«Что-то здесь не так... На улице мороз, а у товарища Сталина не идёт пар изо рта. Ты заметил?» — обратился я к другу.

Друг не заметил, зато заметили другие. Когда зажёгся свет, к нам подошёл некто в штатском и довольно жёстко предложил следовать за ним.

Нас доставили в ближайшее отделение милиции. Продержав часа два в специальном помещении (то, что теперь называют «обезьянником»), нас отвели к начальству.

— Так что вы там между собой говорили о товарище Сталине? — резким, обвинительным тоном поинтересовался человек в штатском.

— Я сказал всего-навсего, что во время речи на морозе у товарища Сталина не идёт пар изо рта.

— Нам известно, что не только это. Ты ещё сказал: «Тут что-то не так». Что ты, молодой фронтовик, имел в виду? — не снижая резкого тона, продолжал свой допрос чекист.

— Ничего, кроме того, что я уже сказал: на дворе мороз, а у товарища Сталина не идёт пар изо рта.

Наступила долгая, затянувшаяся пауза. И вдруг чекист срывающимся на крик голосом отчеканил:

— Заруби себе на носу, Воинов, у товарища Сталина всегда идёт пар изо рта!

Ни Воинов, ни чекист не знали — тогда моло кто знал, — что речь Сталина на параде 7 ноября 1941 года из-за технических накладок переписывалась в кремлёвских помещениях на фоне мавзолейных декораций. А на дворе был мороз...

СМЕРШ — чтобы было страшно

В начале войны, когда учреждалась военная контрразведка, Сталин обсуждал с предполагаемым её начальником Виктором Абакумовым проблемы организации новой службы. Зашла речь о названии.

— Как мы будем называть твою будущую контору? — спросил Сталин.

Абакумов предложил несколько названий.

— Что ты всё предлагаешь малоинтересные варианты? Слушай, Абакумов, если ты, иноверец, живёшь в России, надо бы русский язык получше знать. Твои названия всё какие-то нерусские и дела в них нет. Надо так назвать, чтобы было страшно, чтобы тебя боялись. Предлагаю вариант: СМЕРШ — смерть шпионам.

Так с лёгкой руки Сталина называлась всю войну новая служба Абакумова, которую боялись и на фронте, и в тылу.

Серебряная музыка полонеза Огиньского

Узнав, что на Потсдамскую конференцию в июле 1945 года американский президент Гарри Трумэн привёз культурную программу, Сталин дал указание срочно пригласить в Берлин известных советских артистов. Среди приглашённых были пианист Эмиль Гилельс и скрипачка Галина Баринова. С первым ему ещё предстояло познакомиться, вторую он знал довольно хорошо лично.

Сталин любил музыку, особенно фортепьянную. Как только у него выдался свободный вечер, он пригласил к себе Гилельса. Позже Эмиль Григорьевич вспоминал:

— Это было в Потсдаме. Вечер только начинался, когда Сталин обратился ко мне с просьбой: «Старею, никак не могу вспомнить одно фортепьянное сочинение, оно по вашей части, это, знаете, такая серебряная музыка...» Над загадкой «серебряной музыки» мы бились весь вечер и всю ночь. Чего я только не играл — Шопена, Рахманинова, Грига, Листа. Я переиграл ему почти весь свой репертуар. Сталин внимательно слушал мою игру, но «серебряная музыка» так и не прозвучала. И только под утро, когда уже сводило пальцы и клонило ко сну, я взял первые аккорды полонеза Огинского. Сталин заметно оживился, обрадовался: «Ну, разве это не серебряная музыка? Это настоящая серебряная музыка».

Скрипачке Галине Бариновой, надо сказать, повезло меньше. Улучив момент, когда Сталин был без свиты, она обратилась к нему со словами:

— Иосиф Виссарионович, я приготовила вам сюрприз.

— Какой?

— Я разучила переложение для скрипки двух грузинских народных песен.

— Я — русский, — резко оборвал скрипачку Сталин и с необычной для него стремительностью отошёл.

«Будут больше бояться»

Сразу после Парада Победы в Кремль были приглашены все маршалы Советского Союза. Ждали Верховного главнокомандующего. О повестке дня не знали, но, возможно, догадывались. Было велено к приходу маршала Сталина выстроиться в шеренгу. Вошёл Сталин, медленно прошёл вдоль фронта застывших по стойке «смирно» маршалов и, обратившись к Жукову, на которого равнялась шеренга, сказал:

— Есть такое мнение, товарищ Жуков, что мне надо присвоить очередное звание.

— Правильное мнение, товарищ Сталин. Нам, маршалам, неудобно быть с вами в одном звании. В русской военной истории было звание генералиссимуса. Считаю необходимым вам его присвоить.

— А вы, товарищ Ерёменко, как считаете?

— Товарищ Сталин, вы должны стать генералиссимусом, — бойко отрапортовал любимец Сталина.

— Почему должен?

— Потому что вас будут больше бояться.

— Да ты и так меня боишься, Ерёменко.

Сталин ещё прохаживался вдоль маршальской шеренги, когда в зал внесли два уже пошитых варианта мундира генералиссимуса.

Обсуждение с маршалами оказалось всего лишь проформой. 27 июня 1945 года был издан указ о присвоении звания Генералиссимуса Советского Союза маршалу И.В. Сталину.