просьбой разрешить им «киноинсценировку» боя.

Медведкин был неприятно поражен. Не успели отснять в бою ни одного метра, как уже мечтают об инсценировке, о которой им и рассказали-то только для того, чтобы они знали о ней, как о приеме не допустимом, запрещенном в советской документальной кинематографии.

Бойцы держались неуверенно. Однако раз уже начали, нужно было пояснить, какую «инсценировку» они задумали. В тылу у немцев, недалеко от линии фронта, расположено шоссе, по которому часто ходят штабные немецкие машины. Можно сделать так, чтобы на это шоссе вышла группа сержантов-операторов: двое с киноавтоматами, а трое с боевым оружием. Они уже облюбовали подходящее местечко, где тройка «боевых» подстережет машину с «выгодными» для такого случая пассажирами и обстреляет ее; в это время киноавтоматчики будут снимать.

Медведкину сразу стало легче: с такими «инсценировками» жить можно.

— Какая же это инсценировка, товарищи? — спросил он. — Драться-то всерьез придется!»

— Так точно, товарищ начальник, всерьез! Но ведь мы же специально для съемки это устроим, значит, инсценировка!

Но майор Медведкин «инсценировку» не разрешил. Сержанты ушли очень обиженные. Когда через некоторое время приехал на фронт главный редактор Центральной студии кинохроники М. Большинцов, сержанты пожаловались ему на начальника киногруппы, не разрешившего «инсценировку», которая дала бы интересный боевой материал. Творческая удача пришла к сержантам-кинооператорам на полях Восточной Пруссии. Боевой опыт, выдержка и темперамент разведчиков помогли им отлично справиться с новой работой.

Вот первый монтажный лист операторов В. Цепелева и М. Байчмана. Выдержки из него ясно показывают, что сержанты снимали в самом огне битвы:

«Наша пехота наступает, ее поддерживает танк... Командир орудия ведет огонь из горящего танка... Вражеский снаряд вторично поражает танк... Примечание. Во время съемки старший сержант В. Цепелев был ранен, но продолжал съемку».

Сержанты-операторы Василенко, Свинухов, Куликов засняли один из острейших моментов боя:

«Взвод лейтенанта Гаврикова занимает один из горящих домов городка Бархеердорф в Восточной Пруссии. Бойцы попадают под перекрестный огонь пулеметов противника. Но, несмотря на это, атака завершается успешно — дом взят».

Вскоре студия кинохроники получила первую партию материала сержантов около пятисот метров отснятой пленки. Был здесь и брак.

Но в первой же партии материала были замечательные эпизоды и даже уникальные кадры: четыре немца под нашим обстрелом с белым флагом бегут сдаваться в плен. Огнем их прижимает к земле, они лежат, ползут, потом вскакивают и бегут с флагом дальше. Медведкин недаром искал в армин не фотографов, а людей, мужество которых проверено в боях. Эти люди рвутся со своими киноавтоматами вплотную к бою, а следовательно, дают интересный и яркий материал. Вскоре были организованы новые сержантские группы на других фронтах.

В ВЕРХНЕЙ СИЛЕЗИИ

Фильм «В Верхней Силезии» (режиссер И. Посельский) рассказывает о боях за Сандомирский плацдарм, об освобождении Домбровского угольного бассейна и занятии немецких городов Крейцбурга, Оппеля, Глейвица, Бреслау и других.

Его снимали под руководством М. Ошуркова девять операторов 1-го Украинского фронта: В. Сущинский, Н. Быков, С. Шейнин, К. Бровин, А. Павлов, Г. Островский, К. Богдан, К. Кутуб-Задэ, М. Арабов.

Начальные кадры фильма знакомят зрителя с обстановкой, в которой велись здесь бои. Опираясь на Сандомирский плацдарм, войска 1-го Украинского фронта начали наступление. Оно развертывалось в трудных для Красной Армии условиях. Немцев защищали не только мощные оборонительные сооружения, но и январские метели, которые приковывали к земле авиацию. «Видимость на 50 метров», — поясняет дикторский текст.

По решению командования в дело вступает наша прославленная артиллерия. И вот перед нами грандиозная картина разгрома немецкой военной техники: сотни разбитых танков, пушек, автомашин на полях и дорогах, по которым беспорядочно отступает гитлеровская армия. Пришел бесславный конец созданному на польской земле «германскому генерал-губернаторству». В Ченстохове поляки плачут от радости при виде советских солдат.

Наши войска движутся все дальше, на запад. Вот с боем врываются они в первый город Верхней Силезии Крейцбург. Это уже Германия. Здесь наши кинематографисты засняли памятник Бисмарку, который в свое время предостерегал своих соотечественников от войны с Россией. Гитлеровские заправилы не вняли этому совету, и вот перед нами следы трусливого бегства неудачливых завоевателей: автомашины, на которых немцы не успели уехать, торопливо сброшенные фашистскими офицерами мундиры, украшенные крестами и свастикой, чемоданы с награбленным добром.

Видим мы и другие потери врага: огромный металлургический завод, которым владел концерн Геринга; крупнейший завод авиабомб в Оппельне; гигантский химический завод, построенный на крови и костях сотен тысяч жертв концентрационного лагеря чудовищной фабрики смерти. Вот он, лагерь уничтожения в Освенциме! Бараки, обнесенные проволокой, через которую пропущен ток высокого напряжения. Десятки тысяч людей замучены здесь немцами. Уцелело всего несколько человек. Это истощенные до предела люди с потухшим взглядом, с неуверенными движениями.

Кинооператоры засняли их жертв и свидетелей кровавых преступлений немецких извергов. Тут же чудовищные нагромождения трупов, груды одежды и обуви, снятых с убитых и замученных в лагере.

Немцы чуют приближение неотвратимого конца. Куда бы ни направили кинооператоры свой объектив, — вдоль улиц, из форточек, над вывесками магазинов по всему городу трепещут белые флаги капитуляции.

Штурм Бреслау.

«Битва за громадный город Бреслау, — писал в одной из  своих фронтовых корреспонденций Г. Граков в газете «Советское искусство» (1/V 1945 г.)[1], — разгорается все жарче. Бой идет за каждый дом, за каждую комнату, часто только стена отделяет наших бойцов от врага, и тогда все дело состоит в том, кто первый сделает пробоину в стене и успеет первым бросить гранату. В этой жестокой и упорной битве за город плечом к плечу с советскими воинами идут и люди с киноаппаратами, журналисты экрана...

Сейчас мне хотелось бы рассказать о двух операторах В. Сущинском и Н. Быкове — людях большой смелости творческой страсти. Пусть зритель, который увидит на экране бои за город Бреслау, помнит имена этих храбрых людей, И вместе со своими товарищами запечатлевших правду жизни и смерти.

Вот падает снаряд. Огонь, осколки. И естественное, человеческое побуждение пригнуться, припасть к земле. Но человек с киноаппаратом забыл о себе, он мгновенно обернулся лицом к опасности, нацелил объектив и, стоя во весь рост, Фиксирует интересное мгновение битвы. Это не выдумка. Это конкретная зарисовка одного из многих рабочих моментов оператора Владимира Сущинского, человека, неоднократно врывавшегося в населенные пункты вместе с танковым десантом на броне боевых машин.

Теплое чувство товарищества характерно для фронтовых кинооператоров. Поучительно послушать, как один оператор рассказывает подчас о другом: Николай Быков с таким восторгом говорил о Владимире Сущинском, словно боевые и творческие качества Сущинского необычайная, недосягаемая мечта для него, Быкова. А между тем Быков известен как один из самых смелых и творчески одаренных наших хроникеров.

В разговоре с ним, когда он, умалчивая о себе, восторженно говорил о своих товарищах, я понял, что не только само отверженность, но и высокая скромность глубоко присущи этому человеку.

В один из дней, когда еще шли бои за первые, окраинные кварталы города, был назначен штурм железнодорожной дамбы, за которой укрепился враг. Дамба эта высока. На пяти метровой высоте проходит железнодорожный путь. Когда началась артиллерийская подготовка, заговорили орудия и снаряды гвардейских минометов прочертили огневые параболы, Владимир Сущинский стал искать «широкий обзор» боя. Первым, еще до окончания артподготовки, до места начала атаки, он взбежал на дамбу и, нацелив аппарат, стал снимать. Люди, еще стоявшие внизу, у подножья дамбы, увидели силуэт кинооператора, который стоял высоко, один, на открытом месте, на фоне проносящихся огненных снарядов, лицом к лицу с врагом и снимал...

Если кто-нибудь из скульпторов замыслит увековечить Творческий подвиг советских кинооператоров, совершенный всеми ими совместно в дни войны, вряд ли он найдет лучший сюжет, чем этот момент боя... Когда началась самая атака, Сущинский пошел со своим киноаппаратом дальше, вперед. Оператор, который первым вышел на дамбу, так именовали потом Сущинского бойцы и офицеры в Бреслау.

Множество замечательных эпизодов запечатлено и Николаем Быковым, которого хорошо знали на передовых рубежах и пехотинцы, и саперы, и артиллеристы. Быкову удалось заснять момент, когда советские воины вели бой, используя только что захваченное у врага трофейное вооружение: снаряды большой разрушительной силы, называемые у немцев «фаустпатронами», и самодвижущиеся танкетки, управляемые при помощи электричества. Кадры, заснятые Быковым, показывают, как умело, со свойственной советскому солдату смекалкой поворачивают наши бойцы захваченное ими трофейное оружие против врага: и фаустпатроны, и самодвижущиеся танкетки в руках советских воинов нашли в боях за город замечательное применение.

Один из кварталов Бреслау в течение долгого времени обстреливался из пулеметного гнезда, расположенного на крыше высокого здания. Продвижение пехоты было невозможно, а первые попытки снять пулеметчика оказались безуспешными. Тогда было решено поднять 45-мм орудие на третий этаж противоположного дома и оттуда обрушить удар по пулеметному гнезду. Николай Быков вместе с артиллеристами тащил пушку по лестнице на третий этаж. Он заснял орудийный расчет на причудливой артпозиции — в городской комнате — и самый момент поражения фашистского пулеметчика.

Через несколько дней после того, как он с восторгом говорил о смелости своего товарища, Владимира Сущинского. Николай Быков в творческом порыве пошел на столь же смелый шаг. Шел бой за другую железнодорожную насыпь, проходящую уже далеко от первой, в черте самого города.

Схватка, разгоревшаяся здесь, была одной из самых жестоких: в ней с обеих сторон участвовали артиллерия, минометы, пехотные подразделения, авиация. Темп боя был не вероятно стремительным.

— Первый раз вижу такое, — тихо сказал Быков товарищу. В жажде навечно запечатлеть неповторимые эти мгновения, героизм советских воинов, их неудержимый порыв вперед, Николай Быков с аппаратом в руках кинулся в гущу схватки вместе с атакующими врага бойцами... 

Владимир Сущинский и Николай Быков пали смертью героев в боях за Бреслау. Они похоронены с воинскими почестями, как и подобает предавать земле героев. А через Бреслау по вражеской земле рядом с воинами шли вперед другие советские люди с киноаппаратами, достойные товарищи и верные друзья павших, летописцы славы Красной Армии»

В ПОМЕРАНИИ

Фильм «В Померании» (режиссер В. Беляев) снимали операторы 1-го и 2-го Белорусских фронтов: Р. Кармен, М. Шнейдеров, В. Микоша, Д. Шоломович, А. Софьин, И. Аронс, Б. Дементьев, Н. Киселев, Ф. Леонтович, Е. Мухин, М. Силенко, А. Гафт, А. Казначеев, В. Косицын, Б. Маневич, А. Семин, Я. Смирнов, С. Давидсон, Л. Качурьян, Л. Котляренко, Л. Мазрухо, В. Симхович, Б. Соколов, В. Томберг, К. Широнин. Начальниками фронтовых киногрупп были М. Трояновский и А. Кузнецов. В этом фильме отражен блистательный рейд наших войск к побережью Балтийского моря и разгром немецких войск в Померании.

...Горят немецкие города. Огненные языки лижут оконные переплеты, сизый дым пожаров стелется над грудами кирпича и камня, оставшимися от укрепленных точек и узлов со противления противника. Через груды развалин, через пламя и дым пожаров рвутся вперед наши танки и самоходная артиллерия; выбивая гитлеровцев из их каменных нор, через пробоины стен устремляются в дома наши автоматчики.

Один за другим занимает Красная Армия города Померании. Безудержно и непреодолимо, сокрушая на своем пути все препятствия, движется вперед наша смертоносная техника. Вот и Кезлин. Еще одно усилие, и советские войска прорвались к побережью Балтики. Остатки немецких дивизий прижаты к морю и вынуждены сложить оружие. Группами и в одиночку немцы сдаются в плен. Так прекратила свое существование еще одна разгромленная Красной Армией крупная группировка немецких войск.

КЕНИГСБЕРГ

В фильме «Кенигсберг» (режиссер Ф. Киселев) операторы 3-го Белорусского фронта А. Крылов, А. и Е. Алексеевы, М. Беров, В. Вдовенко, К. Венц, И. Гелейн, Ю. Довнер, Л. Дульцев, А. Зенякин, Н. Лыткин, Е. Лозовский, В. Минкевич, И. Панов, К. Пискарев, 3. Фельдман и начальники фронтовых киногрупп А. Медведкин и С. Гуров запечатлели падение под ударами советских войск твердыни воинствующего пруссачества, города-крепости Кенигсберг. ...Первое слово перед штурмом Кенигсберга получила советская артиллерия. Сотни орудий обрушили огневой шквал на стальные стены вражеских дотов, советские снаряды перепахали землю, в которую вгрызлись немцы, поле боя покрылось грудами обломков, сплошным месивом из стали, железа, щепок... Вслед за огневым валом двинулись наши танки, пехота, кавалерия.

Вот огромное советское орудие прямой наводкой бьет по мощному узлу сопротивления гитлеровцев. Санитары уносят раненого красноармейца. На смену выбывшим из строя идут другие бойцы и с новой яростью обрушиваются на врага. Вдоль стен уцелевших зданий, скрываясь за грудами обломков, припадая к земле, все дальше и дальше продвигаются в глубь уличных лабиринтов наши воины. 

Операторы хроники, как и бойцы, накопили в ходе войны ценный боевой опыт. Они научились ловить и запечатлевать на пленку самые острые, напряженные и запечатлевать моменты сражения. Зритель переносится в гущу боя, переживает вместе с доблестными воинами все трудности и радости военной страды.  Кинооператоры хорошо засняли ход уличных боев и в городах Померании, и в Кенигсберге. Но не только на этом фиксируют они внимание зрителя. Они показывают и подлую природу матерых гитлеровцев.

Город занят частями Красной Армии. Смолк рокот боя. Уже выходят на улицу скрывавшиеся в убежищах жители. Стоит, мирно беседуя, группа красноармейцев. Вдруг автоматная очередь из-за угла. Один из наших бойцов упал, остальные бросились на поиски убийц. С помощью овчарки Джульбарс бандиты вскоре обнаружены. Бледные растерянные, идут они с поднятыми вверх руками.

Психиатрическая лечебница. Весь медицинский персонал скрылся. Осталась лишь одна немка в белом халате. Эта безобидная на вид представительница фашистской медицины со знаком Красного креста на рукаве оказывается убийцей. Эта она отравила ядом более 1 000 человек, попавших сюда под видом «душевнобольных».

И еще понятнее, яснее становится стремительный порыв наших войск вперед, только вперед! Опрокинуть, сломить, уничтожить врага!

В фильмах, посвященных взятию Данцига («в Померании») и Кенигсберга, перед нами вновь оживают боевые эпизоды невероятно трудных и тяжелых боев, которые вела наша Красная Армия. Особенно хорошо показали операторы военную технику, которой оснастил Красную Армию советский народ.

_________________________________
1. Из статьи «Путь к победе» (1-й Украинский фронт) специльного корреспондента Глеба Гракова; опубликована в газете «Советское искусство» 1945, № 18 (950), стр. 4.

Материалы по теме

1. В логове зверя (Восточная Пруссия) (короткометражный фильм, 1945 год)
2. В Померании (короткометражный фильм, 1945 год)
3. В Восточной Пруссии (Фронтовой выпуск № 11)
4. Кенигсберг (Фронтовой выпуск)
5. С киноаппаратом на поле боя . (газета «Комсомольская правда» № 71 (6091) от 25 марта 1945 года)